Перекрёсток двенадцати ветров
Шрифт:
– Это никак, всё равно на юг идти… Ксан, собирай, в мою майку сложим.
Егор, стоя чуть в стороне, казалось, был погружён в собственные мысли. Но потом вдруг выдал:
– Сегодня меньше кусают.
– Да не меньше кусают, а мы привыкли, - сказал Рат, подсаживая Ксанку на ветку.
– Человек, если сразу не сдохнет, то обязательно привыкнет… - он посмотрел на юг и досадливо пробормотал: - Да где ж перевал?..
… К перевалу они вышли через полчаса после остановки. Это был голец - голая вершина, покрытая разнотравьем и окаймлённая почти непроницаемой стеной кустов, через которую ребята едва продрались. Сашка, Светка и Егор замерли, поражённые открывшейся им картиной. Ксанка уселась доплетать крошни, чтобы вернуть майку хозяину. Рат перевёл дыхание:
– Значит, правильно идём.
Никто не ответил ему. Голец уходил влево и вправо, сколько хватало глаз. За спинами ребят уходила вниз стена урмана - куда-то к прячущейся в распадке речушке, в которой лежал самолёт. Впереди такая же плавная волна стекала в другой распадок и снова поднималась на противоположный склон уже другого хребта - до его вершины по прямой было километров десять, и примерно с середины этого нового подъёма тайга начинала отчётливо светлеть. Именно светлеть - она не становилась реже, но общий фон делался более радостным.
– Там кончается урман, - Рат глядел в ту сторону из-под руки.
– Неблизко… И вон тот выступ мне не нравится.
На границе урмана из тайги поднимался ступенькой голый каменный уступ цвета запёкшейся крови. Неясно было, какова его высота, но он поясом окаймлял хребет в обе стороны, и конца этому поясу видно не было.
– Туда ещё надо дойти, - заметил Егор.
– А там посмотрим.
– Разумные слова… - согласился Егор.
– Ладно, отдыхаем здесь два часа. А я пойду на охоту… Надо было всё-таки того лося завалить. Пропало бы почти всё, но что ж… - и он так же легко, как и прежде, скрылся среди зелени.
– Супермен, - вроде бы с насмешкой, но в то же время завистливо заметил Егор.
– Казак, - тоже с завистью сказал Сашка.
– А вон саранки… и жимолость!
– Ксанка вскочила.
– Света, пошли?
– Пошли!
– та охотно присоединилась к подружке.
– А что с ними делать?
– Э, далеко не отходите, - лениво окликнул Сашка, садясь и стягивая высокие ботинки.
Сказал Егору: - Я думал, ты скиснешь. А ты ничего шагаешь.
– Я же тоже казак… по крови, - кривовато улыбнулся Егор и, достав мобильник, начал звонить. Это выглядело нелепо и смешно.
– Вот, - объясняла Ксанка неподалёку, слова отчётливо разносились с лёгким ветерком, отбросившим в лес комарьё и мошку, - вот эти, фиолетовые, на длинных стеблях - это саранки, у них луковицы съедобные, вкусные… А это вот только созрели - вот, ягоды на кусте. Да вот куст, он низенький… Видишь, листья по краям щетинистые? Это жимолость… Ягоды мы съедим, а листьями можно, не дай Бог, раны присыпать, как подорожником…
– Партизанский ликбез, - без насмешки, грустно сказал Егор, пряча мобильник.
– Покажи пушку…
…Рат вернулся к самому концу привала - без добычи.
– Глушняк, - сказал он, садясь на траву.
– Пусто. Ничего… Сейчас поем и пойдём.
– Сейчас ты поешь и отдохнёшь час, - вдруг непреклонно сказала Светка.
– А потом пойдём. Я очень устала и дальше не могу, пока ты не отдохнёшь.
– Ей ты тоже приказывать будешь?
– осведомился Егор серьёзно.
