Печать льда
Шрифт:
– Дрова, – буркнул Рин, погладил меч, но решил не снимать его с пояса. Спокойствие от него исходило, странное спокойствие.
– То-то и дело, что дрова, – крякнул Орлик и сдвинул в сторону потемневший от времени щит. – Грейн так и рассказал. Первым делом поручал каждому отроку-новобранцу вырезать из деревяшки меч, чтобы обучение проходить. Потом-то все одно казенными обходился, но чтобы выяснить, что у каждого на уме да как у парня руки заточены, лучший способ. А ну-ка!..
Чихая от паутины и пыли, Орлик втиснул до пояса громадное тело под ступени и вытянул оттуда одну за другой две толстые вязанки
– Да я тут и сам бы поиграл! – воскликнул вельт. – А ну-ка, парень, помоги обратно деревянное богатство забросить! Негоже неуют после себя оставлять.
– Стоило мусорную кучу ворошить, чтобы потом обратно ее сгребать? – проворчал Рин. – Так, что ли, не выдернули бы по палке из связки? Какая уж теперь схватка? Ноги после ворожбы над Арчиком этим дрожат!
– Согласен, – подмигнул ему Орлик. – Уж на что я здоров уродился, и то слабость в коленях чувствую. В том-то и дело, парень! Нельзя с такой дрожью спать ложиться! Ее надо здоровой усталостью заменить, которая от жаркого пота происходит.
– О баньке говоришь? – Рин чихнул от пыли.
– Банька делу не помеха, но туго с баньками в Айсе, – вздохнул Орлик. – Мне туго. С трудом вхожу я в айские парные, тесноваты они для меня. Но есть кое-что не хуже баньки. Ты не спеши деревяшки-то забрасывать, выбери себе под руку, и чем точнее она под твой меч будет подходить, тем больше толку будет!
– А ты, верно, меч Фейра Гальда разыскать хочешь? – скривил губы Рин, которому больше всего хотелось на топчан помягче да сон покрепче.
– Так уже, – усмехнулся вельт. – Насчет того, что станцую с тобой, как Фейр, не рассчитывай, а вот меч под его клинок уже подобрал.
– Этот? – удивился Рин, рассматривая добычу вельта. – Неужели ты клинок его видел?
– Не видел, – мотнул головой Орлик, пробуя в руке тяжелый и неказистый меч, напоминающий многократно увеличенный кухонный тесак. – Рукоять видел, ножны, что больше чехол для секиры напоминают, видел, а клинок – нет. Может быть, оно и к лучшему? Ведь болтаю сейчас с тобой, а мог бы пеплом развеваться… – стал серьезным вельт. – И так прикидывал, и эдак – по всему выходит, что фальшион у него там. Правда, у тех фальшионов, что саврские лучники на поясах носят, рукоять не тяжелым диском, как у Фейра, заканчивается, а таким крюком, что ли. Но клинок похожим должен быть. Я, конечно, понимаю, что, когда ты с дядюшкой встречался, меч у него на поясе не разглядывал, зато я глаз с него не спускал. Интересно же, чем орудует столь славный мечник!
– Славный мечник не тот, о ком дурная слава идет, а тот, что славные победы одерживал! – Рин затворил ступени щитом.
– По всякой победе слава идет, а уж дурная она или нет, давай денька через четыре прикинем, – прищурился Орлик. – Фальшион у Фейра, такой же или похожий, но он самый. Во-первых, тяжелый он, пояс оттягивает, словно ножны свинцом залиты. Во-вторых, диск у рукояти на сторону смещен, а у прямых клинков навершие рукояти по центру ладится. Ты за румпель свой не хватайся, к твоей костяшке его Ханк уже потом подбирал, да и дыру сверлил и выгруз заливал все одно по центру! В-третьих, для айгской кривой сабли и клинок, и рукоять у Гальдова меча широки слишком. И главное – рукоять в ножнах
– Я, конечно, к ножнам Фейра особо не приглядывался, – Рин подкинул и обернул с руки на руку вокруг себя выбранную деревяшку, – но оконечник у ножен тех видел. Округлый он!
– Бывает, – тут же кивнул вельт. – Когда острие меча по тыльной стороне выбрано изгибом. Ты, парень, особо не загадывай, скоро и сам тот клинок увидишь. Заодно и выясним, кто догадливей. Ставлю серебряный, что меч у Фейра тот самый, о котором я говорю.
– Не пойму я что-то. – Олфейн выставил перед собой деревянный одноручник. – Или ты, Орлик, шутишь надо мной, потому как ни серебряного у меня нет, ни насчет Фейра никакой ясности. Или, наоборот, полная, но не ясность, а темнота в будущем имеется, или задумал что-то? Никак решил меня от схватки отговорить?
– Нет. – Вельт отбил выпад Рина, легко ушел от следующего и рассмеялся, поймав третий удар на проклепанный бронзой наруч. – Я бессмысленными отговорами не занимаюсь. Я спорю! Как-то даже кинул кости с Камретом, но тут же понял, что не для меня забава! Теперь только спорю. Защищайся!
Рин охнул от почти облизавшего лицо удара, отклонился, сам напал, но постепенно начал отходить к воротам, вельт наседал на него в полную силу.
– А я слышал, что ты любишь набить живот да полежать на мягком и сладком! – огрызнулся Рин.
– Пусть на мягком и сладком престарелые магистры лежат да ленивые торговцы! – расхохотался вельт. – А нам лежать натура не позволяет! Шевелиться надо. Защищайся или нападай, Олфейн! У тебя осталось для науки только три дня!..
Когда Орлик опустил деревянный фальшион, стояла уже ночь. Вельт тяжело дышал, Рин устал не меньше, но с удивлением почувствовал, что болезненная дрожь в ногах и в самом деле сменилась тем самым приятным томлением, которое возникало у него вечерами после тяжелых, но привычных игрищ и которая на следующее утро оборачивалась только силой и бодростью.
– Как тебе фальшион? – Рин с сожалением вспомнил фляжку Джейсы. – Неужели кто-то по собственной воле к такому клинку руку приучать станет?
– От многого зависит, – пожал плечами Орлик. – Каким мечом отец рубился, что о мечах наставник соображает, даже чем мечник сам махать в детстве мечтал! Хороший мастер с любым клинком не споткнется, но чтобы соединиться с ним… А еще так бывает, что попадает в руки дивный клинок. Не твой, непривычный, но особенный. По работе, по крепости его, по истории, по тому, к чьей ладони он прирастал в прошлом! Вот мастер и думает, браться за его рукоять или нет. Это ведь как из страны в страну переехать!
– И какая же история у этого клинка? – Рин погладил костяную рукоять.
– Про клинок не скажу, а у вельтского румпеля история славная должна быть. – Вельт потянулся за перевязью. – Ты стяни-ка обе деревяшки бечевой да повесь себе на спину. На мне и так три железки болтаются, а игрушки наши нам еще пригодятся. Хотя бы денька на три. И знаешь, что я тебе скажу, парень? Давненько я не танцевал по три часика подряд. Пора, думал, вспомнить молодость, разжирел слегка, но ты меня удивил.
– Чем же? – нахмурился Рин.