Пекарь-некромант. Часть 1
Шрифт:
Я слепил пять колобков из теста, прежде чем переключился на режим кухонного автомата. Движения стали уверенными — старикан Потус позабыл о нытье и нотациях, переключился на лекцию о правильном выборе температуры для выпечки булок. Под аккомпанемент из умных изречений старого пекаря я состряпал ровно тридцать шариков из творожного теста — каждое размером со средний женский кулак. Разложил свои творения на столе, прикрыл тканью.
С выпечкой решил не спешить. По словам мастера Потуса запекаться булки будут примерно полчаса. Но этого времени в моём распоряжении не оставалось. Вполне вероятно, что во дворе меня уже дожидалась банда малолетних рекламщиков. Да и Лошка наверняка свернула работу —
— Мастер Карп, так нету уже ничего.
Продавщица указала на пустые стеллажи.
Пустовала даже та полка, где недавно красовались медовые батоны — это я заметил, едва вошёл в магазин.
Глаза Лошки горделиво блестели, на щеках пылал румянец.
— Я сегодня продала всё, мастер Карп! Самой не верится, что так случилось. Хлеб закончился, а они всё идут и идут. Голодные все какие-то. И что странно: просят ваш медовый хлеб! Правда, я не привираю! Чё это с ними вдруг стряслось? Всем вдруг захотелось его попробовать. А где я им возьму столько? Если бы вы не унесли те пять булок, мастер Карп — продала бы и их.
Лошка посмотрела на меня с укором. Я невольно ощутил укол совести, точно действительно совершил глупость. Отвёл взгляд. Видеть магазин без покупателей было непривычно. Никакой очереди, никакого шума и суеты. Пол уже блестел чистотой. Зевающая продавщица потирала глаза. Конторская книга на прилавке дожидалась, когда я сверю количество монет в коробке с записями.
«Ну, может и не так плоха эта твоя затея с маленькими бандитами, етить их, — сказал призрак. — Может и будет от неё толк. Но это надо ещё посмотреть. Дети они такие — им быстро всё надоедает. День-два поработают и снова вернутся к развлечениям. Знаю это по своим олухам. Так что ты не сильно-то радуйся, бездельник. И помни: день на день не приходится. Завтра торговля может быть хуже сегодняшней».
«Завтра она была бы лучше, если бы у нас было побольше товара, — сказал я. — Но и так сойдёт. Нанимать дополнительных работников я не собираюсь. А Полуша работает на пределе сил. Загоняю парня — не станет и такой торговли. Жадность не всегда двигатель торговли — это я точно знаю. Но вот количество медового хлеба не мешало бы увеличить. Раза в два, хотя бы. Подумаю, за счёт чего это сделать».
Призрак облетел зал по периметру, точно проверял, не припрятала ли продавщица товар. Я зашёл за прилавок — заглянул в коробку с деньгами. Помимо медяков заметил там с десяток серебрушек. Не поверил своим глазами — пересчитал серебряные монеты. К каждой прикоснулся пальцем, проверяя, не мерещатся ли они мне. Одиннадцать штук. Такого количества серебра в выручке магазина ещё не видел. Абсолютный рекорд.
«Вот теперь понимаешь, парень, что значит продавать дорогой хлеб? — сказал застывший у моего правого плеча призрак. — Это тебе не дешманской чернушкой торговать, етить её! Вот тебе и серебро! Как я и обещал. И не нужно перетаскивать магазин к княжескому терему. Я же говорил тебе, лодырь: работай, и всё у тебя получится. Слушайся меня, парень — когда-нибудь увидишь в этой коробке и золотишко».
Солнце пока светило ярко, но я чувствовал, что старалось оно из последних сил. Всё труднее ему было оставаться на небе — спускалось всё ниже, краем уже касалось крыш домов. Я поднёс руку к бровям, прикрыл глаза от пробивавшихся сквозь листву клёна лучей. Дети дожидались меня во дворе: играли под деревьями. Их банда не уменьшилась — напротив: разрослась до двенадцати человек. Но девочка среди них по-прежнему оставалась одна: атаманша Шиша. Жестом велел ей подойти.
