Перелом
Шрифт:
— На мой взгляд — превосходно. Когда я с ним встретился, он работал в прозекторской, поэтому мы говорили очень недолго.
— Обо мне он спрашивал?
— О да! — соврал Джек. — Просил передать вам привет.
— Если увидите его снова, передайте привет и от меня. И поскорее возвращайтесь. Мне не нужно напоминать вам, что Лори осталась одна накануне великого дня. Бедняжка. Надеюсь, что вы появитесь здесь не в последнюю минуту?
— Конечно, — ответил Джек. Он знал, что Келвин был единственным человеком в офисе, на приглашении которого настояла Лори. Если бы решал он, то не позвал бы из офиса никого, кроме своего приятеля
Он увидел, что Крэг и Алексис тоже вышли из кафе. После небольшой прогулки они вернулись в здание суда. Было пятнадцать минут второго, и участники процесса, так же как и зрители, неторопливо потянулись в зал. Супруги и Джек последовали их примеру.
Джордан Стэнхоуп уже сидел за столом истца в компании с Тони Фазано и Рени Рельф. Джек понял, что Тони натаскивает Джордана перед тем, как тот займет свидетельское место. Он сопровождал свою речь энергичной жестикуляцией.
— У меня такое предчувствие, что нас ждет настоящее театральное представление, — сказал Джек, когда они продвигались к местам, которые занимали утром. Алексис специально предложила сесть неподалеку от присяжных, чтобы лучше видеть выражение их лиц и жесты.
— Боюсь, что ты прав, — сказала Алексис, ставя сумку на пол у ног.
Джек, усевшись рядом, оглядел зал. У стены за судейским местом стоял шкаф с разного рода юридической литературой, а у подножия, на покрытом пятнами ковре, кроме столов истца и ответчика, стояла доска, похожая на школьную. Когда он посмотрел чуть левее, где находилось место судебного пристава, его взгляд наткнулся на Франко. Его глаза были похожи на два блестящих шарика из черного мрамора. У Джека возникло искушение помахать Франко рукой, но он подавил его. Достаточно утреннего развлечения. Снова провоцировать этого типа не было смысла.
— Интересно, — сказала Алексис, — монолог Крэга во время ленча удивил тебя так же, как и меня?
Отведя взгляд от Франко, Джек повернулся к сестре.
— Думаю, что более уместно было бы употребить слово «потряс». Это ведь совершенно не в его характере. Могут ли самовлюбленные люди публично признавать себя таковыми?
— Как правило, нет, если они не прошли курс терапии или у них нет на то особой причины. Я, конечно, имею ввиду людей с подлинной дисфункцией личности.
Джек промолчал. Ему не хотелось вступать с Алексис в дискуссию по поводу того, к какой группе принадлежит ее супруг. Вместо этого он спросил:
— Скажи, чем может быть этот самоанализ — временной реакцией на стресс? Или он действительно все в себе понял?
— Время покажет, — ответила Алексис. — Но я не теряю надежды. Если реально смотреть на вещи, то Крэг — жертва системы, вынуждающей его вступать в конкуренцию и побеждать всех в конкурентной борьбе. А единственным известным ему индикатором победы была похвала учителей, таких как доктор Браун. Как сказал Крэг, он привык к похвалам, как наркоман привыкает к зелью. Закончилась учеба, хвалить перестали, и он уподобился наркоману, оставшемуся без наркотика. Одновременно с этим он утратил прежние иллюзии, связанные с медицинской практикой.
— Думаю, что нечто подобное происходит и с другими врачами. Похвала нужна всем.
— Но этого не произошло с тобой. Почему?
— Нет, в какой-то степени это случилось и со мной, когда я работал офтальмологом. Студентом я не заклинивался на успехах, как Крэг. Помимо медицины у меня были и другие интересы. И мои успехи в интернатуре получили оценку «А-минус».
В кармане Джека завибрировал телефон. Войдя в зал, он отключил звуковой сигнал, и теперь лихорадочно пытался вытащить аппарат из кармана. Почему-то телефонный сигнал всегда заставлял его нервничать.
— Тебя что-то тревожит? — спросила Алексис, наблюдая за его усилиями.
— Проклятый телефон, — прошипел он.
Наконец ему удалось достать аппарат. Он посмотрел на дисплей, где высветился номер телефона и индекс. Бостон и его пригороды. Затем он вспомнил номер. Звонили из похоронной конторы.
— Я скоро вернусь, — бросил он и стал пробираться к выходу. Снова почувствовав на себе взгляд Франко, он даже не обернулся. Только оказавшись за дверью, он ответил на вызов Гарольда.
Прием, к сожалению, оказался слишком слабым, и ему пришлось отключиться. Быстро спустившись на лифте на первый этаж, он вышел из здания суда. Нажав на кнопку, он вернул номер. Через пару секунд ему ответил Гарольд, и Джек извинился за плохую связь.
— Ничего страшного, — сказал Гарольд. — У меня для вас хорошие новости. Вся бумажная волокита завершена. Разрешение получено, и все согласовано.
— Потрясающе! — обрадовался Джек. — Когда? Этим вечером?
— Нет! Это было бы одним из чудес, которых, как известно, не бывает. Все произойдет завтра, до полудня. Это самое лучшее, что я мог сделать. Экскаватор и фургон для перевозки гроба сегодня заняты.
Слегка огорчившись, что чуда не случилось, Джек поблагодарил Гарольда и закрыл телефон. Он постоял пару минут, раздумывая, звонить ли Лори. Джек, конечно, понимал, что позвонить следует, но точно знал, как отреагирует на это известие Лори. И он решил позвонить ей не по обычной линии на работу, где она наверняка сейчас находилась, а оставить послание на сотовом, потому что в рабочее время Лори крайне редко обращалась к мобильнику. Когда последовало соединение, он продиктовал сообщение и облегченно вздохнул. Он понимал, что поступил как последний трус, но…
Джек вернулся в зал. Джордан стоял на свидетельском месте, а Тони просматривал лежащие на трибуне бумаги. Все хранили молчание.
— Что я пропустил? — спросил он шепотом у Алексис.
— Ничего. Джордана только что привели к присяге, и он вот-вот начнет давать показания.
— Вскрытие пройдет завтра. Когда точно, не знаю, тело эксгумируют утром.
— Хорошо, — сказала Алексис, но ее реакция была не такой, какую ожидал Джек.
— Не вижу особого энтузиазма, — сказал он.
— А откуда ему взяться? Как утром сказал Крэг — завтра может быть поздно.
Джек в ответ лишь пожал плечами. Он сделал все, что мог.
— Я знаю, насколько для вас это тяжело, — произнес Тони так, чтобы все присутствующие в зале могли его услышать. — Но я постараюсь не задержать вас и не причинить вам боли своими вопросами. Но присяжные должны выслушать ваши показания.
Джордан с благодарностью кивнул. Если за столом истца он сидел с гордо выпрямленной спиной, то сейчас его плечи были опущены, а безразличное выражение лица сменилось скорбным. Всем своим видом Джордан выражал уныние и безысходность. Он был в черном костюме, а на белой рубашке выделялся черный галстук. Из наружного кармана пиджака едва заметно выглядывал край черного платка.