Переходники и другие тревожные истории
Шрифт:
— Да, сынок, мы тебе поможем, — ответил медик.
Позже, когда Джекки эвакуировали, он продолжал болтать про реку, лес и зверей. Он говорил, что желает вернуться туда прямо сейчас. Он пытался усесться на носилках. Кто-то дал ему успокоительное.
Это был второй раз.
Джекки пялился в уйму потолков — в самолете, потом на корабле, затем в военном госпитале на Гавайях. Он проводил часы, наблюдая за мухами на потолке и рассматривая трещины и пятна, словно это были реки и озера на карте.
И
Иногда его отец тоже там был, удерживая его ноги на раскалённой плите, и Джекки чувствовал запах собственной горящей плоти и рыдал от боли.
Он искал лес. Потом он начал искать его активнее, пока валялся в кровати, с полностью загипсованной нижней половиной тела и обеими ногами, подвешенными в петлях. Он вспоминал нежаркие зелёные лесные тропы, шепчущие листья и ощущение мягкого мха под ногами.
Он помнил, но это было больше, чем воспоминание. Он мечтал, но это было больше, чем мечта. Что-то изменилось. Если бы он сосредоточился, выкинув всё остальное из головы, то мог бы воззвать к лесу. Джекки мог закрыть глаза и думать о лесе и это было… почти… как если бы он там оказался.
Если он прислушивался получше, то мог разобрать топот мягких лап где-то рядом, но за пределами видимости, в зелёной темноте среди деревьев.
— Это вы… вы тут? — прошептал он.
Ему ответил иронический смех.
— Верно, дружок. Это я.
В кровати слева лежал пациент, которого Джекки называл Радио.
Всё, чем этот человек занимался — круглые сутки слушал по радио далёкую, дребезжащую музыку, сочащуюся из его наушников. Но пациент справа — иногда Джо или Чарли, или с десятком других имён, а иногда Долбак («Мы все здесь трахнутые долбаки, что вообще тут оказались, мужик. И я долбак. Можешь звать меня просто Долбаком»).
Джекки не мог сесть без посторонней помощи. Он не мог увидеть никого из них. От Радио доносились звуки. Но от Джо/Чарли доносился голос.
Джо часто кричал. Тогда появлялись медсёстры и он надолго затихал. Но он также и говорил часами напролёт, может, с Джекки, может, с мухами на потолке. Когда он прислушивался, то иногда речи Джо вообще не имели смысла, но его можно было направить, всякий раз, когда шумел Радио и Джекки вслушивался в звуки леса.
— Я тут. Я тут. Я думаю, что буду тут вечно…
— Я хочу уйти отсюда, — сказал Джекки. — Есть другое место, куда я хочу…
Снова смех.
—
Смех оборвался рыданием. Джекки очень внимательно прислушался.
Потом, он зачем-то рассказал другому человеку о лесе, реке, о том, каково быть Зверем. О других.
— О да, чувак. Реально сложно провернуть. Давай мы с тобой просто встанем с этих кроватей и немного прогуляемся по лесам…
Снова рыдания.
— Я это сделаю, — заявил Джекки. — Я смогу. — Он ощущал непривычное возбуждение, внутри него что-то шевельнулось, новооткрытая сила. Он никогда прежде не делился своей тайной. И, казалось, Джо понимал…
Теперь было гораздо легче, с другом, который понимал.
Джекки отбросил всё остальное, представил себя лежащим на мягком влажном мху, среди деревьев, пока в вышине над головой качались на ветру ветви, а листья сверкали жёлто-зелёным в свете солнца.
Что-то закопошилось под его кроватью. Он услышал тихое шевеление, по линолеуму царапнули когти.
— Это вы там?
Джо всё ещё рыдал. — Всё ещё тут…
— Нет, — прошептал Джекки. — Они. Ты видишь их?
— Да, да, я точно их вижу, чувак.
— Правда?
— Точно. — Но тут Джо опять зарыдал. — О, Боже, это так больно, — выговорил он. — Вот дерьмо. Долбак. Да, я хочу отсюда свалить, я…
Джекки попытался подняться и сесть. Разволновавшись, он не обращал внимания на боль.
— Ты их видишь? Правда?
— Эй! Что та… В моей постели какое-то грёбаное животное!
— Всё в порядке, — сказал Джекки. — Они помогут нам. Я знаю.
Другой человек закричал. Прибежали медсёстры. Тело Джекки было слишком тяжёлым. Он опустился назад, на подушку. Мельком заметил что-то чёрное и глянцевое.
Джекки глядел на зелёный потолок и среди плиток колыхались листья.
— Я хочу уйти, — сказал он. — Я хочу уйти сейчас. — Он повторял раз за разом, пока это не превратилось в какое-то скандирование: — Идти, идти, идти…
Потом кто-то надавил ему на плечи, заставив опуститься. — Ты никуда не идёшь, солдат. Пока ещё нет.
Теперь зарыдал Джекки.
— Я хочу к… он ушёл, где он?
— Ты не захочешь идти туда, куда ушёл он. — Медсестра отпустила его и пристально уставилась с загадочным выражением.
— Куда?….
— В морг. Твой приятель умер.
— Ох, — произнёс Джекки, внезапно снова превратившись в маленького ребёнка, смущённого тем, что сказал что-то не то и боящегося наказания.
Сиделка оставила его, скрывшись за завесой виноградных лоз. У Радио трубило радио. Джекки опустил глаза и опять увидел во тьме луноликих леопардов, недвижных, вставших на дыбы, их передние лапы лежали в ряд на краешке кровати.
«Мы всегда здесь», казалось, говорили они ему.