Печальный кипарис

Агата Кристи

— Анонимное письмо, — крайне неохотно ответил тот.

— Когда оно пришло? Кому было адресовано.

С явным нежеланием Родди дал требуемые разъяснения.

— Интересно, — пробормотал Пуаро.

— Могу я взглянуть на это письмо?

— Я сжег его. Ничего другого оно не заслуживало.

Пуаро досадливо прищелкнул языком и продолжал расспросы:

— И, получив это письмо, вы с мисс Карлайл поспешили в Хантербери?

— Да, мы поехали туда. Я бы не сказал, что мы особенно спешили.

— Вы были несколько встревожены, правда?

Но это так естественно! Наследство, обещанное вам, оказалось под угрозой. А ведь деньги имеют такое большое значение.

— Не такое уж большое, как вы, видимо, считаете, — чопорно вставил Родди.

— Вот как! Поистине примечательное бескорыстие. Молодой человек вспыхнул.

— Конечно, деньги играли для нас какую-то роль. Но главной нашей целью было повидаться с тетей и убедиться, что с ней все в порядке.

— Итак, вы отправились туда с мисс Карлайл, — продолжал Пуаро, словно не слыша его.

— В то время ваша тетка не составила завещания. Вскоре ей снова становится хуже. Она хочет распорядиться о наследстве, но, быть может, к выгоде мисс Карлайл, умирает, не успев сделать этого.

Лицо Родди потемнело.

— Послушайте, куда это вы клоните?

Ответ был быстр и беспощаден:

— Вы только что говорили мне, мистер Уэлман, что убийство из ревности противоречит всему характеру Элинор Карлайл. Но может быть и другая версия. Подумайте сами: у Элинор Карлайл есть основания опасаться, что ее лишат наследства в пользу совсем чужой девушки. Об этом предупреждает ее письмо, это подтверждается невнятным бормотанием ее тетки. Внизу, в холле, лежит чемоданчик медицинской сестры. Взять из него трубочку с морфином — минутное дело. А потом, насколько я знаю, она сидит одна в комнате больной, пока вы и сиделки обедаете.

Родди воскликнул:

— Боже милостивый, на что вы намекаете, мосье Пуаро? Что Элинор убила тетю Лауру? Да вы с ума сошли!

— Но вы ведь знаете, — сказал Пуаро, — что запрошено разрешение на эксгумацию тела покойной миссис Уэлман?

— Да, и я знаю, что они ничего не найдут.

Пуаро покачал головой.

— Я в этом совсем не уверен. И вы сами понимаете, что одному и только одному человеку была выгодна смерть миссис Уэлман именно в тот момент. Кто мог дать морфин больной? Вы должны взглянуть фактам в глаза и признать, что легче всего это было сделать Элинор Карлайл.

— Как насчет медсестер?

— Разумеется, у каждой из них была такая возможность Но сестра Хопкинс была встревожена исчезновением трубочки с морфином и сразу упомянула об этом. Ее никто не заставлял делать это. Свидетельство о смерти было благополучно подписано. Если она виновна, зачем привлекать внимание к пропаже морфина? Кроме того, что могла дать ей смерть миссис Уэлман? Ровно ничего. То же относится к сестре О’Брайен. Она могла отравить больную, могла взять морфин из чемоданчика другой медсестры, но зачем ей это? Есть и еще один вариант: вы сами.

Родди был ошеломлен.

— Я?!

— Конечно. Вы могли взять

морфин и дать его миссис Уэлман. Ведь р ту ночь вы были с ней одни в комнате в течение какого-то, пусть короткого, времени. Но опять же, зачем вам это? Если бы она прожила подольше и написала завещание, вы могли бы быть упомянуты в нем. Итак, у вас тоже не было мотива для убийства. Такой мотив был только у двух лиц.

— Двух?

— Да. Во-первых, у Элинор Карлайл.

— А во-вторых?

— Во-вторых, — отчеканивая каждое слово, произнес Пуаро, у автора анонимного письма. Кто-то написал это письмо, кто-то, кто ненавидел или» по меньшей мере недолюбливал Мэри Джеррард. Кто-то, кто не хотел, чтобы она получила выгоду от смерти миссис Уэлман. Есть у вас хоть какое-нибудь предположение насчет того, кто мог быть автором анонимного письма, мистер Уэлман.

Тот покачал головой.

— Абсолютно никакого. Это была безграмотная писанина на дешевой бумаге.

Пуаро махнул рукой.

— Ничего не значит. Такое письмо мог написать образованный человек, желавший скрыть этот факт. Поэтому так жаль, что вы уничтожили письмо. Образованные люди, подделывающиеся под необразованных, обычно чем-нибудь да выдают себя.

Родди сказал с сомнением в голосе:

— Мы с Элинор думали, что, может быть, это кто-то из слуг… Но я, право, ума не приложу, кто именно.

— Как насчет миссис Бишоп, домоправительницы?

Молодой человек был явно шокирован.

— О нет, это такое респектабельное существо. Она пишет письма почерком с завитушками и обожает длинные слова

— Тут, видимо, ему в голову пришла новая мысль.

— Вы не думаете, мосье Пуаро, что моя тетка могла сама принять морфин.

Пуаро вопросительно посмотрел на него

— Она ненавидела свою беспомощность, — пояснил Родди, — и часто говорила, что предпочла бы умереть и покончить со всем этим.

— Да, но для этого ей, парализованной, нужно было встать с постели, спуститься вниз и взять морфин из чемоданчика.

Родди медленно сказал:

— Но кто-нибудь мог бы сделать это для нее.

— Кто именно?

— Ну, скажем, одна из сиделок.

— Абсолютно невозможно. Они слишком хорошо понимают, чем это им грозит.

— Тогда… кто-нибудь еще…

Он замолчал, открыл рот и снова закрыл его. Пуаро спокойно спросил:

— Вы что-то вспомнили, не так ли.

В голосе молодого человека прозвучали сомнение и нерешительность.

— Да… нет… я, честное слово, не знаю… Странная улыбка показалась на губах Пуаро.

— Так когда же мисс Карлайл говорила это?

Родерик глубоко вздохнул и посмотрел на Пуаро с суеверным ужасом.

— Вы прямо ясновидящий, мосье Пуаро. Это было в поезде, когда мы ехали в Хантербери, получив известие, что у тети Лауры второй удар. Элинор говорила, как ей ужасно жаль ее, как тетя ненавидит болезнь и беспомощность. Элинор сказала, что людей надо бы избавлять от напрасных мучений, если они сами того хотят.