Паук и Пеппи
Шрифт:
– Ладно, тебе пора, – холодно киваю Олегу и поднимаюсь обратно на крыльцо.
– Это еще не конец, я не отступлюсь от тебя! – запальчиво кричит он мне вслед.
Олег уходит, опустив плечи. А меня охватывает невероятная легкость. Разворачиваюсь и спускаюсь с крыльца. Опускаюсь на оглушающе ароматную траву возле дома. Вцепляюсь пальцами в зеленые дурманящие заросли и смотрю в ослепительно лазурное небо.
– Тебя больше нет для меня, Олег. – Мой шепот уносит ветер.
Принимаю сидячее положение. Срываю одуванчик, безумно красивый, белый и пушистый. Достаточно легкого ветерка – и он разлетится множеством пушинок по миру. Куда, интересно, они полетят со своей неограниченной свободой?
Смотрю на цветок и неожиданно загадываю:
– Я хочу влюбиться. По уши, безбашено, страстно, так, чтобы меня разрывало от этого чувства на части, чтобы оно как раскаленная лава текло по венам. Хочу познать самый сильный, срывающий крышу вариант этого чувства. И чтобы в ответ так же сильно любили меня. До одурения, до одержимости.
Потому что то, что было у нас с Олегом – однозначно не любовь. Любовь не может закончиться так внезапно и так скупо, высохнуть от пары лучей солнца, будто не река была, а жалкий ручеек.
***
Я уже почти решила вернуться к отцу. Там Олег не посмеет доставать меня. Но глубоко в душе я знаю – нужно бежать гораздо дальше. Иначе могу не выстоять. Сломаюсь. Поддамся на уговоры Олега, ведь сердце не железное, и все еще болит… Нет, нельзя. Нужно сбежать, как можно дальше. Во Францию, к матери? Нет…
С тех пор как она узнала, что я рассталась с Олегом, только и живет теперь тем, что подбирает мне мужа. Каждый ее звонок – разговоры лишь об этом. К слову, Олег ей никогда не нравился. Мама уверяла, что для меня он мелковат. Ну конечно, судит по своим аристократам, она давно уверяла, что мне подойдет лишь француз.
Какое-то время размышляю, не отправиться ли и правда в Ниццу. Но я совсем недавно вернулась оттуда, а моя мама в больших дозах – то еще испытание. Нет, я обожаю ее, но мы скорее подруги, нежели мать и дочь. В ней мало тепла, зато много амбиций, иногда я чувствую, что она соперничает со мной. В женственности, красоте. Я, наоборот, не любитель уловок, игр, соревнований за мужское внимание. Меня смущают комплименты, а флирт иногда вызывает желание сбежать, спрятаться. Я стеснительна, да. Знаю за собой этот жалкий порок, но не могу справиться. Пока была с Олегом, чувствовала себя за надежной стеной, укрывающей меня от необходимости общаться с мужчинами в режиме флирта. Но, если окажусь сейчас в Ницце, мама ни за что не позволит мне хандрить в одиночестве, закутавшись в одеяло. Заставит посещать всевозможные рауты и тусовки. Мне сейчас этого просто не вынести.
***
Я долго думала о том, где хотела бы оказаться. Точнее, куда сбежать. Папа мне никогда ни в чем не мог отказать, хотя мое решение ему совсем не нравится. Я приехала к нему в офис и вот уже час убеждаю, что мне необходимо сейчас оказаться подальше от Москвы. Очень трудно убедить, ведь для папы я все еще его маленькая девочка. Страшно отпускать единственную дочь куда-то далеко, еще и без присмотра. Про Тамару я умалчиваю по понятным причинам. Просто объясняю, что со мной поедет подруга.
– И еще пара телохранителей, – безапелляционно добавляет отец.
– Нет, ни за что, это абсолютно лишнее. Я хочу сменить обстановку, отвлечься. Правда, папуль, со мной все будет хорошо. Ведь не маленькая я уже.
– Почему не поехать в Ниццу? – ворчит отец.
– Мама слишком активно ищет мне пару, – хмыкаю, смотря, как сдвигаются брови отца.
– Ну уж нет, ни за что не отдам тебя за лягушатника!
– Вот и хорошо. Я тоже так считаю, папочка. – Крепко целую его в щеку. Вдыхаю такой родной аромат его парфюма. У меня просто замечательный отец. Самый лучший и понимающий. Знаю, как нелегко ему держаться в стороне от моих проблем. Как хочется разобраться с несостоявшимся зятем. «Надавать по ушам» – одно из любимых папиных выражений. Но отец слишком любит меня, чтобы так грубо вмешиваться.
Почему я выбрала именно маленький южный городок на берегу Черного моря? Все просто. Однажды, когда я была совсем маленькой, отдыхала там с родителями. Это был самый чудесный отдых, наполненный солнечными, светлыми днями. Совсем как в Баку. Там я была счастлива, и пообещала себе, что когда-нибудь обязательно вернусь. Вспомнить детство. Поностальгировать. Дала себе слово, что когда-нибудь приеду туда со своей семьей. С любимым. С нашими детьми. Не вышло, но обещания ведь надо выполнять.
Через два дня, пока я все-еще обдумываю свое путешествие, звонит отец и сообщает, что в городке, который я облюбовала, у меня уже имеется своя собственность.
– Вот это скорость, пап! Ты что, купил мне дом?
– Нет, я боюсь, ты тогда вообще в Москву не вернешься, – ворчливо отвечает отец. – Так уж сложилось, по бумагам посмотрел, у меня в этом городе есть половина здания в собственности. Отдали за долги старые партнеры по бизнесу. Я и забыл совсем. Просто чтобы ты в курсе была. Можешь продать это помещение или в аренду сдать, жить там вряд ли возможно. Бумаги я тебе с курьером пришлю.
– Куда пришлешь? – Я и забыла совсем, что соврала отцу, сказав о своем местонахождении, якобы у Светки живу, своей близкой подруги.
– К Светлане.
– Ой, не надо, пап, у нее ребенок маленький, на звонок плохо реагирует, боится.
– Вроде пять пацану. Чего он нервный такой? – недоумевает отец.
А мне и смешно, и стыдно, что вру безбожно родителю, который только и думает о том, как мне жизнь облегчить.
– Я сама заеду, папочка, – быстро сворачиваю разговор о Светке. – Давай пообедаем вместе где-нибудь?
– Ну хорошо, – соглашается он, довольный, что дочурка хочет увидеться.
***
Вечером возвращаюсь в «Графские развалины» и рассказываю Тамаре о своих планах. Очень хочу взять тетушку с собой. Она часто грустит о Баку, о его природе, о теплом Каспийском море.
Рассказываю ей о южном городке, который так полюбила в детстве. О небольшом двухэтажном помещении в центре, которое теперь принадлежит мне и по бумагам сейчас пустует. Это может быть началом. Тамара и сама все чаще повторяет, как надоело ей в Подмосковье. Зимой «Графские развалины» покрываются сосульками, крыльцо разваливается, а дверь разбухает так, что не откроешь. Гораздо приятнее провести зиму в более теплом климате.