Печать позора
Шрифт:
– Твой голос как чертов афродизиак для меня. Я с ума схожу, когда ты поешь.
Я собиралась рассмеяться, но Ник закрыл мой рот своими губами. Я даже опомниться не успела, как меня накрыло волной возбуждения. Николас целовал меня с таким жаром. Я даже вдохнуть толком не могла.
– Ник, - простонала я, когда он оторвался от моих губ, перемещаясь на шею.
– Что, Жаки? – он прикусил мочку уха.
– Мы же на дороге…нас…могут увидеть…
Я еле закончила мысль. Ник оттягивал мои волосы вниз, чтобы я запрокинула голову
– Пусть смотрят, мне все равно…Твои волосы… никогда не подстригай их…Они такие же невероятные, как и твои глаза.
От его слов по телу расходились мурашки. Ник снял с меня футболку и лифчик, затем принялся покрывать мою грудь поцелуями. При этом его рука скользнула мне в шорты. Его палец прошелся по складкам.
Да, я уже давно готова принять его в себя. Там уже все, в прямом смысле слова, горело.
Снять шорты в таком узком пространстве оказалось не так-то просто. Но Николасу удалось. Трусики он просто отодвинул в сторону. Я расстегнула ремень и ширинку.
– Черт с ними, - остановил меня Ник, когда я пыталась стянуть с него джинсы.
Он просто высвободил свой член, остановился лишь на несколько секунд, чтобы надеть латексную штучку, затем резко опустил меня на него. Я вскрикнула. Николас взял меня за шею, притянул к своему лицу. Я перекинула волосы на одну сторону. Было жарко, и они мешали.
– Ты такая горячая, - выдохнул он мне в губы, затем вновь впился в мой рот.
Это было НЕВЕРОЯТНО. Тесное пространство создавала дополнительный кайф. Так мы были очень близко друг к другу. Трения было больше, хоть и не совсем удобно. Наши охи, стоны, учащенные дыхания переплетались так же, как и наши тела.
Все произошло гораздо быстрее, чем раньше. Я, крича в экстазе, вцепилась в спинку сиденья позади Ника. Он же удерживал меня на месте, кусая мое плечо. Я подняла голову и осмотрелась. Напрасно я боялась, что нас могут увидеть. Окна запотели настолько, что вообще ничего не было видно. Ник проследил мой взгляд и рассмеялся.
– Ты знал, да? – спросила я, уже зная ответ.
Конечно, я не первая, с кем он занимался сексом в машине. Это у меня опыт размером с горошину. А у него с гороховую плантацию.
– Нет, - ответил Ник, я уставилась на него. – Секс с тобой похож на падение метеорита. Он полностью стирает все, что было до него. Я моментом забыл все, что было до тебя.
– Похоже на романтическую лапшу, - улыбнулась я.
Ник засмеялся.
– Ну, ты же романтичный ангел, - сказал он, снова целуя меня.
Я кое-как натянула на себя вещи, пересев обратно на соседнее сиденье. Николас развернулся и поехал обратно в город.
Прошло пару дней с той поездки. Яна потихоньку собиралась. Мне становилось грустнее с каждым часом. Я не могла просто так смотреть, как она уезжает. По сердцу скребли наждачкой. Но мы больше не обсуждали ее решение. Я старалась как можно больше времени провести с ней.
Вот и сейчас я спешила к Яне. Мы запланировали девичник в пижамах. Только я, Яна, еда, пижамы и фильмы. Я быстро спустилась по лестнице. И замерла. В нос ударил запах алкоголя. Виски. Но у нас в семье никто не пьет. Я двинулась на запах. Кабинет отца. Какого?
Я открыла дверь и заглянула. Папа сидел за столом. Перед ним стояла бутылка виски. Одна его рука держала бокал, другая подпирала голову.
– О, Жаклин, - он заметил меня, - проходи, дочка.
Такой голос папы я еще не слышала. Раньше мягкий, затем строгий и грубый. А сейчас какой-то развязный.
– Мой дочь – позор нашего городка, - он неприятно засмеялся.
– Кто бы мог подумать. Эффект бумеранга.
– Что ты имеешь в виду?
Я подошла ближе.
– Печать позора. В наше время это было клеймо, которое ставилось на шлюх. Чтобы все знали, кто она такая. Я тоже поставил одну такую печать.
– ТЫ?! На кого?!
– Она была той еще шалавой. Спала со всеми, без разбора. И я решил проучить её.
Он опять рассмеялся. А я застыла. Мой отец тоже ставил эту метку?!
– Кто она?
Мне кажется, что я уже знала ответ. Но все равно, слова отца, словно ведро ледяной воды.
– Мамаша Николаса Свена.
Я сжала горло, будто пыталась удержать крик, что вырвался из него. Пазл сложился. Все стало на свои места. Николас. Печать. Я.
– Да, - кивнул отец, - Николас отомстил мне. Он, конечно, пренебрег некоторыми условиями. Но какое сейчас кому дело до условностей.
– Почему ты не сказал мне сразу?! Почему сейчас?!
– Я и сейчас говорю только потому, что пьян, - он икнул, наливая себе еще выпивки.
Мне вдруг стало жутко противно. В данный момент я ненавидела отца. Это все из-за него! Надо мной издевались только по одной причине – потому что мой отец возомнил себя Господом Богом, который карает неверных. И Ник. Мое сердце сжалось в груди.
Просто холодный расчет. Он сделал это, чтобы насолить моему отцу. Но страдала ведь я! Не мой отец подвергался унижению, а я! И никому, черт возьми, нет до этого никакого дела!
Я сжала кулаки. По щекам опять потекли слезы. В горле образовался ком размером с Юпитер.
– Но современные детишки-монстры гораздо более жестокие, нежели были мы. Ну, поставил я эту печать, ну посмеялись мы над этой шалавой. И все, забыли. Годами над ней уж точно никто не издевался. И уж точно никто её не бил.
Не били? Не издевались?
– А Николас – молодец, - отец ударил кулаком по столу. – Даже после всего сделанного, смог снова залезть тебе в трусы.
Я похолодело. Папа хочет сказать, что то, что происходит сейчас, тоже является частью мести? Я не верю! Нет! Этого не может быть! Ник…он… да, он не говорил, что любит или что-то подобное, но зачем ему снова меня соблазнять? Это же бред!