Печать демона (Путешествие Чиптомаки)

Пронин Игорь Евгеньевич

– Для вас, может быть, и так, а мне с новой памятью сном это назвать трудно, - пробасил Салакуни.
– Далеко отсюда до озера?

– Думаю, что завтра мы к нему выйдем, - предположила шерешенка.
– Может быть, к вечеру, а может и в середине дня. Но мы окажемся очень далеко от тех мест, где я бывала. Чамка-Ти - очень большое озеро.

– Но поменьше мирового океана!
– фыркнул лэпхо.
– Знаете, о чем я вспомнил? Нам надо обязательно приодеться, в озерной стране не ходят голышом. В прошлый раз, посылая меня в Шерешен, ты почему-то мне про это не сказал, и

меня едва не проткнул какой-то жадный купец, и-эмма!

– Я тогда злилась на тебя, - рассмеялась Ларимма.
– За то, что ты забрал мою одежду, и спихнул мне свою грязную, вонючую тряпку.

Войдя в джунгли, все одновременно прибавили шаг. Лес - не луг, здесь могут водиться спиры, а рядом нет жреца Кипауси, чтобы защитить их. Деревья тут росли густо, будто придерживая друг друга, большинство из них были уже старыми, изъеденными насекомыми ветеранами. Даже лианы в этих местах выглядели какими-то вялыми, полуразложившимися.

– Это лес скоро будет гореть, - поделился охотничьим опытом Салакуни.
– Деревья умирают, солнце сушит их, а однажды придет гроза и будет большой пожар.

– Только бы она сейчас не пришла...
– пробормотала Ларимма.

Она хотела пройти между двумя нкули, но не заметила сучка и оцарапалась. Все-таки решив протиснуться, она надавила на ствол и тот вдруг разломился на несколько частей. Женщина оказалась в облаке древесной трухи и расчихалась.

– Смотри, не подхвати древоедок, - остерег ее Салакуни.
– Вдохнешь случайно - сгрызут изнутри.

Ларимма, с округлившимися от ужаса глазами. стала усиленно продувать нос и стараться чихнуть. Воин долго смотрел на нее, а потом вдруг громоподобно расхохотался.

– Я пошутил, глупая!

– Смешно, и-эмма, - похвалил его Чиптомака, который тоже старательно отплевывался.
– Салакуни, великий герой, не шути так больше. Мы люди мирные, по лесам бродить не привыкли и ничего здесь не знаем.

Воин, все еще гогоча, пошел вперед. Он на глаз определял, какое дерево можно сбить ударом ноги, и его спутники двигались просто в облаке мелкой, противной пыли. И лэпхо, и Ларимма чихали без перерыва, а гигант все посмеивался. Наконец, ему это наскучило.

– Спой что-нибудь, Чиптомака!

– Как же я тебе спою?
– даже обиделся лэпхо.
– Гуоля-то нет. Или ты увидел гнилую шапу?

– А ты спой просто так, одним голосом.

– И-эмма, ты наверное не до конца пришел в себя!
– начал сердиться Чиптомака.
– Что же это будет за песня?! Голос гуоля приятно слушать, и-эмма, а человеческий голос мерзок!

– Н ты ведь все равно поешь?

– Поет гуоль, а я лишь подпеваю ему, чтобы люди поняли, о чем песня!
– старому лэпхо надоел этот разговор, он решительно обошел воина и углубился в лес.
– Раньше ты правильно понимал песни, а теперь неправильно!

– И чего он так обозлился?
– удивился Салакуни.

– Наверное, переживает, что у него противный голос, - вздохнула все еще вычесывающая труху из волос Ларимма.
– Но это же правда.

Лэпхо между тем уходил все дальше, не имея сил успокоиться. Вот из-за похожего разговора ему и разбили гуоль в одной

грязной деревушке на берегу Квилу. Люди думают, что в песне кроме слов ничего нет, а гуоль нужен только чтобы занимать руки! Хуже того, многие лэпхо тоже так думают. Они не любят свои инструменты, швыряют их на пол, не имеют достаточно струн. Они бренчат на них как попало и все песни поют на один мотив. Прежде такого не было! Старик остановился наконец, тяжело дыша.

– Эй, Чиптомака!
– донеслось до него.
– Что ты так рассердился?! Ну, прости меня!

"А ведь страна Чамка-Ти - подарок Джу-Шума," - вдруг понял старик.
– "Подарок только мне, его лучшему лэпхо! Там нет странствующих певцов, они не слушают и не сочиняют песен. Можно было бы позвать кого-нибудь с Квилу, но они принесут сюда все свои грехи. Нет, не нужно никого звать! Я сам научу первых озерных лэпхо, и они будут куда лучше, чем те, что горланят над Квилу. Вот чего хочет Джу-Шум! А ведь известно, чего хочет покровитель, того на самом деле хочешь и ты. Детей у меня нет, да не хочу я их заводить, держать дом не привык. Останусь в сумасшедшей озерной стране, где женщины гуляют в роще, пока мужчины работают, и вместо детей заведу учеников! Вот кто сохранит мое имя и продолжит дело, вот кто сможет правильно сыграть и спеть мои лучшие песни."

– Что ты молчишь?
– тяжелая рука гиганта легла на плечо старика.
– Прости меня.

– Мне нужно дерево шапа, Салакуни, - просто сказал Чиптомака.
– Потому что мне нужен гуоль. Нет, не гуоль, а три гуоля, или даже четыре.

– Что ты собираешься с ними делать?
– опять захихикал великан.
– Пойдешь со мной, воевать с демонами? Бить их по головам гуолями?

– Не болтай!
– потребовал лэпхо, забыв всякий страх перед воином.
– Найди мне шапу, поющее дерево! Ларимма, ты тоже слушай: мне нужна шапа, как можно скорее! Без нее я к озеру не пойду, мне там нечего делать.

Женщина приблизилась, подозрительно поглядывая на старика. Вот еще не хватало, чтобы и этот спятил! Но Салакуни спокойно подмигнул ей.

– Тогда идем скорее из этого мертвого леса, здесь шапа точно расти не станет.

Чиптомака не заставил повторять и бодро зашагал вперед. Действительно, в таких джунглях шапу искать бессмысленно. Гордое поющее дерево растет только там, где захочет, а здесь ему не понравится. Тут он ее и увидел.

Это была старая шапа, может быть, такая же старая, как весь остальной лес. Но ни жучки, ни другие болезни не тронули ее, она осталась в меру твердой и в меру сочной. И еще она была маленькая, Чиптомака впервые увидел такой экземпляр.

– Ну и повезло же тебе!
– присвистнул Салакуни, когда лэпхо с восторгом начал ощупывать, обнюхивать и чуть ли не облизывать дерево.
– Знаешь, я думаю, тебя Джу-Шум подслушал, и решил наградить. Помнишь песню, как он напивается киншасы и идет всем делать подарки?

– Помолчи про подарки, лучше берись за дело...

– Какой кусок отломать?
– подошел воин к шапе.

– Не отломать, а из земли ее выдернуть, - поправил его Чиптомака.
– Она, кажется, шатается, ты сможешь.