Перегрузка
Шрифт:
— Кстати, кое-что об этом запахе, — продолжала директор по связям с общественностью. — Сероводород содержится в паре в очень небольшом количестве, недостаточном, чтобы сделать его токсичным. Но к нам поступают жалобы, в особенности от владельцев недвижимости, собирающихся продавать землю в этих горах для создания курортов. Претензии предъявляют нам, хотя этот запах всегда присутствовал в этих местах, так как пар просачивался из-под земли еще до того, как мы стали использовать его для получения электроэнергии. И еще. Старожилы говорят, что сейчас запах ничуть
— Вы не могли бы как-то доказать это? — спросил репортер из “Сен-Джо меркьюри”. Ван Бэрен покачала головой.
— К сожалению, никто не догадался взять пробы воздуха до бурения, и мы не сможем сравнить “до” и “после”; поэтому-то нас постоянно атакуют критики.
— И, наверное, правильно делают, — язвительно заметил газетчик из “Сен-Джо меркьюри”. — Все знают, что такие гиганты, как “Голден стейт пауэр энд лайт”, постоянно врут.
— Я принимаю это как шутку, — ответила директор по связям с общественностью. — Но одно верно. Мы стараемся встретить наших критиков на полпути.
Скептический голос попросил:
— Приведите хотя бы один пример.
— Да вот хотя бы здесь. С тем же запахом. Из-за возражений, о которых я вам говорила, мы разместили две недавно построенные электростанции на гребнях гор. Там сильные ветры, которые быстро рассеивают все запахи.
— Так в чем же дело? — спросила Нэнси Молино.
— Посыпались новые жалобы от экологистов, которые говорят, что мы нарушаем линию горизонта.
Раздался негромкий смех, и один или два журналиста что-то записали в блокнотах.
— У нас была еще одна невыигрышная ситуация, — сказала Ван Бэрен. — “ГСП энд Л” сняла фильм о нашем геотермальном комплексе. Когда мы начали съемки, то по сценарию следовало показать, как охотник Уильям Эллиот открыл эти места в тысяча восемьсот сорок седьмом году. Он подстрелил здесь медведя-гризли и увидел бьющий из-под земли пар. Ну и что же, эти любители дикой природы прочитали сценарий и сказали, что нельзя показывать охоту на гризли, так как сейчас в этой местности медведи находятся под охраной. Вот и.., сценарий был переписан. В фильме охотник заблудился. А медведь убегает.
Корреспондент радио с включенным диктофоном спросил:
— Ну и что тут такого?
— Потомки Уильяма Эллиота грозили подать на нас в суд. Они говорили, что их предок был известным охотником и отличным стрелком. Он не упустил бы гризли. Таким образом, фильм оклеветал его и его семью.
— Я помню это, — поддакнул лосанджелесец. Ван Бэрен добавила:
— Каждый раз, когда мы собираемся что-либо предпринять, можно быть уверенным, что нас пнут справа или слева, а то и с обеих сторон.
— Вы хотите, чтобы мы прослезились уже сейчас? — ехидно спросила Нэнси Молино.
Телеоператор забарабанил в дверь автобуса, водитель впустил его.
— Если все готовы, поедем обедать, — предложила Ван Бэрен. И жестом приказала водителю:
— Поехали.
— Как насчет выпивки, Тесе? — поинтересовался очеркист из журнала “Нью Уэст”.
— Не исключено. Если все согласны. Но это не для
Уловка срабатывала. Объектом нападок прессы могло стать что угодно, но не банкеты в ее честь.
Автобус проехал еще с милю по неровной территории геотермального комплекса через узкие места, неровными дорогами, между скважинами, строениями для энергоагрегатов, в лабиринте шипящих, выбрасывающих пар труб. Здесь стояло еще несколько машин. Посторонним в эту опасную из-за горячего пара зону вход был запрещен, и всех посетителей сопровождали служащие компании. В одном месте автобус проехал мимо огромного трансформатора. Отсюда по высоковольтным проводам электроэнергия передавалась на подстанции в сорока милях отсюда, а затем — на основную магистраль энергосистемы “Голден стейт пауэр энд лайт”.
На небольшой асфальтированной площадке стояли автоприцепы, служившие офисами, и жилые постройки для работающих на объекте бригад. Между ними автобус остановился. Тереза Ван Бэрен направилась к прицепу, где были накрыты столы.
— Давай выпускай из клетки тифа, — приказала она помощнику по кухне. Он достал ключ и открыл стенной шкаф с крепкими напитками, вином и тоником. Через минуту принесли ведерко со льдом, и директор по связям с общественностью предложила всем приступить к угощению.
Большинство уже пили по второй, когда над головами послышался звук авиационного двигателя. Он становился все громче. Из окошек автоприцепа некоторые увидели спускающийся вертолет, раскрашенный в оранжевый и белый цвета компании “ГСП энд Л” и с ее гербом. Он быстро приземлился, винты замедлили вращение и замерли. Открылась передняя дверца в фюзеляже, и показался Ним Голдман.
Через несколько секунд он был уже в импровизированной закусочной. Тереза Ван Бэрен объявила:
— Думаю, большинство из вас знают мистера Голдмана. Он здесь, чтобы ответить на ваши вопросы.
— Чур, я первый, — засмеялся телекорреспондент. — Не хотите ли выпить? Ним усмехнулся:
— Спасибо. Водку с тоником.
— Подумать только! — отметила Нэнси Молино. — Вы такая важная особа, что прилетаете на вертолете, когда остальные тащатся на автобусе.
Ним настороженно оглядел молодую привлекательную негритянку. Он помнил их предыдущую встречу и стычку. Тереза Ван Бэрен считала мисс Молино прекрасной журналисткой, а Ним — сучкой.
— Если вам интересно, — сказал он, — у меня утром были другие дела, поэтому-то я и уехал позже вас и прибыл таким вот образом.