Переговорщик
Шрифт:
– Танюшка… – Я открыл глаза и сел.
– Сам ты… Танюшка… – обиженно произнес Борька. – Ну и слава тебе, Господи, очнулся! Не пугай так больше, Миш…
Я поднялся, подошел к реке. Сел на корточки, долго умывался, потом развернулся к Борьке:
– Что я делал?
– В смысле?
– Я долго так валяюсь?
– Целую ночь.
– Чего?! – обомлел я, не замечая, как по груди скатываются капельки воды.
Борька вдруг сел и заплакал. Долго сопел, потом вытер рукавом лицо и произнес:
– Я не знаю, кто ты, Мишка. Ты упал, потом побледнел и застыл, будто мертвый. А потом начал что-то тихо говорить, будто спорил с кем-то. И говорил на каком-то непонятном языке… А потом… а потом – ты перестал дышать.
– Надолго?
– Почти на час. Я уже попробовал сделать искусственное дыхание, но не помогло. Сеть тут не берет, так что телефоном не было смысла пользоваться, – тарахтел Борька, нервно грызя грязный палец. – А что еще делать? Я ж не знаю. Так и сидел с тобой, думая, что буду всем говорить… И до города черт знает сколько ехать. И ты тяжеленный, как не знаю кто. Я уж было собрался, решился тебя дотащить до машины. А ты вдруг ожил. Дышал неровно, но потом все стало нормально. Ты где был? Кто ты?! – сорвался он на крик.
– Не кричи. – Я пошарил руками, ища сигареты. Борька швырнул мне пачку и зажигалку, и отодвинулся, стараясь не смотреть мне в глаза… – Не знаю, Борь. Не знаю …
– Ты когда-нибудь убьешь меня своими выходками.
Он сел рядом и тоже закурил. Потом вздохнул и тихо сказал:
– Я отпустил сома. Жалко мне его почему-то стало.
Я вздрогнул и посмотрел на него.
– Поехали домой, а? – Борька встал и протянул мне руку. – Только обещай не помирать, пока ехать будем, а то мне не очень хочется всем объяснять, почему ты неживой…
*******
…С трудом оторвал голову от подушки и взглянул на часы. Половина седьмого. Вечера или утра?
Телефон не успокаивался, норовя сползти с тумбочки, гудя вибратором, как рассерженный шмель. Я подхватил его и нажал на кнопку:
– Да?
– Миша! Привет! Я все не могу дозвониться до тебя! – жизнерадостно затараторила в трубку Юлька. – Думала, ты занят.
– Ага, – ответил я, с трудом подавив зевок. – Я и был занят. Спал.
– Ой! – Она помолчала и осторожно спросила: – Разбудила?
Посмотрел на свои пальцы, которые еще ныли:
– Да ладно. Все равно вставать. Как дела?
– Хорошо. Не считая того, что ты не пришел сегодня…
– Юль, да работа все время отнимает, понимаешь. Я думал, что освобожусь пораньше, а тут…
И замолчал. Мама дорогая!
– Я понимаю, Миша… – грустно ответила Юлька. – Но думала, может, всё же, ты сможешь прийти…
– Юлька! – заорал я в трубку. – Прости! Уже бегу!
– Миш, погоди! Если ты устал…
– Все! Жди!
Я подпрыгнул, крякнув от боли. Выскочил с кровати и наступил на хвост Тимофею, который безмятежно дрых возле кровати. Тот подпрыгнул и заверещал благим матом.
– Блин, Тимоха! Ну чего ты хвост выставил на всю квартиру! – подхватил я щенка и погладил по голове. Тот еще секунду посопел обиженно, потом неуверенно взмахнул хвостиком и потянулся ко мне. – Да погоди, потом облизывать будешь!
Я аккуратно опустил его на пол и стал натягивать штаны. Потом понесся на кухню, насыпал Тимофею в чашку корм и вывалил в блюдце варенье:
– Лопай! Тока не все сразу, а то попа слипнется!
Тимошка радостно тявкнул и поскакал к чашке, ткнулся в нее носом и довольно захрустел кормом. Вот и ладненько…
Подарок Юльке я приготовил уже давно. Только и вправду забыл, что день рождения сегодня.
Ветер толкнул в грудь, когда я выскочил из подъезда, и попытался прищемить мне руку входной дверью. Но не успел. Я проскочил быстрее.
Напротив моего дома, в маленьком парке, цветочный ларёк был открыт всегда.
– Привет, – улыбнулся я продавщице, молодой девчонке, сидевшей за маленьким прилавком. – Мне цветы нужны!
Она тоже улыбнулась:
– Так выбирайте.
Я пробежался глазами. Банальные розы, всех немыслимых расцветок, гладиолусы, гвоздики, даже кактусы есть.
– А что-нибудь интереснее этого есть?
Девчонка помялась, потом кивнула головой на полку:
– Есть орхидеи. Есть тигровая орхидея. Красивая. Но она дорогая.
– Тащи!
И вправду красивая. В стеклянной коробке. Нежная и воздушная.
– Сколько?
– Девятнадцать тысяч, – виновато сказала продавщица. – Я же говорю, дорого.
Я молча вытащил из кармана деньги, отсчитал и одним движением припечатал к прилавку.
– Ух, ты… – протянула девчонка. – Мне бы так. Завидую вашей избраннице. Ой… Простите…
Я было развернулся, но остановился и посмотрел на нее. Потом подошел обратно, сам снял с полки вторую орхидею, с нежно-розовыми лепестками и поставил на прилавок:
– А эта сколько стоит?
– Столько же, – протянула девчонка испуганно.
Так же молча достал деньги, положил на прилавок. Забрал цветок и пошел к двери. Повернулся на пороге и спросил:
– Тебя как зовут-то?
– Аня, – сказала девчонка.
– Ясно…
Вышел наружу, поставил первую орхидею на подоконник, потом зашел обратно. Подошел к прилавку со второй орхидеей и торжественно произнес:
– Привет! Аня, я давно хотел сказать тебе спасибо! За то, что… За то, что радуешь нас цветами.
– Ой… – тихо пискнула она, прижав ладони к щекам. – Скажете тоже – радую цветами. Я же их не выращиваю…