Хозяин тайги
Дождь пошёл ночью. Крыша шалаша держала его надёжно, но Рат проснулся от шороха струй и представил, что они на дне огромной чаши, в которую со всех сторон течёт вода. Образ был жутковатым, а главное - довольно точным. Вчера они спустились на самое дно распадка и сегодня должен был начаться подъём.
"Пятые сутки пойдут, - подумал Рат, глядя в крышу.
– Сколько же мы прошли? Ки-ломеров пятьдесят… Может, больше. Наверное, больше. А что если нас зашвырнуло через Становой и мы не спускаемся с него к Зее, а поднимаемся на него? Тогда хандец. Мы застрянем на отрогах и просидим до зимы, как те мальчишки, белый и индеец, у Фарли Моуэта…[19]
Не хотелось бы… И чего Егору захотелось на Становой? От дури, наверное, а теперь мучается, видно же…"
Завозился Сашка, спросил:
– Там что, дождь?
– Он самый, - Рат лёг на бок, подпёр ладонью голову (Светка завозилась и пихнулась локтем).
– Может, надолго, если это с Тихого натянуло муссон… - он посмотрел на часы.
– Ладно, вы спите, а я пойду. Рано ещё, как раз поохочусь, а то…
Он не договорил. Ни вчера, ни позавчера подстрелить ничего не удалось, рыбу поймать было негде, а на растительной диете не пошагаешь. Да и третьего дня всю добычу составили два тетерева.
– Погоди, я с тобой, - Сашка сел. Рат улыбнулся:
– Зачем?
– А чтоб не один мок, - честно сказал Сашка. Рат толкнул его в плечо:
– Спасибо, но ты останься… Сань, у тебя пистолет. Только поэтому, честно.
"Да тут нет никого!" - хотел сердито сказать Сашка. И вспомнил, что именно после этих слов - и это не выдумка!
– начинаются неприятности. Поэтому он просто сел удобней и стал делать из заготовок новые сандалии Светке. Третьи по счёту…
…В урмане дождь всё-таки не так уж ощущался. Было тепло, солнце должно было уже показаться, но Рат подозревал, что его и там, над деревьями, не видно за тучами. Ему вдруг показалось, что уже наступила осень, и Рат передёрнул плечами, отгоняя эту глупую мысль. До осени они дойдут к людям. Да что там, может, уже через недельку дойдут!
Около ручья, облюбованного с вечера, следов вроде бы больше не стало. Точнее мешал понять всё тот же дождь, чтоб его… В такую сырость хорошо "слышны" запахи. Лучше бы уж настоящий ливень, а так любой зверь может почуять. Одно хорошо - комары и гнус не летают, подумал Рат, осторожно опускаясь на заранее замеченную лёжку. Предстояло ждать - может, долго, может - нет, а может - и вообще бесполезно.
А дождь плакал и плакал в верхушках сосен и пихт…
…Под курткой, которую держал Егор, Ксанка сумела разжечь костёр, и после этого он, разгоревшись, только шипел, если в него особо сильно поддавал дождь. А так горел и не думал тухнуть. Его специально развели поближе ко входу в шалаш и сейчас сидели почти комфортно - плечом к плечу, сверху не капала, спереди грело.
– Я себя таким козлом чувствую, - сказал Сашка.
– Мы отдыхать - он на охоту. Мы ещё не встали - он уже на засидке. И наматывает в день километров на пятнадцать больше нашего.
– Ружьё-то одно, - сказал Егор. Светка неожиданно насмешливо сказала:
– А если бы у тебя было - ты бы много наохотился?.. Значит, Ксан, у черемши листья прямо от корня и тоже стрелками…
– Получил?
– тихо спросила Сашка.
– Не в ружье дело. А в том, что…
– А в том, что выпендриваться можно по-разному, - дополнил Егор.
– Можно мобильником, а можно тем, что по тайге носишься, как лось.