Пекарь-некромант. Часть 1
Шрифт:
— Идите за мной, — велел я.
В два глотка допил молоко и во главе стаи детей зашагал к пекарне. Притихшие кошки выглядывали из кустов; наблюдали, прижав уши, за нашим передвижением, готовясь в любой момент задать стрекоча. Должно быть, от общения с детьми в прошлом у них остались не лучшие воспоминания. Но никто из моих спутников на них не отвлёкся. Дети не наступали мне на пятки и не пытались обогнать — безропотно признали во мне вожатого. Прошествовал с ними до входа в магазин, велел ждать меня снаружи.
Вернулся без кружки,
— Кто в вашей банде главный? — спросил я.
Поинтересовался как бы невзначай, смотрел при этом на самого высокого паренька с мясистыми оттопыренными ушами и дырами вместо верхних передних зубов.
— Фыфа, — ответил тот.
И тут же резко кивнул — схлопотал от девчонки подзатыльник.
— Я главная, — сказала девочка. — Токо я не Фыфа, а Шиша.
— Замечательно, — сказал я. — Тогда распоряжайся.
Показательно взял из корзины батон, разломил его пополам, протянул обе половинки Шише. Та с гордым видом приняла их у меня, мимолётно вдохнула источаемый хлебом аромат и, сглотнув слюну, протянула половинки батона двум самым низкорослым паренькам. Те заулыбались, выхватили хлеб у неё из рук, жадно впились в них зубами — оторвали по большому куску. Девять животов прокомментировали их действия тоскливыми стонами. Я располовинил следующий батон — Шиша вручила его представителям своей шайки.
Последний батон я передал девчонке целым. Но она его разломила — взяла себе половину. Пришлось и мне в знак солидарности с детишками заработать челюстями, поглощая уже слегка поднадоевший медовый хлеб. Какое-то время все ели молчи — на фоне птичьего чириканья слышалось лишь жадное чавканье и шмыганье носов. Потом я, наконец, не выдержал, поинтересовался у народа, нравится ли им мой хлеб. Девять набитых ртов ответили хором примерно одно и то же, но в разных выражениях — я их перевёл, как «хлеб превосходный».
— А скажите, уважаемые, не желаете ли вы зарабатывать ежедневно по две монеты? — спросил я.
Взглянул на атаманшу.
На неё же посмотрели и мальчишки.
Шиша перестала жевать, спрятала остатки батона за пазуху. Обтёрла руки о штаны. Подняла на меня взгляд, нахмурилась. Я невольно представил, как выглядела бы эта девчонка отмытая мылом и шампунем, причёсанная, наряженная в одно из платьев «на выход» моей младшей дочери. Картинка перед мысленным взором предстала презабавная — особенно если вообразить разодетую в блестящий наряд девочку в окружении вот этих вот малолетних гаврошей.
— Чо надо делать? — спросила Шиша.
Смотрела на меня настороженно, без детской доверчивости — по-взрослому.
— Мой хлеб вы попробовали, — сказал я. — Он вам понравился… Ведь понравился же?
— Ну…
— Я хочу, чтобы вы о моих батонах рассказали другим. Взрослым. Своим знакомым и просто прохожим на улице. Что бы все в… Какая территория города принадлежит вашей банде?
— У нас не банда, — сказала Шиша. — Пока.
— Какие улицы вы считаете своими? Лисий переулок… что ещё?
Атаманша чуть склонила на бок голову. Подпёрла кулаком бок.
— Наше — всё от Белого дома в «деревянной» части и до Лесной улицы.
— Замечательно, — сказал я. — Хочу, чтобы все, кто проживает или просто ходит по этой территории, услышали от вас о моих медовых батонах. Ничего сложного. Ведь вам они понравились? Расскажите людям об этом — сделать это совсем не трудно. А вечером, перед закрытием магазина, я буду выдавать вам за эту простенькую услугу по две монеты каждому. Как вам такое предложение?
Вопросительно приподнял брови. Рассматривал детские лица — чумазые, загорелые. Ждал ответ.
— По три монеты, — сказала Шиша.
Даже не поинтересовалась реакцией своих приятелей на мои слова.
Мальчишки молча жевали хлеб, не пытались вклиниться в разговор.
Я покачал головой.
— По две.
Девочка собралась возразить — опередил её.
— Пока, — добавил я. — Посмотрим, насколько активно вы будете рекламировать мой хлеб. Велю продавщице спрашивать у каждого покупателя, слышали ли они от вас о медовых батонах. Но если не станете лениться — обсудим прибавку к зарплате или премию. Я человек не жадный. Но и не собираюсь раздавать деньги бездельникам. Кто плохо работает, тот мало зарабатывает. Уяснили? Если сработаемся — не пожалеете.
— Мы не будем лениться, — сказала Шиша.
Зыркнула на своих приятелей — те закивали.
— Замечательно, — сказал я. — Тогда жду вас вечером, молодые люди. Приходите не сюда — к тому входу, что со двора. Встречу вас там, выдам заработок за сегодня. Если узнаю, что вы бездельничали — расторгну договор. Но монеты за прошедший день вы получите в любом случае. И помните, уважаемые: по две монеты — это только для начала. Вы работаете — я плачу. Справедливо?
— Справедливо.
— И я так считаю.
Хлопнул в ладоши.
— За работу, уважаемые, — сказал я.
Глава 18
Мою идею рекламировать медовый хлеб с помощью «шайки маленьких разбойников» призрак мастера Потуса не одобрил. Заявил, что я напрасно прикармливаю «негодников», что детвора обязательно «сядет на шею». А когда я подтвердил, что действительно собираюсь платить детям деньги, старикан заподозрил меня в сумасшествии. Он считал, что каравай чернушки на всю детскую «банду» — вполне достаточная плата. Если вообще нужно платить за мою «дурацкую» затею с «энтой рекламой».