Перелом
Шрифт:
— Я полагаю, что вы очень тоскуете по жене, — продолжал Тони. — Ведь она была прекрасной, культурной, обожающей вас и любящей жизнь женщиной. Не так ли?
— Великий Боже! — простонал Джек. — После того как я побывал у него дома, от этого шоу меня тошнит. Не понимаю, куда смотрит Рэндольф. Почему он не протестует? Я, конечно, не юрист, но это явно наводящий вопрос.
— Рэндольф сказал мне, что больше всего проблем для защиты создают показания вдовы или вдовца, и лучшая стратегия при допросе этих людей состоит в том, чтобы убрать их со свидетельского
Джордан со слезами в голосе стал рассказывать, какой замечательной женщиной была Пейшенс, насколько гармоничной была их совместная жизнь и как он ее любил. Когда Джордан сбивался, Тони спешил ему на помощь с очередным наводящим вопросом.
Пока Джордан страдал перед зрителями, Джек повернул голову и опять оглядел зал. Он заметил Франко, но тот смотрел на свидетеля. В дальнем ряду Джек увидел Карлен. В черном траурном костюме женщина выглядела весьма привлекательно. Джек покачал головой. Бывали моменты, когда он искренне не мог поверить, что люди способны на такой цинизм. Даже из чувства простого приличия ей не следовало здесь появляться. Джек посмотрел на затылок Крэга. Тот сидел совершенно неподвижно. Джек попытался представить, как бы он сам повел себя, попав в такую кошмарную ситуацию. Покосившись на Алексис, он увидел, что та внимательно следит за происходящим. Он уже собрался уходить, когда Тони сменил тему.
— А теперь давайте припомним восьмое сентября 2005 года, — сказал он. — Насколько я знаю, ваша жена чувствовала себя в тот день не очень хорошо. Не могли бы вы рассказать, что тогда произошло?
Джордан откашлялся и распрямил плечи.
— Утром того дня я убедился, что она чувствует себя скверно. Жена позвала меня к себе в спальню, и я увидел, что она очень страдает.
— На что она жаловалась?
— На боли в животе и скопление газов. Пейшенс сказала, что кашляет сильнее, чем обычно. Добавила, что не спала всю ночь. Она попросила меня пригласить доктора Баумана. Жена хотела, чтобы он приехал немедленно, поскольку у нее не было сил отправиться к нему на прием.
— И мелись ли какие-нибудь иные симптомы?
— Она сказала, что у нее болит голова и что она ощущает жар.
— Итак, симптомы сводились к следующему: боль в животе, газы, кашель, головная боль и жар.
— Вообще-то у нее всегда было много жалоб, но эти были главными.
— Бедная женщина, — вставил Тони. — Вам, наверное, было очень тяжело.
— Я делал все, что мог, — сухо ответил Джордан.
— Итак, вы вызвали доктора, и доктор явился.
— Да, он приехал.
— И что произошло потом?
— Доктор Бауман ее осмотрел и порекомендовал принимать лекарство, которое прописал ей раньше для улучшения работы пищеварительной системы. Кроме того, он посоветовал ей почаще вставать с постели и бросить курить. Еще доктор Бауман сказал, что она, как ему кажется, встревожена больше, чем обычно, и предложил для пробы принять на ночь небольшую дозу антидепрессанта.
— Удовлетворилась ли Пейшенс этими рекомендациями?
— Нет, она хотела антибиотики, но доктор Бауман ей отказал. Сказал, что Пейшенс в них не нуждается.
— Последовала ли она рекомендациям доктора?
— Я не знаю, какое лекарство она пила, но с постели она поднялась. Мне показалось, что ей стало значительно лучше. Затем, где-то около пяти часов вечера, Пейшенс сказала, что снова отправляется в постель.
— Она в этот момент на что-нибудь жаловалась?
— Нет. Я хочу сказать, что небольшие жалобы были у нее постоянно. Именно поэтому она и легла в постель.
— Что произошло потом?
— Около семи вечера она неожиданно позвала меня к себе и попросила снова вызвать доктора, поскольку чувствовала себя ужасно.
— У нее были те же жалобы, что и утром?
— Абсолютно другие.
— Какие именно?
— Боль в груди, начавшаяся примерно за час до того, как она меня позвала.
Что еще?
— Она жаловалась на сильную слабость и сказала, что у нее была небольшая рвота. Пейшенс с трудом могла сидеть, а ее тело, как она сказала, онемело и словно плавало в воздухе. Пейшенс жаловалась и на затрудненное дыхание. Одним словом, она была очень плоха.
— Судя по вашим словам, положение было действительно серьезным. Вы, вероятно, сильно испугались?
— Да, я был очень расстроен и встревожен.
— Итак, — Тони выдержал театральную паузу, — вы позвонили доктору. Что же вы ему сказали?
— Я сказал ему, что Пейшенс очень плохо себя чувствует и что ее надо отправить в больницу.
— И как отреагировал доктор Браун на ваши слова о том, что ее следует немедленно госпитализировать?
— Он хотел, чтобы я описал ему симптомы.
— Вы это сделали? Вы рассказали ему именно то, что мы от вас услышали сегодня?
— Почти слово в слово.
— И как отреагировал на ваши слова доктор Бауман? Он сказал, чтобы вы немедленно вызвали «скорую» и что он встретит вас в больнице?
— Нет. Он продолжал задавать мне вопросы, и я был вынужден возвратиться к Пейшенс, чтобы спросить у нее.
— Давайте повторим, чтобы я мог все до конца понять. Итак, вы сказали, что ваша супруга находится в ужасном состоянии, а он отправил вас к ней, чтобы выяснить подробности. Вы это хотите нам сказать?
— Да. Именно это.
— Вы говорили, что, по вашему мнению, ее немедленно следует отправить в больницу?
— Да, говорил. Я был в ужасе.
— Так и должно было быть, поскольку ваша жена умирала у вас на глазах.
— Протестую, — заявил Рэндольф. — Утверждение сугубо спорное, предположительное и призванное воздействовать на чувства.
— Протест удовлетворен, — сказал судья Дейвидсон и, обращаясь к присяжным, добавил: — Вы должны игнорировать последнее заявление мистера Фазано, и при рассмотрении данного дела оно не должно играть какой-либо роли. — Затем, переключив внимание на Тони, он произнес: — Должен предупредить вас, советник, что впредь я не потерплю заявлений, подобных этому.