Пекло. Катастрофа
Шрифт:
Люди наконец осознали, что их бросают, и надежда на спасение тает на глазах. Оставшиеся подводники, совместно с техниками из обслуживания и гражданскими, отчаянно кинулась на бойцов охраны. Солдаты, без долгих раздумий открыли огонь на поражение из автоматических винтовок и пулеметов. Менее чем за минуту передние ряды атакующих оказались выкошены полностью. Но тысячную толпу, ослепленную жаждой кровавой мести, уже было не остановить… Невзирая на ужасающие потери, мятежники прорвали охранный периметр и ворвались в доки. За несколько минут бушующая масса людей смяла немногочисленные посты охраны. Часть оставленных на произвол судьбы военных буквально
Пока последние оставшиеся лодки под гневные крики людей медленно отходили от причальных стенок, многочисленные толпы людей загнанно метались по пустым докам. Быстро выяснилось, что три резервные лодки использовать невозможно. В две из них даже не было загружено топливо. А в третьей, полностью готовой к отплытию, невозможно запустить систему электропитания без введения особых секретных кодов. Кто-то из офицеров подал мысль, что коды можно найти в штабе, и обезумевшая толпа рванула туда. Не понадобилось много времени, чтобы окончательно понять – все напрасно. Компьютеры заблокированы, а кодов нет. После этого массовая истерия полноценно взошла на свой всемогущий трон. Люди окончательно потеряли всякий контроль и начали громить все подряд…
Шотландия. Залив Гар-Лох. ПЛАРБ класса "Вэнгард"
Скрываясь от остальных членов экипажа в самом дальнем углу торпедного отсека, старшина Мартин Кроунфорд горько плакал. Его худые плечи вздрагивали в такт беззвучным рыданиям, а грудная клетка лихорадочно подергивалась в унисон с судорожным дыханием. Слезы, как обязательная данность, текли сами, подчиняясь скорбным и печальным думам человека. Мартин мысленно прощался с нежно любимыми родителями. Крепко обнять, трогательно поцеловать, сказать последние слова он уже не сможет. Печальная боль отдавала в сердце, а стоящая перед глазами картинка не отпускала…
Такая маленькая, с милым лицом в сеточке мелких морщин всегда добрая мама. И высокий, с напускной строгостью в глазах, но не менее любящий отец. Они стояли, обнявшись перед его глазами и прощально махали ему рукой. Именно так, как это было в день его последнего отъезда на шестимесячную вахту.
Сморкаясь прямо на металлический пол, Мартин смахнул рукавом теплые капли и серьезно задумался. Мысли извивались и перескакивали с одного на другое в мрачной темноте будущей неизвестности. Размышляя о том, как ему повезло, он невольно улыбнулся и поблагодарил Бога за это чудесное спасение. Но перечеркивая радость, тут же появились тяжкие думы о тех, кто остался на берегу. Как жаль людей! Им в одночасье отрезали последнюю возможность жить.
Мартин безуспешно гнал тягостные думы. Они переплетались, наскакивали друг на друга, но не отступали. Мучительные мысли о родителях и младших сестрах тоже не уходили, освежая глаза новыми потоками слез.
Особым направлением его размышлений стал вопрос будущего. И, конечно, не обошлось без страха за свою жизнь…
Холодный и колкий, до сердечных спазмов, он сдавливал его разум, не давая спокойно дышать. По факту дальнейшей жизни Мартин вообще ничего дельного не представлял, только полная муть неизвестности в комплекте с тревожной тишиной неопределенности. Продлевать эту пытку он не стал и постарался отречься от подобных размышлений.
Будучи высококлассным электриком, которого ценил сам капитан, он даже не задумывался о том, что его могли не взять на борт. Плюс, по мнению немногочисленных друзей, он всегда был счастливчиком. Ему везло постоянно, всегда и везде. Хоть в карты, хоть в лотерею.
Сейчас, сидя на небольшом клочке пола, Мартин понял, что гоняет мысли кругами и абсолютно впустую. Нервозно стискивая зубы, он ухватился за стопку коробок с консервированной фасолью и тяжело поднялся на ноги. Отчаянное волнение не отпускало; опираясь рукой о лежащие ящики и коробки, он, немного пошатываясь двинулся по узкому проходу к люку.
– Всем офицерам срочно прибыть на центральный пост! – спокойный голос капитана пробасил из висящего в углу динамика громкой связи.
От неожиданности Мартин вздрогнул и в ответ помахал кулаком, глядя куда-то в пустоту.
– Повторяю. Всем офицерам явиться на центральный пост.
Второе сообщение прошло для него без первоначального эффекта, и он крутанул колесо запорного механизма на люке. Лодка находилась в надводном положении и свободный переход по отсекам пока был разрешен.
– Твою мать, Кроунфорд, аккуратнее, – недовольно возмутился Оливер Блэр, отшатнувшись от раскрытого внутрь отсека люка. – Ты все это время сидел в торпедном? Какого черта?
– Тише, Олли, не ругайся при детях, – попыталась одернуть рыжеволосого мужчину его жена.
Маленького роста, с длинными темными волосами, она одной рукой прижимала к животу двух девочек, примерно семи и восьми лет. Те тряслись от страха и с силой вцепились женщине в ноги.
– Вали отсюда, Кроунфорд, нас здесь и так уже полно. Можешь залезть обратно или поищи себе другое место, – не унимался Блэр и даже попытался схватить Мартина за воротник куртки.
Тот ловко увернулся и торопливо проскользнул вперед. С опаской оглядывая находящихся в отсеке людей, Мартин мысленно отметил, что все пять торпедников собрались вместе. С каждым из них находилась супруга и дети, всего примерно человек двадцать. Тут же расположились два механика из аварийной команды.
Один сидел в обнимку с потертой жизнью блондинкой, а второй беззвучно молился, держа перед собой небольшую книжицу в кожаном переплете. Мартин сразу узнал эту вульгарную особу из местного бара, но сдержанно промолчал и тихонько опустился на пол рядом с Тони. Молодой механик оторвался от книги, без слов кивнул Мартину и вернул взгляд обратно. Официально Мартин тоже числился в аварийной бригаде, но обладал более широкими правами, так как считался специалистом первого класса. Весь экипаж знал, что капитан очень благосклонен к нему, и относился соответственно.
Одни тайно завидовали и побаивались, а другие, наоборот, открыто ненавидели и презирали. По большому счету, ему было на них наплевать, но некоторые вещи Мартина раздражали до безумия. Несколько особо неприятных членов экипажа любили поиздеваться над ним. Злые, а иногда и жестокие шутки порой переходили все пределы дозволенного.
Однажды он сорвался с катушек и попытался ткнуть обидчика длинной отверткой в грудь. К счастью, его вовремя перехватили и сдали вахтенному офицеру. Тогда ему в очередной раз повезло. Лодка не находилась на дежурстве, а стояла на профилактике в доках. Капитан, старый друг его отца, ограничился местным взысканием, и история не выплыла наружу. С тех пор многие сознательно обходили его стороной, а плотно общались лишь единицы. Молодой, добродушный механик Тони Карвин как раз был из числа последних.