Печальная принцесса
Шрифт:
А там, у подъезда, стоял новенький «Форд» – подарок Семена Сквозникова, ее новый железный друг, который отвезет ее в Хмелевку.
Она усадила Мишу Илясова, как тряпичную куклу, на заднее сиденье, плеснула на него припасенной специально для этого случая водкой, чтобы в случае, если ее машину остановят на дороге, никто не сомневался в том, что она везет пьяного вдрызг приятеля (тем более что он еще дышал), села за руль и сосредоточилась на том, что ей предстояло сделать. Главное, вырваться из города подальше, в темноту, в ту безнаказанность – и в тот кошмар, из которого ей все равно уже никогда не выбраться.
– Я везу его к тебе, чтобы ты не скучал, – сказала она ледяным тоном примостившемуся рядом на переднем сиденье призраку мужа. – На, получай, фашист, гранату! Вернее, оба получайте то, что заслужили. Впредь, в других своих жизнях, будете относиться к женщинам с большей
18
Марк пришел в спальню в половине второго ночи, Рита сразу же проснулась, села на постели и замотала головой:
– Марк, который час?
– Уже поздно, любовь моя. Спи. Хотя мне так не терпится рассказать тебе о том, что произошло буквально час тому назад! Представляешь, ко мне постучалась твоя Катя и сказала, что она все знает.
– Да, мне мама звонила, извинялась, объясняла. Я хотела сразу с тобой поговорить, но ты засел за свои бумаги, да и меня потянуло в сон. К тому же мне помимо Кати есть о чем рассказать тебе. Мы же с Мирой ездили в Хмелевку…
И они, стараясь не разбудить спавшую в кроватке Фабиолу, заговорили шепотом, прижимаясь друг к другу, обнимаясь, словно не виделись долгое время. Каждый хотел удивить другого. Рита делилась своими предположениями, советовала встретиться с Семеном Сквозниковым, поговорить с ним о Лиле, попытаться выяснить и проверить его алиби на момент убийства, тем более что, по словам Марка, факт убийства подтвердился: перед тем как надеть на шею жертвы чулок, девушка была задушена руками.
– Я поручил ребятам найти магазины, где можно купить чулки именно такой модели, может, кто-то из продавцов вспомнит, кто и при каких обстоятельствах покупал чулки. Хотя, представь себе, как это тяжело.
– Думаю, что это и нереально, если, конечно, убийца не купил их в центре, в одном из специализированных магазинов, или просто не взял из дома, из комода своей жены. Марк, ты рассказал мне о Романе, о его реакции на смерть любовницы, а что говорит его жена?
– Я беседовал с ней и понял, что где-то в глубине души она даже рада, что так все случилось, что девушка умерла, хотя она и понимает, что мужа она все равно потеряла. Что же касается моих подозрений, то трудно себе представить, чтобы жена ворвалась в квартиру к любовнице мужа, набросилась на нее, удушила собственными руками, после чего достала из сумочки новые чулки и хладнокровно обвила одним из них шею уже мертвой соперницы, да еще и сдавила ее так, что осталась глубокая проникающая борозда. Лиля была высокой и, как мне кажется, физически развитой девушкой, она не позволила бы себя удушить.
– Марк, давай попытаемся определить мотив убийства. Лиля была беременна?
– Нет, она была здоровая девушка, вполне могла иметь детей, но беременна не была, а потому избавиться от нее как от причины, которая могла бы усложнить жизнь благополучного отца семейства, к примеру, никто не собирался.
– Из квартиры что-нибудь пропало?
– Я тоже прорабатывал версию ограбления, а потому попросил Романа осмотреть ее комнату, вещи, вспомнить, что ценного у нее было и что могло пропасть. Он сразу же показал место, где Лиля хранила драгоценности. Причем, когда он открывал шкатулку, у него был довольно-таки озабоченный вид. Я еще подумал тогда, что он как будто что-то ищет, и когда я спросил его об этом, он сказал мне, но не сразу, а так, словно это признание дается ему с трудом, словно он открывает какую-то тайну: незадолго до смерти, но уже после той сцены с его женой, когда женщины подрались, Лиля показывала ему в магазине одно колье – золото с брильянтами и изумрудами, стоимостью в две тысячи долларов. Она ничего не просила, просто они прогуливались по городу, и она сказала – вот, мол, красивая вещь, да только надеть ее некуда и не с кем куда-либо пойти, намекнула ему, что он женат и что появиться, скажем, в театре или ресторане, словом, в общественном месте, они вместе вряд ли смогут. Конечно, она, как и всякая женщина, прибегла к хитрости и, показав ему это колье, сделала сразу два намека: первый – что неплохо было бы заполучить эту вещицу, второй – что пора бы уже ему сделать выбор – с кем остаться, а лучше бы просто развестись с женой и жениться на ней. И тогда он понял, что это знак: он просто должен продемонстрировать ей свою щедрость, и, чтобы не отставать от ее предыдущего любовника, Семена Сквозникова, Роман решил сделать ей дорогой подарок – он дал ей деньги. Но купила ли она колье или нет, он пока еще не знал и, лишь оказавшись в ее комнате, вспомнил про эти деньги, про колье и подумал, что если этих денег нет, как
– Значит, она успела купить его, – произнесла она растроганным голосом. – Выходит, ее не ограбили. Но если так, тогда ее убили по другим, более сложным мотивам. Возможно, это все-таки Сквозников?
