Пепел и крылья

Воджик Хельга

– Что это за хтонь? – прорычала элвинг, пронзая набухшие соцветия и вплетая свои движения в грациозный и смертоносный танец Аббис.

– А мы неплохо справляемся, – усмехнулась аллати, сверкая глазами. – Пожалуй, возьму тебя в ученики.

– Пожалуй, я даже не откажусь!

До окна оставалась всего несколько шагов, и Эша видела, как оно начало затягиваться. Переглянувшись с Аббис, элвинг заметила в аллати мрачную решимость. Кровь стекала по её плечу и щеке, но она словно не чувствовала этого. Повязка на глазу засветилась. На чёрной коже загорелся рисунок ока. Из бездны зрачков вырвалось зелёное пламя и запылало огнём.

– Даже не думай,

Абби! Ты же сама говорила…

Но было поздно. Аббис, подпрыгнув, перелетела через элвинг и, приземлившись возле самого окна, выбила локтям стекло и вонзила клинки в рамы. Освободив руки, она схватила Эшу за плечи.

– Всё-таки надо было позвать Ину, – мрачно улыбнулась аллати. – Расскажи ему. Выясни, кто стоит за этим. И… не сломай шею!

И Аббис со всей силы толкнула Эшу в окно. Стекло разлетелось осколками. Падая, Эша видела, как Аббис схватилась руками за мечи, вливая в них Пламя и не давая слизи затянуть проём до тех пор, пока элвинг не оказалась за пределами дома. Эша падала вместе с осколками стекла, блестящими, словно звёзды, призрачным зелёным светом. Этот свет становился всё ярче, пока не превратился в ослепительную вспышку, стёршую весь мир.

Упав на каменную мостовую, Эша услышала за спиной хлопок. Правая рука пылала огнём, в голове стоял гул. Опершись на здоровую руку, элвинг встала и развернулась к дому. Вместо здания осталось лишь пятно чёрной копоти. Сделав несколько шагов и прижимая к груди ушибленную руку, Эша тихонько позвала:

– Аббис?..

Редкие прохожие оглядывались на неё. Кто-то качал головой, кто-то сразу терял интерес, а кто-то и совсем не обращал внимания на растрёпанную и побитую элвинг.

– Аббис, если ты погибла, я тебя убью.

В глазах защипало, и Эша смахнула непрошеную слезу. От дома цветочницы Критару не осталось ничего, кроме сажи на камнях.

– Ненавижу тебя, Аббис.

Эша попробовала подвигать рукой: болит, но вроде не сломана.

Шатаясь, элвинг подошла вплотную к чёрному пятну.

– Абби, ты всё-таки показала этому Пожирателю Взгляд Бездны, – шмыгнув носом, элвинг сжала зубы.

У края выжженного пятна лежала повязка Аббис – темнее ночи с одной стороны и с золотым символом ока на другой. Невесть откуда взявшийся ветерок разметал волосы элвинг, неся эхо слов жрицы:

«Выясни, кто стоит за этим…»

Опустившись на колени, элвинг вытерла нос, размазав кровь по лицу, сняла перчатки и положила их рядом с повязкой аллати. Она ненавидела свой дар, не доверяла ему, но сейчас это было единственное, что она могла сделать. И другого пути увидеть, что произошло, не было.

Закрыв глаза, Эша сделала глубокий вдох и с силой опустила обе ладони на чёрный круг. Облачко сажи взметнулось вверх. Боль прошила правую руку, но элвинг не обратила на это внимания. На кончиках пальцев заплясали лиловые искры. Они пробежали тонкими пульсирующими молниями по рукам и обратно, разбегаясь трещинами по всему чёрному пятну. Поднявшийся ветерок растрепал волосы, ставшие из почти белых сиреневыми. Элвинг открыла глаза. В них горело лиловое пламя, что, по легенде, было соткано из Азура и Варме, материи и времени, что породили Порядок и Хаос.

Лоскутки пепла поднялись в воздух, закружились в хороводе и сложились в картинку.

Вот Аббис в затягивающемся чёрном проёме окна. Она срывает с глаза повязку и, оборачиваясь, направляет удар на кого-то или что-то, скрывающееся в тени. Зелёное Пламя разливается, поглощая весь дом, а корявый шип пронзает тело аллати.

Эша сосредоточилась, отстранилась от происходящего и сделала шаг назад.

Вот она и Аббис идут к дому. Эша отходит, пропуская фантомы прошлого вперёд, но тут Аббис смотрит прямо на неё и, улыбнувшись, говорит:

– Смотри внимательнее, Эша.

Элвинг вздрогнула, вспомнив этот момент прошлого. Неужели Хранительница Бездны знала всё наперёд?

Она разглядывает дом. Что она упускает? Вот на крыше особняка мелькнула тень. Но солнце слишком яркое, бьёт прямо в глаза. Пустые глазницы окон разглядывают Эшу в ответ. В одном из них хрупкий маленький силуэт.

– Сиола?

Картинка смазывается, и Эша оказывается внутри дома. В детской, прямо напротив старого напольного зеркала. И тут, кроме своего отражения, элвинг вновь увидела тень. Но каждый раз что-то не позволяло рассмотреть, что-то яркое отражало свет, ослепляя.

Эша потёрла виски. Нужно было проникнуть глубже, к самому началу.

Трёхэтажный дом, чистый и новый, на крыльце играют дети, на третьем этаже слышно пение, из кухни тянет ароматом пряного рагу. А вот и Сиола. Девочка спускается в подвал, где, забившись в уголок, устраивается поудобнее и достаёт резную шкатулку. Сняв блестящий ключ с шеи, ребёнок отмыкает замок. Щёлк. Первые ноты вырываются наружу и распускаются печальной мелодией.

Эша видела, как каждый раз, когда играла мелодия, в подвале зрели чёрные споры. Они разбухали как бутоны цветов и, лопаясь, впивались в стены дома. Поглощая его, они добрались из подвала до самой крыши. А после, однажды ночью, опутали тонкими нитями жильцов и, соткав кокон, лишили их жизни.

Шкатулка продолжает играть. Эша подходит ближе. На внутренней стороне крышки распускается чёрный цветок, а под ним всё те же цифры, что привели Эшу и Аббис к этому дому. Элвинг закрывает крышку.

– Я волнуюсь о завта, – тихий детский голос вспарывает тишину.

Эша оборачивается: в проёме дверей стоит девочка, кутаясь в лоскутное одеялко.

– Сиола?

– Этот дом мне не навится.

Эша делает шаг по направлению к ребёнку.

– Как ты тут очутилась, Сиола?

Девочка поднимает на элвинг свои большие печальные глаза, вот только в глазницах клубится чёрная вязкая тьма.

– Это её новый дом. Она никогда не увидит Золотой Город, – раздаётся зловещий голос и переходит в хохот.