Печать демона (Путешествие Чиптомаки)
Шрифт:
Чиптомака подбежал к нему, и только после этого оглянулся. Действительно, облака и клочья тумана опускались к земле, каким-то чудом исхитряясь сохраняя порядок. Волшебник просто уменьшался, всеми частями своего странного тела одновременно.
– Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, надо убраться подальше! Как можно дальше!
– Да, солнце садится, а мы еще не набрали топлива. Глупо будет, если нас сожрут какие-нибудь терки. Верно, Ларимма?
– Верно, о любовь моя!
– Тогда слезай поищи хоть что-нибудь съедобное, вроде ягод или грибов. От змей у меня очень
В темноте они дошли до нкулиего леса, развели костер. И Чиптомака, и женщина пытались уговорить воина уйти подальше от болота, чтобы не приманивать на огонь всякой дряни, вроде людей и демонов, но тот решительно отказался. Ларимма действительно исхитрилась отыскать каких-то грибов и кореньев, кое-что досталось и Чиптомаке.
Салакуни, немного пожевав, вытянулся у костра. По обеим его сторонам сидели женщина и лэпхо, одинаково обхватив колени и с ужасом прислушиваясь к доносившимся с болота звукам. Старик незаметно стал напевать про себя песню об Асулаши, повелителе мокрого ада, грудь которого о ста сосцах и из каждого течет черная кровь. Это успокоило его, незаметно пришел сон.
Утром его растормошила Ларимма.
– А говорят, старики плохо спят!
– Что? Да я глаз не сомкнул, - заспорил Чиптомака, но женщина зажала ему рот.
– Тише! Нам надо немного поговорить, пока Салакуни спит. Слушай и не перебивай. Озеро Чамка-Ти где-то совсем недалеко, теперь, выбравшись с болота, мы его отыщем. Там моя деревня, Шерешен. Но показываться там нельзя, потому что... В общем, я провинилась.
– Ты думаешь, я не знаю, что ты - глупая лгунья?
– осклабился Чиптомака.
– Старый лэпхо видит насквозь, его не смутишь глубоким пупком, и-эмма!
– Тише! Меня обрекли на изгнание из нашей страны за то, что мы с Амучей, моим мужем, украли драгоценности из храма Поленша. Мужа убили, а меня нет, потому что Поленш запрещает убивать женщин.
– Глупый какой!
– Не вздумай так говорить о Поленше на этой земле! Так вот, слушай. У меня есть друзья, они помогут нам, но следует тайно поговорить с ними. Я не могу войти в Шерешен, меня там все знают. Салакуни наверняка устроит бой с первым же встречным, у нас странные обычаи. Но ты - старый грязный лэпхо, никому не нужный старик, приблудившийся из-за болота. Тебя никто не тронет, особенно если ты споешь своих скучных песен. Понимаешь? Мы должны убедить Салакуни, что сначала в Шерешен надо пойти тебе, на разведку. Там ты найдешь моих друзей и тихонько поговоришь с ними. Это семья Викшу, те, кто должен был помочь нам спрятать украденное.
– С чего я должен помогать воровке?
– возмутился Чиптомака.
– С того, что иначе меня поймают, а я расскажу, что ты меня спас, - невозмутимо парировала Ларимма.
– Тебя тут же убьют, потому что Поленш не запрещает убивать мужчин на своей земле. Поэтому ты пойдешь к Викшу, скажешь ему, что часть драгоценностей нам удалось спрятать. Тогда Викшу захочет поговорить со мной, и ты приведешь его в наше укрытие.
– Укрытие?
– Да, мы уговорим Салакуни спрятаться до поры в пещерах возле северного конца озера Чамка-Ти. Все, он просыпается. Не вздумай выложить ему наш разговор, а то воин натворит глупостей!
– Спустит с тебя шкуру, например...
– хмуро пробормотал Чиптомака.
– Ну, перестань злиться, старичок! У меня есть для тебя подарок. Прогуляйся в сторону вон тех кустиков, кое-что увидишь. Но тише, тише!
Действительно, Салакуни заворочался. Потом в животе у гиганта заурчало, и по этому сигналу открылись глаза. Воин сел, потянулся, отчего все мускулы натянулись как толстые змеи, и потребовал пищи.
– Я собрала еще немного корешков, любовь моя!
– угодливо склонилась перед ним Ларимма.
– Корешки?.. Швырни их лэпхо, пусть перекусит. Знаешь, у нас, в Верховьях, женщины часто охотятся. Надо сделать тебе лук. А пока придется мне самому поискать дичи. Ты узнала место, Ларимма? Далеко ли до вашей богатой деревни? Я хочу следующей ночью спать в хижине.
– Пока еще нет, не узнала, - виновато вздохнула женщина, украдкой бросая взгляд в сторону старика.
– О, великий Салакуни, о, моя любовь! Прости меня! Сначала нам нужно найти озеро, а уж потом я покажу тебе славный Шерешен! Богатые дома, красивые женщины, сильные воины!
– Очень хорошо, вот только...
– Салакуни загрустил.
– Великий воин должен приходить в деревню, когда его уже все там знают. Тогда он может надеяться на поединки, а просто заявиться и сказать: я - герой... Так не бывает, верно, лэпхо? Что ты там делаешь?
Чиптомака добрался до указанных Лариммой кустов, где его должен был дожидаться какой-то подарок. На всякий случай пошуровав в зарослях палкой - а может там гнездо змей, от этой женщины всего можно ожидать!
– он сделал еще несколько шагов и в восторге повалился на колени. Слава тебе, Джу-Шум! Ты привел своего лучшего лэпхо к дереву шапе! Теперь будет новый гуоль.
– Лэпхо! Ты слышишь меня?!
– Да, о Салакуни, и-эмма... Иди сюда с волшебным ножом, я буду просить тебя срезать одну ветку с этого удивительного дерева! Я нашел шапу!
– Вот это здорово!
– Салакуни подбежал к старику.
– Теперь ты сделаешь гуоль, верно?! И сможешь спеть про меня в Шерешене раньше, чем я туда приду!
– Ладно уж, - старик покосился на оказавшуюся рядом Ларимму, чрезвычайно довольную собой.
– Будет гуоль, будут и песни. Пойду в Шерешен первым, и-эмма, лэпхо не боятся никого. А вы подыщите себе убежище, ждите меня там. Вот только гуоль-то я легко вырежу с помощью волшебного ножа, а струны? Придется поохотиться.
– Я убью для тебя спира!
– Салакуни вовсю орудовал ножом, отделяя от кряжистого ствола поющего дерева указанную ветвь.
– А хочешь - убью человека! Помнишь песню про Липчисаку? У этого лэпхо струны были из человеческих сухожилий.
– Да, у него умерла любимая, и чтобы не расставаться с ней, он понаделал струн, и-эмма, - согласился Чиптомака.
– Но лучшие струны получаются из сухожилий терков, обычных маленьких терков. Надо поискать их...
– лэпхо обнял дерево и расплакался.
– О, шапа, почему нам суждено было встретиться так далеко от берегов Квилу?! Так далеко, что вряд ли я их когда-либо еще увижу...