Это предположение вышло у Риты каким-то счастливым, словно она вдруг поняла весь механизм мотива убийства и теперь спешила поделиться этим с Марком.
– Значит, не ограбление, – задумчиво повторила Рита. – Что ж, значит, это дело интереснее, чем можно было бы предположить. Жаль только, что в Хмелевку мы с Мирой съездили напрасно, не узнали ничего особенного. Жила себе девушка в деревне, вышла замуж за местного пьяницу, потом он бросил ее и подался в Москву на заработки, а она – в город, устраивать свою жизнь. Развелась, стала снова свободной, устроилась на хорошую работу, нашла себе двух, не самых бедных, любовников. Оставалось только выйти замуж, и тогда можно было бы сказать, что жизнь ее удалась. Однако ее убили. Кто? За что? Никаких зацепок. Стоп! Она же мне ясно сказала… Когда я ее спросила: замуж-то Лиля так и не успела выйти за миллионера? Знаешь, что Катя мне ответила? «Вышла, еще как вышла, но об этом я расскажу позже»!
– Значит, существует и третий мужчина – любовник? Приятель? Жених? Муж?
– Ты сначала поговори со Сквозниковым, может, он что-то знает, а я завтра попытаюсь выяснить, за кого же успела выйти замуж Лиля. Представляешь, каково это – сдавать квартиру деревенской девушке, которой во всем, за что бы она ни бралась, везло?! Катя умирала от зависти к ней. Но не хочется думать, что это она…
– Рита, ты пугаешь меня. Может, ну ее, эту Катю? Отправь ее куда подальше, а?
– Да нет, это я просто так, мысли вслух. Просто Лиля была для нее сильным раздражающим фактором, понимаешь? Всегда на виду, всегда красивая, окруженная поклонниками, при деньгах. Если бы я не видела ее, не разговаривала с ней, может, тоже сделала бы Катю одной из самых главных подозреваемых. Но это не она, поверь мне и успокойся. Марк, давай спать. Знаешь, несмотря ни на что, мне понравилось в Хмелевке. Правда, там хорошо бывать наездами, чтобы полюбоваться природой, позагорать на берегу Волги, порыбачить, но только не жить. Там же совершенно нечего делать. Представляю, как же тяжело было Лиле, красивой девушке, по ошибке вышедшей замуж за своего друга детства, от безысходности, по глупости, жить в этой дыре и терпеть его пьяные выходки! Она от своего пьяного мужа по соседям пряталась, синяки пудрой замазывала. Вот ведь жизнь!
– Постой… Где-то совсем недавно я уже читал про Хмелевку. Какой-то отрывок в газете, что ли… подожди, дай-ка вспомнить. Хмелевка, муж бьет жену… Рита! Ты вот, говоришь, была в Хмелевке, разговаривала с местными жителями. А они не рассказывали тебе ничего интересного, к ним никто не приезжал? Ну, скажем, одна малоизвестная, но интересная личность, из самого Лондона?
– Нет, ничего такого я не слышала, а что?
– Я вспомнил. В Хмелевку наведывалась одна английская писательница-журналистка, имени ее точно не вспомню, но на фотографии она – вылитая принцесса Диана. Она лауреат Пулитцеровской премии, пишет книги о России, о русских людях, о женщинах. Эмансипированная, умная и толковая журналистка, которая никак не может понять, как это так можно жить – без денег, без работы, и быть каждый день битой.
– Подожди! У меня есть телефон одной женщины, она похожа на Бабу-ягу, ее зовут Татьяна. Горбатая, беззубая, страшная, как атомная война. Она очень активно нам помогала, рассказывала все, что знала о Лиле, о ее муже, и вообще, я поняла, что это – местная своего рода знаменитость, сплетница, деревенское радио, понимаешь? Я сейчас позвоню ей и спрошу про эту писательницу.
– Рита, ты что, с ума сошла? Посмотри на часы!
– Я знаю, что поздно, но она только обрадуется моему звонку – ей будет что рассказать завтра своим односельчанам, она окажется в центре внимания.
– Рита, брось! Так нельзя!
– Марк, я чувствую: то, что ты мне сказал, очень важно. Вот объясни, почему эта англичанка оказалась именно в Хмелевке? И почему ты вспомнил об этом именно сейчас, когда мы говорили с тобой об убийстве одной из жительниц этой деревни?
– И почему же? – недоумевал Марк. – Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу тебе сказать, Марк, – проговорила она сонным голосом, – что все, что происходит с нами, – не случайно, как не случайно и то, что ты вспомнил об этой журналистке. Все в этом мире взаимосвязано, как ты не понимаешь?!