Шиша спрятала нож, показав другим, что игра закончена. Отряхнула штаны, пригладила коротко остриженные волосы. Обвела взглядом свою шайку, будто проверяя, все ли на месте. Пацаны притихли, уставились на вожака, дожидаясь распоряжений. Шиша мотнула головой, намекая, что они могут расслабиться. Подошла ко мне молча, с прямой спиной и гордо приподнятым подбородком. Ну точно как боевой генерал за очередным орденом. Протянула руку, развернув её ладонью вверх.
Я отсчитал ей двадцать четыре монеты — не стал разбираться, почему за деньгами явилось народу больше, чем днём присутствовало на дегустации медового хлеба. А девчонка не удосужилась мне это объяснить. Подозвала своих приятелей, раздала всем по две монетки. Продемонстрировала на ладони оставшуюся пару медяков — показала всем, что получила столько же денег, как и прочие представители детской шайки. Её подчинённые, зашмыгали смущённо носами, опустили взгляды. Шиша спрятала деньги в карман на штанах.
Заметил, что девчонка собралась уходить.
— Погоди, — сказал я.
Атаманша вскинула на меня глаза — карие, с большими чёрными зрачками. Рассмотрел раны на её губах, красновато-жёлтые отметины заживших гематом на подбородке и под правым глазом: должно быть не так давно девчонка поучаствовала в драке. Шиша словно невзначай сунула руку в рукав, куда недавно прятала нож. Отметил, её по-прежнему настороженный, совсем недетский взгляд — словно у дикого зверька. Передумал касаться её плеча.
— Чего ещё?
— Спросить хочу, — сообщил я. — Знаешь, кто верховодит в таких же шайках, как ваша, но за пределами вашей территории? Меня интересуют главари детских банд с улиц, где работают мои конкуренты — другие пекари. С Птичьего переулка, Нижней рыночной улицы и с улицы Царя Симона. Хотел бы заключить с вашими коллегами такой же договор, как с вами. Чтобы они тоже рассказывали о моей продукции, но на своих территориях. Сможешь организовать мне встречу с ними?
Девочка повела плечом. На её тонкой загорелой шее напряглись похожие на струны жилы — растянули кожу. Прищурила правый глаз, что-то прикидывая в уме. Я подумал, что она, пожалуй, постарше, чем показалось мне при нашем с ней первом общении — лет восьми-девяти, но мелковата для своего возраста (впрочем, дети этого мира все казались мне помельче тех, что я встречал в прошлой жизни — возможно, они медленно росли из-за плохого питания).
— Пять монет, — сказала Шиша.
— Хорошо.
— За каждого, кого приведу, — добавила девчонка. — Но договариваться с ними будешь сам.
«Никакого почтительного «выканья», — отметил я.
Смотрел на серьёзное лицо малолетней атаманши.
«А чего ты хотел от этих мелких бандитов, етить их? — откликнулся мастер Потус. — Это ж бездельники и ворюги. Нормальные дети по улицам не слоняются — родителям помогают. А эти токмо и смотрят, где и что спереть. Знаю я их — не раз прогонял их из пекарни. Да лупил их по жопе верёвицей. Бездельники! Заметил? Они доселе боятся соваться в мою пекарню!»
«В мою пекарню», — сказал я.
«Ладно, в нашу».
— Согласен, — сказал я.
Протянул Шише руку, собираясь подтвердить договор рукопожатием. Но не дождался ответного жеста. Девчонка с недоумением посмотрела на мою пустую ладонь. Не попыталась к ней прикоснуться. Лишь удивлённо дёрнула бровями. Я запоздало вспомнил, что пожимать друг другу руки в этом мире не принято. А мои попытки обычно вызывали у людей недоумение — вот как и сейчас. Шиша на шаг отступила, но испуга на её лице я не увидел. Атаманша казалась абсолютно спокойной.