Печать Индиго
Шрифт:
Не прошло и пары месяцев, как Артемьев безумно влюбленный в Мирославу, и за это время распознавший ее добрый, тихий и уживчивый нрав, начал настойчиво склонять молодую женщину к замужеству. Мира не любила Тихона Михайловича, поскольку до сих пор тосковала по своему покойному мужу Роману, который так рано ушел из жизни, оттого, поначалу отказала Артемьеву. Однако Тихон не собирался отступать. Подарками, упорством и нежным отношением ему все же удалось умолить нежное сердце Мирославы и, спустя год, она дала свое согласие. Счастливый Артемьев уже через месяц обвенчался с молодой женщиной, и она стала полновластной хозяйкой усадьбы. А ее маленькая дочь Светослава – приемной дочерью Тихона Михайловича.
С той поры, Артемьев не чаял души в своей молодой жене, которая была на семнадцать лет моложе его, баловал ее и лелеял. Поначалу, Мирослава решилась на союз с Тихоном только из-за Славы, потому что понимала, что они с дочкой не могут постоянно скитаться и должны найти новый дом, и относилась к Артемьеву только с теплом и благодарностью. Но уже через пару лет молодая женщина искренне полюбила этого достойного простого человека, который старался сделать для них с дочерью все что мог, постоянно оберегая их от всех невзгод. Мира не жалела о своем выборе, так как чуяла, что именно ее покойный муж Роман послал ей на жизненном пути Артемьева. Однажды она видела вещий сон, в котором к ней явился покойный Роман и благословил ее на новый союз, заявив во сне, что Тихон Михайлович станет для нее новой защитой. Только после этого Мира и решилась ответить согласием Артемьеву.
Сейчас Мирослава жила вместе с новым мужем в парадных палатах большого хозяйского особняка. Она все также помогала в управлении слугами, которые уважали ее и всегда могли обратиться к молодой хозяйке за помощью. Уже вскоре слуги в поместье узнали, что молодая хозяйка – тайная знахарка, травы которой излечивали от любых болезней и быстро заживляли раны. Слух о ее даре целительства быстро распространился за пределы усадьбы.
В скором времени Мирослава в своей тайной комнатушке, находящейся в дворовом доме, которую она использовала для приготовления своих снадобий и хранения трав, принимала больных посетителей. Она вправляла сломанные кости, исцеляла лихорадочных детей, избавляла даже от мучительного пьянства. Молодая жена Артемьева никогда не брала за свою помощь деньги, лишь просила людей на восходе солнца помянуть с чистыми помыслами некоего отрока Ярослава и убиенного Романа.
Рассказы о даре Миры передавалась между простыми людьми шепотом и тайно, так как церковь считала всех знахарок – ведьмами и жестоко травила их. Оттого чтобы не подвергать опасности молодую женщину и помня о ее доброте, люди старались скрыть от церковников все исцеления, что творила жена Артемьева. Однако несколько раз находились злые завистливые людишки, которые доносили на Мирославу властям. Но, тут же на защиту молодой жены вставал Тихон Михайлович. Имея довольно большую власть в Астрахани, как член городской думы, он добивался того, чтобы церковнослужители переставали преследовать Миру своими подозрениями.
Все свои навыки и знания Мирослава постепенно передавала дочери, и Слава с усердием изучала науку врачевания, часто вместе с матерью помогая больным в целительской келье. Сейчас в свои семнадцать лет Слава с искренней благодарностью и уважением относилась к Тихону Михайловичу, который был всегда добр и приветлив с нею. Также девушка радовалась за матушку, которая после смерти ее отца, благодаря любви и заботе Артемьева снова научилась улыбаться.
Слава в доме Артемьева жила в отдельной светлой горнице, которая выходила окнами на обширный яблоневый сад и пользовалась таким же уважением и почтением слуг, как и родные сыновья хозяина усадьбы. Не имея собственных дочерей, Тихон Михайлович искренне обожал малышку Славу, которая имела веселый живой нрав, и относился к ней как родной. Он баловал ее, качал на коленях и дарил подарки. Сыновья Артемьева были уже взрослыми. Оттого отцовская любовь Тихона Михайловича нашла живое воплощение в приемной дочери.
С Федором и Семеном Артемьевыми, Слава мало общалась. В основном она проводила время с Гришей, племянником Тихона Михайловича, который так же жил в хозяйском тереме. Еще в детстве, едва поселившись в усадьбе, Слава сразу же отметила добрый и отзывчивый нрав Гриши, которому было тогда десять лет. Своими повадками и вежливостью он напоминал девочке погибшего брата Ярослава. Слава быстро подружилась с Гришей и считала его единственным своим другом. Гриша поддерживал Славу во всех ее играх и порывах, как и она его. Они были неразлучны и искренне любили друг друга, как брат и сестра.
– Гриша, осторожнее! Там овраг! – крикнула громко девушка в спину парня. Гриша вмиг обернул к ней лицо, и обратил на нее ласковый взгляд карий глаз.
– Помню, сестрица! – ответил он и по-доброму улыбнулся ей. Чуть придержав коня, он подождал, пока Слава поравняется с ним и предложил. – Может, к речке свернем? Уж больно жарко. Искупаемся?
– Поехали, Гриша, – с воодушевлением кивнула Слава и звонко рассмеялась в ответ. Гриша кивнул и направил коня в нужную сторону, направляясь к излучине реки.
Только к обеду молодые люди вернулись обратно в усадьбу, въехав в широкие большие дубовые ворота, которые услужливо распахнул для них старый Михей.
Федор Артемьев как раз отчитывал конюха за то, что тот плохо почистил его жеребца, когда мимо него к конюшням, как вихрь пронеслись верхом Гриша и Слава. Невольно проводив пристальным мрачным взором парочку, молодой Артемьев отослал конюха и направился в сторону конюшен. Приблизившись к деревянным постройкам, Федор терпеливо дождался пока из конюшни выйдет Слава, которая, не заметив его, повернулась к нему спиной и проворно направилась к хозяйскому дому.
Молодой человек, чуть попятившись к старым сараям, прошелся темным взглядом по стройному изящному силуэту сводной сестры, которая была одета, в мужской темно-коричный наряд, подчеркивающий прелести ее девичьего стана. Смотря в спину девушке, Федор, сглотнул ком в горле, и отметил, что длинный золотистый хвост светлых густых волос Славы, собранных на макушке, доставал почти до ее округлых бедер. В этот момент раздались шаги, и Федор быстро обернулся. Григорий проворно следовал в его сторону. Немедля загородив двоюродному младшему брату проход своей коренастой высокой фигурой, Федор проклокотал ему в лицо:
– Ты чего это, Гришка, не знаешь чем заняться? По полям разъезжаешь? Я ж тебе велел сходить к Морозову по поводу его баржи, что пришла вчера из Судака.
– Федор, я был у него на рассвете, – ответил быстро парень. – Он сказал, что договор в силе и завтра он ждет от тебя список всех товаров, которые мы намерены отправить на его судне.
– Ты смотри, какой прыткий! – выдохнул Федор, и у него появилось жгучее желание ударить парня за то, что он так быстро исполнил его поручение, а еще за то, что он почти полдня где-то катался верхом вместе со Славой.