Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)
Шрифт:
Вокруг нее тоже раздавались несогласные голоса.
– Вождем может быть женщина, а не мужчина, – громко объявила Шрии.
– Той плохой вождь, – ответил Грин.
– Нет, она хороший вождь, – отозвалась Дрифф, – потому что храбрее тебя.
Остальные согласно закивали и загомонили, даже Поили. Хотя вера людей в Той не была безгранична, Грину они доверяли еще меньше. Приблизившись к Грину, Поили тихо проговорила:
– Ты знаешь закон и Путь людей. Племя заставит тебя уйти, если ты теперь же не скажешь нам как без опасности для своих жизней пробраться в Лес.
– И что будет, если я скажу? – спросил он, чувствуя что после откровенности и симпатии Поили бравада оставляет его.
– Тогда, если все пройдет благополучно, ты сможешь остаться с нами. Но даже не думай о том, чтобы занять место Той, потому что это неправильно.
– Я сам знаю, что правильно, а что нет.
– И это тоже неправильно.
Глядя на Поили, Грин поморщился.
– Ты слишком правильная, Поили. С тобой я не стану спорить.
– Я просто не хочу, чтобы тебя прогнали, вот и все. Я на твоей стороне.
– Хорошо. Смотрите все! – крикнул он и вытащил из-за пояса странный кривой кусочек стекла, который еще раньше вертел в пальцах. Он продемонстрировал всем стекло, держа его на раскрытой ладони вытянутой руки.
– Я нашел это у подножия дуба-хватуна, когда лежал под ним в его ветке-ловушке, – сказал он племени. – Это называется слюда или стекло. Возможно, что это стекло выбросили на берег волны моря. Может быть именно его используют термиты для создания своих окон, через которые можно смотреть под воду.
Той протянула руку, чтобы взять и рассмотреть стекло, но Грин поспешно отдернул свою руку.
– Стоит только подержать это стекло правильным образом под солнцем, как под ним тоже образуется солнце, только маленькое, но зато очень горячее. Когда я лежал в ловушке, я обжег себе этим стеклом руку. Я собирался сжечь ветви дуба-хватуна и выбраться, но тут появились Той и Поили. Мы сможем проложить себе путь из Безлюдья огнем. Мы подожжем здесь какие-нибудь сухие листья и траву и огонь быстро разгорится. Ветер дует от моря в сторону Леса и поэтому огонь пойдет по ветру. Ничто не сможет устоять против огня – а за огнем пойдем мы, в полной безопасности от всего, что сейчас закрывает нам дорогу в Лес.
Люди племени потрясенно уставились друг на друга.
– Грин говорит умные вещи. То, что он придумал, спасет нас.
– Из того, что он предлагает, ничего не получится, – упрямо твердила Той.
Во внезапном порыве гнева, Грин швырнул Той свое стекло.
– Ты глупая девчонка! Не меня, а тебя следовало изгнать из племени! Убирайся отсюда прочь!
Той ловко поймала стекло и быстро попятилась.
– Грин, ты сошел с ума! Ты не знаешь, что говоришь. Уходи, – выкрикнула она, – пока мы не убили тебя!
Грин в ярости повернулся к Вэгги.
– Ты видишь, как она обращается со мной, Вэгги! Ты не должен оставаться с ней – откажись от такого вождя! Либо мы уйдем вдвоем, либо уйдет она.
– Той всегда была добра ко мне, – глухо отозвался Вэгги, старательно избегая участия в споре. – Я не хочу оставаться один.
Мгновенно уловив настроение Вэгги, Той поторопилась этим воспользоваться.
– В племени не должно быть споров, иначе племя погибнет. Таков Путь. Либо Грин, либо я должны уйти, и вы должны решить, как тому быть. Сейчас каждый должен будет сказать свое слово. Говорите, те кто хочет, чтобы я ушла из племени, а Грин остался.
– Это несправедливо! – выкрикнула Поили, после чего наступила тяжкая тишина. Никто больше не подал за Грина свой голос.
– Грин должен уйти, – прошептала Дрифф.
Грин вытащил из-за пояса нож. Мгновенно вскочив на ноги, Вэгги выхватил свое оружие. Позади него Мэй сделала то же самое. Еще через несколько мгновений против Грина стоял ряд вооруженных людей с ножами наготове. Только Поили не двинулась с места.
Лицо Грина исказилось.
– Отдайте мне обратно мое стекло, – проговорил он, протянув к Той руку.
– Стекло теперь наше, – ответила Той. – Мы сумеем сотворить маленькое солнце и без твоей помощи. Уходи прочь, пока мы не убили тебя.
Грин по очереди заглянул в лица своих соплеменников в последний раз. Потом резко повернулся и молча зашагал прочь.
Чувство обиды и поражения душили его. Его будущее было безысходным. Остаться одному в Великом Лесу было очень опасно; здесь, в Безлюдье, одиночество могло означать только верную гибель. Если бы он сумел вернуться обратно в срединные слои Леса, он мог бы надеяться отыскать там другие человеческие существа, другое племя, и присоединиться к нему. Но даже там племена людей были чрезвычайно редки и боялись всего на свете. Даже если бы ему удалось найти других людей и присоединиться к ним, перспектива провести всю жизнь с чужими людьми совершенно не вдохновляла Грина.
Безлюдье было далеко не тем местом, где возможно было слепо бродить, переживая свое поражение и обиду. Уже через пять минут после своего изгнания из племени Грин пал жертвой растительного существа.
Не глядя под ноги, он спустился вниз в русло некогда протекавшего здесь ручья, теперь пересохшего. Дно, а теперь низина, были усыпано гравием и галькой, среди которой высились и более крупные валуны, некоторые из которых размерами превышали самого Грина. Здесь почти ничего не росло, за исключением травы-осоки, с острыми словно бритва краями.
Мало обращая внимания на окружающее, Грин медленно брел по дну пересохшего ручья, петляя между валунами, когда нечто упало на его голову – нечто легкое и почти незаметное.
Уже несколько раз Грин с отвращением видел похожее на выпершее из головы и застывшее мозговое вещество, этот коричневый пористый гриб, паразитирующий на различных живых созданиях. Это создание представляло собой мутировавший гриб-сморчок. За прошедшие миллионы лет сморчок изыскал для себя новые способы добычи пропитания и размножения.