Пепел и крылья
Шрифт:
– Расскажешь, что стряслось? Я слышал лишь об исчезнувшем в пламени Гаара доме и длинноухой колдунье.
Эша фыркнула, не останавливаясь.
– Ты знаешь, что применение пламени в стенах Аббарра запрещено? – не унимался Клыкарь. – Что стряслось?
– Ты что, в дознаватели подался? – огрызнулась Эша, ускоряя шаг. – Расскажу по дороге, давай поторапливайся.
– Смотри-ка! А крысиные какахи действуют! – обнажил клыки Грав.
Эша остановилась, злобно зыркнула на приятеля, раздула ноздри, но, выдохнув, сказала только:
– Я это запомню, дружище.
И ткнула пальцем в широкую грудь Клыкаря.
Грав с теплотой взглянул на почти белую макушку Ашри. Непослушные прядки выбивались из-под кожаных ремешков цвета бычьей крови, оранжевые стёкла гоглов сверкали на солнце так же ярко, как и год назад. Казалось, только вчера она с кайрином искала корабль, чтобы покинуть Мэйтару. И вот пески вновь свели их.
Эша украдкой взглянула на биста. Она была рада этой встрече: как в былые времена они вместе шли на дело. А червячка сомнения, что пискнул о неслучайных случайностях, элвинг решила придушить в зародыше. Грав и Стурион были её друзьями, которым она доверяла. «И Маан», ожил было червячок, но Эша прихлопнула его вновь увесистым доводом о том, что Уна явно была под властью тёмных чар. И напомнила: сейчас её задача спасти упрямую аллати во что бы то ни стало.
Аббарр бурлил. Горожане запирали ставни и двери, а кто-то наоборот пытался прорваться в соседний сектор. Внешние Ворота закрылись до того, как пропел рог, а вот изоляция секторов могла растянуться на несколько часов. Катастрофически мало времени. Одно радовало – боль в голове утихла.
– Куда идём? – спросил Грав.
– В Башню Веры.
Клыкарь состроил кислую мину:
– Хочешь посмотреть, как я лажу с детьми?
– Ты знаком с Гаруной? – удивилась Эша.
– Я бы сказал, о ней широко известно в узких кругах. В первую очередь из-за независимости от секторов. А также из-за того, что ей в приют чаще всего подкидывали аллати. И при этом Вэлла Маан умудрилась получить поддержку от Большого Совета и даже войти в малый совет квартов.
– Я не знала, – присвистнула Эша, – О том, что она вхожа в Башню Орму. Хотя и не удивлена. Она всегда находила детям новые семьи, не сдавая их в невольничьи школы секторов Син и Силы.
– Знаю, – кивнул Клыкарь. – Так зачем нам в приют?
– Нам нужно найти журнал со списком сирот. По нему мы разыщем заражённые Пожирателем дома.
– Пожирателем? У тебя появился конкурент? – засмеялся Грав, намекая на непомерный аппетит Эши.
– Мои способности требуют большого расхода энергии, – пробурчала элвинг. – Как могу, так и восполняю. Но сейчас не тот случай.
И Эша кратко рассказала о Пожирателе и шкатулках. Единственное, о чём она решила умолчать – о странном клочке древнего заклинания, что призраком сопровождал её повсюду, но так и оставался неразгаданной тайной.
«Пока оставался», – мысленно поправила себя Эша.
– Мрак. Не дети прямо, а цветы Бездны, – серьёзно произнёс Клыкарь, стоило Эше закончить рассказ. – И прими соболезнования, Ашри. Мне жаль, что ты потеряла подругу.
Эша кивнула, отогнав печаль: время скорбеть ещё не пришло.
– А что будем делать со смотрительницей приюта, если обнаружим её там… под воздействием? – спросил Гвар.
Эша на мгновение задумалась, нахмурила брови и нехотя ответила:
– Я не знаю. – И немного помолчав, добавила: – Но я верю ей и сделаю всё, что в моих силах.
Шесть главных секторов чередовались с шестью малыми, и между ними, кроме основных ворот, существовала не одна кварта тайных лазеек. В народе их называли «лейками». Крохотные лазы, скрытые двери, незаметные проходы в стене, затянутые старой тряпкой или плющом. Через них было так легко просочиться незаметным. Главное – знать, где спрятана «соседская калитка».
Грав отодвинул люк «лейки». Пара десятков метров в узкой норе, и они с Эшей вынырнули в малом секторе. Разница с богатым соседом была разительной! Скромные домишки, дешёвые кабаки, склады и постоялые дворы. Они и сами раньше жили на таких вот улочках, где никому нет до тебя дела, пока за тебя не назначат награды.
Только бист и элвинг успели пройти пару квартов и свернуть на ближайшую улочку, как услышали лязганье лат.
Эша прижалась к стене и, дёрнув на себя Грава, весьма достоверно изобразила страстные объятья.
Чтобы не потерять равновесия и не придавить элвинг, бист опёрся одной рукой о стену, а второй по инерции подхватил Ашри за талию и прижал к себе.
– Эй, голубки! – рявкнул стражник. – Не слышали о чрезвычайном положении? Живо шуруйте домой!
Элвинг юркнула за спину друга, чтобы не привлекать к себе дополнительного внимания.
– Будет сделано, капитан, – оскалился Грав, почёсывая затылок и изображая смущение столь натурально, что даже Эша поверила.
– Эх, молодёжь, – добродушно хмыкнул аллати.
Сверкнув сединой гривы, «капитан» подмигнул Клыкарю, приложил руку к груди, а после пошёл в сторону «лейки». Следом, неся цепь с печатью, протрусил юный солдатик, который до ушей залился краской, стоило ему взглянуть на парочку. За ними каменными истуканами прошагали ещё трое.
Эша проводила их долгим взглядом и подумала, как хорошо, что тень переулка укрыла от стражников её длинные уши и горящие пламенем глаза. И плохо, что путь к приюту все усложнялся и удлинялся.
Клыкарь развернулся к Эше.
– Может, повторим? – заиграл бровями Грав и сложил губы уточкой. Клыкастой уточкой.
– Не обольщайся, – Эша развернула лицо друга в сторону. – Пошли, давай.
– Вот ты какая! – театрально возмутился Клыкарь, приложив руки к груди: – Разбиваешь мне сердце.
– Сначала цветы и еда, а после подумаю.
– Ашри, ты меня за дурака держишь? – вмиг посерьёзнел Грав. – Все знают, что тебя не прокормить!
Эша стукнула кулаком в плечо приятеля. Стараясь не шуметь, они пошли по улочкам, чтобы как можно быстрее попасть в ремесленный сектор, и, пройдя его, оказаться в нужном им малом лепестке, где и находился приют.