Перемещение
Шрифт:
А взгляд у Ксении Олеговны стал в разы неприятнее, каким-то препарирующим.
— Я эти твои слова, Соломина, тебе на спине прикажу выжечь. — С нежной улыбкой абсолютно спокойно сказала классная руководительница. Не столько от ее слов, сколько от многообещающей интонации у меня мороз пробежал по спине. Но лучше уж моей спине терпеть мороз, чем выжженные слова. Однако показывать своего страха я не собиралась. Мой рост научил меня, что в любой ситуации главное быть в себе уверенной, тогда и всем окружающим ты кажешься значительнее.
— Ксения Олеговна, пока что обожжённой ходите только вы. И уродиной стали преотвратной.
— Я
— Ни-ког-да. Вы в автобус зайти не можете, а я отсюда не выйду. А скоро нас найдут, и тогда мой отец вам глотку вырвет.
В то, что папа меня спасет, я не сомневалась. Чтобы не происходило с этим автобусом, и к каким бы иностранным психам-сектантам мы не попали, папа меня спасет. А разговаривать с Ксенией Олеговной я больше не хотела. Как только она перестала скрывать свой мерзкий характер, ее общество стало невыносимым. Я встала, чтобы уйти вглубь автобуса, только кое-кто ещё не выговорился и продолжал говорить. Даже когда я ушла от входа и села на свое привычное сиденье, Ксения Олеговна продолжала говорить, стоя уже у ближайшего ко мне окна. А стекло на нем было разбито, так что я ее прекрасно слышала, хоть и делала вид, что ее речевые выверты меня не касаются.
— Я всегда знала, что ваш класс сборище недоумков, но ты Соломина самая тупая даже в этом выводке. — Я просто сидела и вынужденно слушала выкрикиваемые специально для меня гадости. — Ты не поняла, что произошло? И ты надеешься, что вас спасут? Никто за тобой не придет! Это невозможно! Ты, если выживешь, станешь рабыней, как все твои одноклассники. Понимаешь? Мы не в России! И даже не на Земле. Это другой мир! Совсем другой мир! Как можно было это не понять? А ты всего лишь кусок мяса, которое я перетащила в этот мир. И тебя используют по назначению и выбросят, как грязную одноразовую посуду.
Она ещё продолжала что-то кричать, даже когда кто-то в светлой одежде вышел из тумана и увел ее с собой, я продолжала слышать ее злые, пропитанные желчью слова.
Конечно, Ксения Олеговна говорила глупости. Ее чем-то сильнодействующим обкололи. Наверняка, и травма, и пластика не прошли для уже немолодой женщины бесследно. Она пыталась меня запугать или просто бредила. Но верить ей было нельзя. Не могли слова о другом мире быть правдой. Просто не могли!
12. Невероятное продолжение дня
Меня тошнило от сладостей. Хоть я и поела их немного. Пару ирисок и пакетик маршмэллоу и запила все вишнвым соком из маленького пакетика. Но меня все равно тошнило. Может, сказался нарушенные режим питания или нервы мои начали сдавать. А, может, сладости и вправду вредные.
Я пыталась не думать о словах Ксении Олеговны, хоть они навязчиво кружились в моей голове. Чтобы отвлечься, я достала из своего пакета скотч, который кажется в прошлой жизни забросил в мою тележку Колян. Тогда я очень на него злилась. А сейчас я обернула фантик из-под ириски несколькими слоями скотча и, сложив его гармошкой, сделала из него бантик. Закрепила центр маленьким куском скотча и посмотрела на свое убогое творение. Барсик бы с моим бантиком играть не отказался, но он и пахучими носками папы и брата не брезговал. И я привязала к этому бантику ниточку от бинта. Подняв за непривязанный кончик ниточки бантик в воздух, я другой рукой дважды шлепнула по нему. Сразу представилось, как брат крутит у своего виска указательным пальцем.
— Точно, выберусь отсюда и сразу в дурдом, — сказала я вслух.
А потом
— У меня, вообще-то, ещё и пластмассовая еда есть, — также громко произнесла я. — Впаду в детство, хоть будет с чем играть.
В этот момент из тумана до меня донеслись громкие голоса. А потом в тумане крикнул какой-то ребенок и прямо к моему автобусу выбежала какая-то девчушка со светлыми волосами и коротком простом платьице. Она чуть не врезалась в автобус, но вслед за ней выбежали мужчина с девушкой и они почти одновременно поймали ребенка и прижали к себе. Даже я облегчённо выдохнула, когда увидела, что девочка находится в безопасности. А она не была рада своему спасения. Ребенок что-то говорил на непонятном мне языке и рвался к автобусу. Когда девочка на руках своих спасителей смогла развернуться в мою сторону, она стала указывать на меня пальцем и плача что-то требовать. А когда ее попытались унести она подняла такой крик, что даже у меня заложило уши.
— Голос вашей девочки можно использовать как звуковое оружия массового поражения, — сказала я девушке, что пыталась удержать ребенка на руках.
И она что-то мне ответила. Я ее не понимала, но сочувствующе покивал ей головой. Я и сама не любила маленьких детей, слишком они непредсказуемые, эта девочка, например, чуть не убилась, врезавшись в автобус.
А девушки и ее спутник и даже девочка стали мне что-то усиленно объяснять, при этом они трое некультурно указывали на меня пальцем.
— Я и сама знаю, что выгляжу плохо. — Сказала я им. — Да, да. И одежда на мне потная и волосы не расчесанные, я даже зубы не мыла. А ещё говорят это другой мир. Как думаете, это правда?
Они не могли меня понять, но внимательно меня слушали. А потом продолжили что-то мне говорить и тыкать в мою сторону пальцами. Я проследила в направлении их указанных пальцев и поняла, что они все показывают на мой самодельный бантик. Очень непривлекательный, надо заметить.
Но, когда я указала на него пальцем, все трое иностранцев начали активно кивать. А девочка даже сделала очень характерное хватательное движение руками.
— О, ты хочешь этот замечательный бантик? — Спросила я у девочки, покачав в руке бантиком. И она кивнула, но взгляд при этом был очень жалобным.
Я свесила за ниточку бантик из окна автобуса, и мужчина, схватив его, передал девочке. А она чуть ли не разрыдавшись, осмотрела его со всех сторон и прижала к себе. Я бы даже сказала, что девочка прижала самодельный бантик к своему сердцу. После того, как они все вместе благодарили меня за подарок, жесты у них были очень говорящими, они пропали в тумане.
А я впервые после разговора с Ксенией Олеговной задумалась, что она могла мне и не солгать. Не стала бы в моем мире целая семья восхищаться бантиком, сделанным из скотча и фантика.
— Странно, — сказала я в пустоту и отправилась заниматься неблагородным делом. Все-таки, было несправедливо, что я осмотрела вещи своих одноклассников, а в сумку Ксении Олеговны руку не запустила. Я решила исправить это упущение.
Сперва я открыла её аптечку. Ожидала я в ней увидеть примерно то же, что и в аптечке водитель. Но преподавателю удалось меня удивить. В ее аптечке лежали упаковки с гормональными препаратами. Можно было, конечно, предположить, что у пятидесятилетнего педагога начался климакс, или другие проблемы со здоровьем. Но зачем все эти бутылки брать с собой на экскурсию?