Пепел к пеплу (сборник) -
Шрифт:
– Нет.
Помолчав, сержант прибавил:
– Не удалось. Но я все равно верю, что это не Дэвид.
– Хорошо, – глубоко вздохнул Роуэн. – Я хочу тебе предложить: расскажи мне все, что знаешь, об этой семье. Все о неделе перед убийством. Не выбирай сведения, просто рассказывай. Может, нам удастся выудить зацепку…
Сержант согласился не столько из-за надежды на лучшее, сколько из уважения к желанию сэра Чарльза помочь. Он рассказывал, рассказывал, рассказывал…
И вдруг сэр Чарльз остановил его.
– Бэйнс, ты уверен, что она сказала именно это слово?
– Да,
– Но тогда… если это так… появляется еще один мотив…разочарование…наследство… – забормотал сэр Чарльз.
– Хань Фэй уже выздоровел?
– Да, утром он приступил к работе, – стараясь не обнадеживаться блеском в глазах сэра Чарльза, ответил Бэйнс.
– Хорошо, пойдем к нему!
Роуэн торопливо увлек сержанта за собой.
– Если я прав, эта кровь никак не может принадлежать Уолнату! – выпалил он уже на ступеньках.
– Но как же, сэр? – Бэйнс даже остановился на мгновение. – Эта, как ее, анемия…
– Ну да, именно она! – выпалил Роуэн уже у двери в лабораторию. – Именно!
Бэйнс со свистом втянул воздух, но тут же устыдился своих чувств и непроизнесенных слов в адрес сэра Чарльза.
После их ухода Хань Фэй постарался, чтобы его помощник осознал всю глубину своего несовершенства.
– Бестолочь. Олух. Невежда. Лентяй. Позор своей семьи, – шипел он, заставив несчастного прятаться за микроскопом. – Как же ты не смог сосчитать тельца Барра в нейтрофилах?
* * *
Когда Дэвида Уолната освободили и вернули в лоно семьи, он решил, что довольно с него Лондона, и, подыскав арендатора для дома, сам отправился с женой в Египет. Перед отъездом он, конечно же, навестил сержанта, но разговор вышел неловким и скомканным.
– Я все равно рад, что ей удалось избежать ареста, – отводя взгляд, сказал он. – И надеюсь, что у нее все будет хорошо. Она… она не безнадежна и не потеряна для добра…
Сержант только вздохнул; он понимал, хотя и не одобрял силу обрушившихся на друга чувств.
Он вспомнил свой разговор с сэром Чарльзом перед освобождением Уолната.
– Сэр, а как вы пришли к мысли, что кровь убийцы на кинжале может быть женской? – неуклюже сформулировал Бэйнс.
– Просто потому что иначе быть не могло. Я принял твою уверенность в друге за аксиому. И вот что у меня вышло: если это не его кровь, это кровь кого-то из родственников. Это не могут быть родственники по браку, ведь серповидно-клеточная анемия – наследственное заболевание, – сэр Чарльз поднял палец. – Но! Родители Уолната умерли, он сам был единственным выжившим ребенком в семье, и детей у него нет. Но если их нет в браке с Джоанной Уолнат, не значит, что их нет вообще. И тут я вспомнил слово «деточка», которое подслушала миссис Уолнат. Твой друг называл Фанни Стилсон, обычное ласковое слово верно? Но, может быть, оно значило именно то, что значило – дитя? Ребенок? Его дочь?
– Фанни Стилсон – его дочь? – ошеломленно повторил Бэйнс.
– Тогда все сходится. Когда она потеряла «место» у своего покровителя, то вспомнила, что у нее есть отец-англичанин, и решила попытать счастья, не
– Дэви давно мечтал о ребенке… – подтвердил Бэйнс. – Наверное, она смогла представить доказательства…
– И Уолнат взял ее на работу. Он надеялся постепенно ввести ее в круг семьи и тогда же объявить, что она его дочь. Но этот план развалился, когда миссис Уолнат приняла Фанни за его любовницу.
– Все подумали так. Даже я так подумал, – кивнул Бэйнс.
– Вот. Фанни Стилсон, наверное, привыкла к своему новому положению. К тому же, она теперь надеялась на большее, на место в завещании и официальное признание семьей. И тут миссис Уолнат все-таки разгневалась достаточно, чтобы пожаловаться тетушке.
– Так в тот день тетушка пригласила не Дэвида, а Фанни? – озарило Бэйнса. – Это ее она имела в виду под «грязью»? Но почему тогда Дэвида видели выходящим из ее дома?
– Она пригласила обоих. Но Фанни – чуть раньше. Ей было любопытно поговорить с ней без свидетелей, а потом показать бумаги встревоженному и ничего не понимающему Уолнату. Однако тетушка годами привыкла издеваться над выдрессированными родственниками и забыла, что имеет дело с существом иной породы. Когда тетушка Мейзи начала оттачивать на Фанни свой язык, девушка пришла в ярость и ударила ее. Вначале дала пощечину, затем выхватила нож… Сразу после убийства Фанни Стилсон, потеряв голову, сбежала, даже не забрав отчет детектива.
– Его забрал Дэвид, – произнес сержант. – Он нашел тело, прочел отчет… и все равно решил защитить своего ребенка.
– Он был готов дойти в своей защите до последнего, – вздохнул сэр Чарльз.
– Хорошо, что этого не понадобилось, сэр, – улыбнулся Бэйнс. – И что вы скажете насчет зайти сегодня вечером в «Красный лев»?
– То же, что и всегда: с удовольствием принимаю ваше приглашение, Бэйнс! – ответно улыбнулся сэр Чарльз.
Дело электрического убийцы
Сам по себе возраст не превращает в консерватора: сэр Чарльз, разменяв шестой десяток, по-прежнему питал горячий интерес ко всем техническим, техномагическим и магическим новинками. Любое изобретение он рассматривал с единственной точки зрения – его полезности для Скотланд-Ярда; в точности как домохозяйка, которую при взгляде на картину интересует лишь то, сможет ли она повесить в своей гостиной. Но девять из десяти его идей не проходило цензуру сержанта Бэйнса – к великой радости сотрудников.
Ближайшее окружение сэра Чарльза давно усвоило, что не стоит поднимать темы «старых добрых времен» и засилья прогресса; но на конференции по вопросам судебной медицины, где собралось почти три сотни специалистов со всех уголков Британии, такое столкновение было почти неизбежным. Предотвратить его могло только чудо, но чуда не произошло.
И на третий, заключительный день, когда все участники плавно перешли из лекционного зала в уютный бар отеля, ровесник сэра Чарльза, патологоанатом из Суррея, ухитрился угодить в две ямы сразу: он протестовал против использования фотографии в судебной экспертизе и работы женщин – в любой из полицейских областей.