Пепел Вавилона
Шрифт:
Когда данные показали, что корабли Вольного флота удаляются, разлетевшись подобно семенам, Алекс, как и каждый пилот объединенного флота, пытался разгадать стратегию противников. Петли гравитации и включенных двигателей должны показать, где произойдет сражение и что задумали враги. Когда он ничего не находил, это выглядело как угроза. Наверняка есть какие-то признаки, а ему просто не хватает ума их разглядеть, и это свербило в затылке до рези в глазах. Утешало лишь то, что экипажи земных и марсианских кораблей, для которых сражаться — что дышать, были так же разочарованы, как и он. Когда ловушка Вольного флота захлопнется, они все вместе
Вот только этого не случилось.
Когда первые корабли достигли доков — два транспортника с Земли и один с Марса — Алекс задержал дыхание. Церера принадлежала Поясу и осталась без защиты — натуральная наживка в мышеловке. Портовая служба дала разрешение на посадку. Бойцы объединенного флота заняли места, солдаты высыпали в док, настал решительный момент... и тут же закончился. Фреду Джонсону стали поступать сообщения. Вольный флот улетел. Вооруженного сопротивления нет. Никаких солдат, лишь горстка идиотских ловушек, пустые склады и водные резервуары, а служба безопасности раздета до трусов и готова сдаться любому, кто пожелает.
Сражение за Цереру так и не состоялось. Вместо этого объединенный флот и местные инженеры собрали группу для починки агонизирующей системы жизнеобеспечения и перерабатывающих заводов, чтобы станция не прекратила существование. Перед посадкой «Росинанта» Фред Джонсон занимался только тем, что обменивался сообщениями по шифрованным каналам с Авасаралой на Луне и с кем-то на Марсе, где вотум недоверия Смиту перерос в полномасштабный конституционный кризис. После посадки Фред скрылся в водовороте встреч с местными группировками АВП, профсоюзами и жалкими перепуганными остатками управленческого персонала.
Остальная команда направилась в бар.
Поначалу было странным — и до сих пор странно, стоило об этом подумать, — смотреть, как жители станции Церера реагируют на чужаков. Все, кого встречал Алекс, казалось, состояли из замешательства, облегчения, злости и чего-то вроде неясной печали, распространяющейся по коридорам станции как испарения. Церера была крупным портом, независимым от внутренних планет уже многие годы, а теперь, возможно, они ее захватят. А может, спасут. Никто, похоже, не знал, что означает визит объединенного флота — то ли это карающий меч с Земли, то ли доказательство, что АВП Фреда Джонсона — легитимная политическая сила. А может, произойдет что-то еще более странное и значительное.
Улыбки местных были осторожными, а в глазах отражались гнев и боль. Даже здесь, в «Синей лягушке», где привечали экипажи и подавали все, что сумели наскрести, флотские и местные жители держались порознь, не зная, чего друг от друга ожидать. Разделенные по собственному выбору и по воле истории. Алекс относил сидящих за столами к внутрякам, а работников бара — к астерам, но это было не так. Ип, Мфуме и остальные — люди Фреда из АВП. Даже деление людей на своих и чужих было новым, и никто, похоже, точно не знал, какие негласные правила тут применить.
Алекс вышел из мужского туалета и наткнулся на стену звуков. За несколько минут его отсутствия кто-то врубил караоке и орал пьяную версию песни Ноко Дады «Я не вернусь», правда, без намека на мелодичность. Алекс задержался в дальнем конце бара и оглядел столы, в надежде отыскать укромный уголок, где сможет перемолвиться словечком с Сандрой Ип.
Холден сидел один, с хмурым выражением лица, сгорбившись над белой кружкой. Алекса кольнуло беспокойство. За его столом Ип и Бобби болтали друг с другом, а Мфуме смеялся. Ип посмотрела на Алекса, заулыбалась и похлопала по сиденью рядом с ней. Он поднял палец — погоди минуту — и наклонился к Холдену.
— Здорово, компаньон, — сказал Алекс. — Всё путем?
Холден посмотрел на него, а потом огляделся, как будто с удивлением, что обнаружил себя в этом месте. А через мгновение ответил:
— Да. Нет. А как же.
Алекс наклонил голову.
— Похоже, ты сказал кое-что совершенно противоположное.
— Я... Ах да. Да, разве? Всё нормально. — Он кивнул на золотистый пакетик в руке Алекса. — Это что?
Алекс показал. Он взял его в торговом автомате из мужского туалета. На обертке была нарисована голова дракона и еще какая-то чушь иероглифами, ничего не означавшая.
— Таблетки для вытрезвления? — нахмурился Холден.
Алекс почувствовал, что краснеет, и постарался скрыть это под улыбкой.
— Ну, я тут подумал, может, очень скоро сложится такая ситуация, что я не должен буду ударить в грязь лицом.
— Как всегда джентльмен.
— Мама правильно меня воспитала. Но если серьезно, у тебя всё в порядке? Потому что ты пялишься в кофе с таким видом, как будто кружка тебя материт.
Холден снова посмотрел на кружку. Песня подошла к финальной трели. Последовали жидкие и редкие аплодисменты. Холден покрутил кружку с кофе, и черная поверхность заплясала. Фарфор царапнул стол, пока не раздались аккорды новой мелодии, а женский голос не затянул астерский вариант песни Чеба Халеда. Когда Холден заговорил, его голос едва слышался на фоне музыки.
— Я всё думаю о том, как отец назвал астеров доходягами прямо перед Наоми. И как она это восприняла.
— Родные могут вести себя грубовато, — сказал Алекс. — В особенности на пределе эмоций.
— Верно, но я не о... — Холден развел руками в недоумении. — Я всегда думал, что если предоставить людям полную информацию, они поступят правильно, понимаешь? Может, и не всегда, но в большинстве случаев. Гораздо чаще, чем решат сделать что-то ужасное.
— Порой все бывают наивны, — сказал Алекс и тут же почувствовал, что не вполне понимает слова Холдена. Может, стоило принять протрезвляющую таблетку еще в туалете.
— Я про факты, — продолжил Холден, будто и не слышал Алекса. — Я думал, что если рассказать людям все факты, они сделают собственные выводы, и раз факты правдивы, то и выводы будут в основном такими же. Но мы не опираемся на факты. Нами правят разные байки. О людях. Наоми сказала, что когда упали метеориты, люди на корабле Инароса ликовали. Они были счастливы.
— Ну да, — сказал Алекс, потеребив верхнюю губу. — Я так и думал, что они просто говнюки.
— Они не считали, что убивают людей. Они нанесли удар за свою свободу и независимость. Или сделали это ради детишек с Пояса, которым дают дрянные гормоны роста. Отомстили за все корабли, конфискованные из-за недоплаченных пошлин. И у нас дома то же самое. Отец Сесар — хороший человек. Добрый и мягкий, и веселый, но для него все астеры — это Вольный флот и радикалы из АВП. Если бы кто-нибудь уничтожил Палладу, он бы забеспокоился о снижении мощностей перерабатывающих заводов, и только потом задумался бы о том, сколько на станции было дошкольников. Или о том, что сын управляющего станцией любил писать стихи. Или о том, что Энни из главной бухгалтерии станции Паллада не устроит грандиозную вечеринку на день рождения.