Перекрёсток двенадцати ветров
Шрифт:
– А сам урман… - включился Сашка, - урман… урман Хозяина Тайги!
– Тоже красиво, - признал Рат.
– А это в честь кого? Медведей мы не видели…
– В честь какого медведя, - засмеялся Сашка, кинув веточкой в Рата, - это в честь тебя!
Ты и есть настоящий Хозяин Тайги!
Кровавый откос
– А по-моему, стоит ещё сутки тут постоять.
Рат промолчал, хотя голос Ксанки был умоляющим. Он никогда не спорил - и раз промолчал, значит завтра они пойдут дальше. Рана чистая, пальцы шевелятся, заживать начало - ну и всё.
Все пятеро сидели у костра, и ночь снова пугала со всех сторон своими звуками… но сейчас они больше напоминали просто школьников в походе, чем жертв аварии. Подростки эгоистичны - у них просто не получалось всё время думать о родственниках, о беде, о том, что их ищут и, наверное, считают погибшими. Больше того - в окружающей ситуации они находили всё больше и больше того, что называется романтикой. И в ночлегах, и в переходах, и даже в лёгком чувстве голода, постоянно сопутствовавшем походу.
– Как в "Повелителе мух", - сказала Светка.
– Разбившийся самолёт, убитая свинья…
– Читала?
– удивился Рат. Сашка хмыкнул, Светка, многообещающе посмотрев на него, призналась:
– Видео смотрела… А что, и книжка есть?
– Есть, - улыбнулся Рат, почёсывая пластырь. Ксанка шлёпнула его по руке.
– Ерунда по-моему. Я себе такого поведения и представить не могу. Чтобы пацаны, обычные, нормальные пацаны так опустились.[20] Это что-то выдумано.
– Выдумка тут не при чём, - вмешался Егор. В его словах был вызов; он поднял голову - в глазах блестел огонь.
– Голдинг не верил в человечество, потому что у него не было причин в него верить. Оззи Осборн[21] как-то сказал, когда его обвинили, что у него мрачные песни: "Покажите мне что-нибудь весёлое - и я изменю свое творчество."
– Выдумка она и есть выдумка, - ответил Рат.
– Хотелось ему писать - написал бы про то, как в семьдесят четвёртом в Перу упал самолёт с девятью пацанами и девчонками - они на каникулы летели. Так эти ребята не бросились друг друга убивать из-за чего-то там, и в дикарей не превратились - неделю шли по джунглям, тащили младшую девчонку, девятилетку, и выбрались.
– Да ты любитель соцреализма, - неприятно улыбнулся Егор. Рат хмыкнул:
– По крайней мере, в соцреализме я смотрю и вижу - вот человек, вот стол, вот попугай, и не надо спрашивать, что это такое кубические нарисовано и почему памятник Петру Первому в юбке… А если ты больной - лечись, а не картины рисуй и не книжки пиши.
– Мальчишки, хватит ботанеть, - попросила жалобно Светка.
– Соцреализм, нонконформизм, абсракционизм - как будто в школу попала… Давайте спою?
– Конечно, - не унимался Егор,
– "Пулька моя, я твой лобик, тушка моя, я твой гробик, шильце моё, я твой глазик, рвота моя, я твой тазик!"– Ах так?
– Светка повела плечами.
– Ладно… - и безо всякого предупреждения звонко и разухабисто запела:
Удивлённо поднявший голову Рат подхватил:
– А где-то бабы живут на свете,Друзья сидят за водкою!Владеют камни, владеет ветерМоей дырявой лодкою!Засмеявшись, к ним присоединился Сашка:
– К большой реке я наутро выйду -Наутро лето кончится!И подавать я не должен виду,Что умирать не хочется!– а Рат, подмигнув Светке, поднял руку и допел один:
– И если есть там с тобою кто-то -Не стоит долго мучиться!Люблю тебя я до поворота -А дальше - как получится!– и все вместе, даже Егор, повторили:
– Люблю тебя я до поворота -А дальше - как получится! [22]– Откуда ты её знаешь?
– удивлённо и весело спросил Рат.
– Я думал - у вас таких уже не поют… в смысле - в… ну, в центре.
– Мой долбанутый братишка, - гордо сказала Светка, - то и дело её горланит со своими невнормошными приятелями-маньяками, когда они у нас в гараже собираются. Поневоле выучишь… Ещё спеть?
– Да!
– гаркнул Рат…
…Утром опять припозднились встать, но, хотя Рат и ворчал, настроение у всех, в том числе у него, было хорошее. Даже казалось, что перевалят за этот хребет - а там посёлок или даже железная дорога. А если и нет - всё равно дойдём! Поэтому первые несколько часов шагали даже быстрее обычного и к трём часам вышли на опушку урмана.
Точнее - опушки-то не было. Просто последние деревья росли возле скалы мрачного цвета, верхушками своими покачиваясь вровень с нею - а там поднимались уже не ели и пихты, а лиственницы и кедры.
– Пришли, блин, - Егор задрал голову.
– Метров двадцать… и отрицаловка[23] вон там.
– Может, на дерево влезть, - предложил Сашка, - а оттуда как-нибудь переберёмся…
– Верхушки не выдержат, - покачал головой Рат.
– Ты чего?
Егор решительно сбрасывал с плеч крошни.
– Мне нужен второй нож и трос, - сказал он требовательно.
– Я влезу наверх, а там…
– Не валяй дурака, - быстро сказал Рат, но Егор спокойно ответил:
– Когда ты идёшь на охоту - я не говорю "не валяй дурака", потому что ты знаешь, что делаешь. Я лазил в Уэльсе и в Шотландии, имею значок инструктора… Да ты посмотри - она во все стороны такая!