Перелом
Шрифт:
— Доктор Браун, — продолжал Тони Фазано, впившись толстыми пальцами в края трибуны, — прежде чем мы перейдем к печальной кончине Пейшенс Стэнхоуп — кончине, которую можно было бы избежать…
— Протестую, — решительно произнес Рэндольф. — Не установлено, можно ли было избежать смерти или нет.
— Протест принимается! — объявил судья Дейвидсон. — Перефразируйте!
— Прежде чем мы перейдем к печальной кончине Пейшенс Стэнхоуп, я хотел бы спросить, имели ли вы до этого прискорбного события контакты с ответчиком, доктором Крэгом Бауманом?
— Да, имел.
— Не могли бы вы рассказать о характере этих контактов?
— Протестую, ваша честь! — решительно заявил Рэндольф. — Это не имеет отношения к делу. А если каким-то непостижимым образом имеет, то я дам отвод доктору Брауну как эксперту ввиду его возможной предвзятости.
— Советники, подойдите, пожалуйста, ко мне.
Оба адвоката покорно подошли к возвышению.
— Я буду весьма недоволен, если сегодня повторится то, что произошло в понедельник, — сказал судья Дейвидсон. Вы опытные юристы. Поэтому ведите себя соответствующим образом. Вы оба хорошо знаете правила. Теперь относительно допроса. Мистер Фазано! Насколько я понимаю, у вас достаточно оснований для продолжения допроса именно в таком ракурсе?
— Совершенно верно, ваша честь. Я привлекаю внимание суда к унизительной аббревиатуре П.П. Доктор Браун может пролить свет на развитие некоторых особенностей характера доктора Баумана во время последних трех лет обучения в университете и в ходе повышения квалификации в качестве интерна. Из последующих показаний доктора Брауна вы узнаете, что это напрямую связано с делом Пейшенс Стэнхоуп.
— Хорошо, я позволю вам продолжать допрос, — сказал судья. — Но требую, чтобы эта связь была установлена как можно быстрее. Я ясно выразился?
— Предельно ясно, ваша честь, — сказал Тони, не скрывая самодовольной улыбки.
— Не надо так демонстративно страдать, — сказал судья, обращаясь к Рэндольфу. — Ваш протест зафиксирован в стенограмме. Я думаю, если заверения мистера Фазано о необходимости таких показаний соответствуют истине, то их доказательная сила перевешивает риск предвзятости. Я признаю, что это всего лишь допущение, но именно поэтому я здесь и нахожусь. В качестве компенсации я предоставлю защите самые широкие права при перекрестном допросе. Что касается предвзятости, то ее наличие легко можно было определить во время досудебного расследования, но ничего подобного установлено не было. Но это можно будет еще раз проверить в ходе перекрестного допроса.
Кроме того, необходимо ускорить ход процесса, — продолжал судья Дейвидсон. — Я отвел на него неделю, а сегодня уже среда. Ради присяжных и ради моего дальнейшего расписания я хочу завершить его в пятницу, если, конечно, не возникнет каких-то чрезвычайных обстоятельств.
Оба адвоката понимающе кивнули. Рэндольф вернулся к столу ответчика, а Тони — на трибуну.
— Протест отклоняется, — сказал судья, — продолжайте.
— Доктор Браун, — Тони откашлялся, — не могли бы вы рассказать присяжным о характере ваших контактов с ответчиком?
— Мы познакомились с доктором Бауманом, когда он стажировался по курсу внутренних болезней в Бостонской мемориальной больнице. Я был его наставником. В то время доктор Бауман был студентом третьего курса медицинского факультета.
— Не могли бы вы пояснить, что это означает, поскольку ни один из наших уважаемых присяжных не имеет медицинского образования? — Эти слова Тони сопроводил широким жестом в сторону присяжных. Некоторые одобрительно закивали, остальные обратились в слух. Лишь водопроводчик, опустив голову, рассматривал свои ногти.
— Внутренние болезни — самая сложная и самая важная часть учебной программы третьего курса и, возможно, всего обучения. За время стажировки студенты впервые получают возможность длительного общения с пациентами — начиная с поступления больного и кончая его выпиской. Они участвуют в диагностировании и терапии под строгим контролем штатных докторов больницы и, естественно, наставника.
— Какой была группа студентов, в которую входил доктор Бауман? Большой или не очень?
— Малочисленной. Шесть человек, если быть точным. Обучение шло очень интенсивно.
— И вы, как наставник, встречались с ними регулярно?
— Ежедневно.
— И следовательно, могли следить за успехами каждого из студентов, не так ли?
— Да, в значительной степени. Это очень важный момент в жизни каждого студента, поскольку начинается его превращение из ученика в мастера.
— И профессиональные качества, развитию которых способствуете, формируются именно тогда?
— Безусловно.
— И как же вы участвуете в развитии этих качеств?
— Как наставник я учу их относиться к пациентам так, как того требует медицинская этика, а не так, как к ним часто относятся перегруженные работой и утомленные штатные врачи больницы.
— Неужели между теорией и практикой существует столь разительное отличие? — с подчеркнутым недоверием спросил Тони. — И не могли бы вы разъяснить нам суть этого отличия?
— Тот, кто готовится стать врачом, должен освоить и уметь применять знания, полученные при обучении. Медицина быстро развивается. И настоящий врач должен идти с ней в ногу. Врачи иногда забывают о гуманистических аспектах своей деятельности, а ведь именно они лежат в основе их профессионализма. У них появляется защитный механизм, позволяющий им спокойно относиться к страданиям и смерти, что вряд ли можно считать проявлением психологического здоровья.
Тони, прекрасно разыгрывая недоумение, покачал головой.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь. Означает ли это, что для части студентов ценность отдельного человека как бы снижается? Или, если говорить совсем упрощенно, они перестают замечать отдельные деревья, уделяя все свое внимание лесу.
— Допускаю, — ответил доктор Браун. — Но очень важно не упрощать это явление.
— Мы постараемся, — сказал Тони с коротким смешком, вызвавшим улыбки на лицах некоторых присяжных. — А теперь позвольте вернуться к нашему ответчику, доктору Крэгу Бауману. Как он себя проявил во время стажировки в больнице на третий год своего обучения?