Передача лампы

Раджниш Бхагаван Шри

Я отказался ехать в этой машине. Я вышел и сказал:

— Скажете ашраму прислать другую машину. Эта женщина сильно воняет дымом.

— У меня будут неприятности, потому что ты не курил, а эта женщина опасна, — сказал водитель. — Она дает деньги, поэтому у нее огромное влияние в ашраме.

— Или она выйдет, или я. Вытащи мой багаж и оставь меня здесь, под деревом. И скажи Рамдасу, сыну Ганди, — Ганди умер, но его сын был моим другом. — Расскажи ему о том, что случилось. Если он сможет прислать другую машину, хорошо, а нет, так я сам доберусь до Нагпура.

Видя,

что происходит, женщина поняла, что была неправа: она должна была спросить. Я не курил. Курил водитель, а она буквально набросилась на меня. И я не ашрамит, я не гандианец. Я не согласен с Ганди ни по одному вопросу. И Рамдас будет очень зол, если меня оставят здесь. Поэтому она вышла и сказала: «Извини».

Я ответил: «Этого мало. Тебе нужно пересмотреть свое отношение. Ты, наверное, поступаешь так со всеми».

Я останавливался в другом гандианском ашраме, где один из его главных учеников, Балкова Бхавэ, был учителем ашрамитов. Каждое утро он заглядывал в их комнаты и даже в уборные — чистые они или нет. Я сказал: «Это унижение. — И добавил: — Все эти люди постоянно страдают от этой пытки. Нужно им ясно дать понять, что должно быть чисто, но это же не значит, что каждый день — каждый день…» И он всегда что-то находил, и этого было достаточно, чтобы осудить человека. Я сказал: «Похоже, что это просто предлог — найти что-нибудь, чтобы осудить».

Похожая ситуация сложилась и в других гандианских ашрамах в Индии: вы не можете пить чай, вы не можете пить кофе, вы не можете курить сигареты, вы не можете играть в карты. Это нормально, если вы запрещаете азартные игры, но просто играть в карты — это невинное занятие, в нем нет ничего плохого, никакого вреда. Вы не можете даже пользоваться противомоскитной сеткой, потому что это роскошь.

А в Вардхе, там такие большие комары, что вы не можете уснуть, всю ночь они высасывают вашу кровь.

Поэтому Ганди нашел способ — керосин. Все должны намазать лицо керосином, и руки, и все, что остается не под одеждой.

Я сказал Рамдасу: «До вечера я могу здесь находиться, но не ночью. Я не считаю, что противомоскитная сетка — это роскошь. Это вздор! Кто придумал, что противомоскитная сетка — роскошь?»

Махатма Ганди, наверное, был комаром в прошлой жизни! Иначе откуда он это взял?

«Я не могу остаться здесь. А намазать руки и лицо керосином — вы же сами видите, что не приближаются даже комары, как вы можете спать? Всю ночь вы воняете керосином. Даже у комаров хватает ума, они не приближаются. Как же вы можете спать?» Я сказал: «Я могу остаться только до вечера, потом я вернусь назад».

Но это осуждается.

Если вы начинаете осуждать людей, потом вы сможете вынести приговор всем в целом мире, и в итоге вы будете жить в мире осужденных людей и будете страдать, потому что все люди вокруг вас осуждены.

Я живу в мире прекрасных людей, потому что я никогда никого ни за что не осуждаю. По-моему, у каждого достает разума, чтобы позаботится о своей жизни.

Вот почему Авирбхава за два месяца не видела ни споров, ни ссор, ни напряжения, ни дисгармонии. Наверное, она была озадачена: тридцать человек живут в доме в удивительной гармонии. И все единственно потому, что они не осуждают друг друга. Это неправильно, это бесчеловечно.

Начните с себя. Не судите других. Не принимайте их стороны за всю их личность и раскройте свою целость. И постепенно вы сможете видеть лучше, и вы не будете чувствовать обиду, если кто-то будет судить — это его проблема.

Ошо, обычно мне нужен был целый стакан вина, чтобы напиться, но прошлым вечером я совершенно опьянел всего от одной трети стакана. Что здесь происходит?

Еще немного — и ты начнешь напиваться пустым стаканом. Когда ты начнешь напиваться пустым стаканом, просто напомни мне. Ты приближаешься!

Так напиваюсь я.

Глава 38

Грубое человечество в золотое человечество

Ошо, Ричард Вильгельм, который перевел «И-Цзин» с китайского на немецкий, вернулся в Вену очень возбужденным, после того как провел тридцать лет в Китае. Он проконсультировался у своего друга, Карла Гюстава Юнга. Диагноз Юнга был таков, что Вильгельм в критическом состоянии. Он отбросил немецкую культуру и принял китайскую, весь комплекс — религию, образование и все остальное.

Юнг сказал: «Та часть, которую ты принес в жертву, возвращается как приносящий жертву, подавленная часть возвращается назад как подавляющий».

А Вильгельм любил китайскую культуру, он даже поклонялся ей, но его уму это абсолютно не помогло. Он умер от этого кризиса.

Ницше, человеку, который написал: «Из хаоса засияет она — танцующая утренняя звезда», также не повезло. Он сошел с ума.

Нижинский безгранично использовал свое тело и также сошел с ума.

Похоже, что один только ум или одно только тело не может вас никуда привести. Ошо, мистический опыт — это крылья, которые унесут ум, тело и сердце в не-спящее состояние? Ты и есть танцующая утренняя звезда, которая пришла с Востока, чтобы зажечь огонь в мире — или, скорее, в бунтарях мира?

Ричард Вильгельм, безусловно, умер в очень сильных мучениях. Он был гением, и, проведя тридцать лет в Китае, он осознал тонкость и изящество, которые совершенствовала китайская культура на протяжении тысяч лет.

«И-Цзин» — удивительная книга.

На Востоке много таких книг, которые дают вам некоторое представление о вашем будущем и о вашем прошлом.

Кризис состоял в том, что он был образованный, воспитанный по западному образцу, на немецкой культуре, которая не верит в прошлые жизни, которая не верит, что будущее можно увидеть. Но тридцать лет — это долгий период, и в то же время, чтобы стать настоящим знатоком китайского языка, это минимум времени, который необходим.