Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк
Шрифт:
7 апреля.
После написания последних строчек я сделался нездоров и принужден был еще на несколько времени отложить свой отъезд. Не знаю, вследствие каких причин, но уж наверное не по причине излишеств и неосторожности, я страдаю уже давно, т. е. еще с пребывания в Петербурге, резким катаральным состоянием всех пищеварительных органов, но в последнее время это нездоровье обеспокоило меня весьма серьезно. Так как до лекарств и врачеваний я вообще не охотник, то решился полным воздержанием и строгой диетой прекратить болезненное состояние, и вот теперь уж мне гораздо, гораздо лучше.
Фотограф Канарский снял с меня на днях портреты во множестве поз и в различную величину.
Погода у нас совсем зимняя, и Вы не поверите, как это неблагоприятно отражается на состоянии духа. Всё покрыто снегом, на дворе стоит настоящий мороз. Бедная Россия!
На этой неделе я был на многих церковных службах и испытал большое, можно сказать, художественное наслаждение. Удивительно действует на душу православное богослужение, если оно обставлено так, как, например, здесь в Храме спасителя!
Письмо это не решаюсь посылать по старому адресу, ибо не знаю, где Вы, дорогой друг мой! Допишу его в Каменке по получении известий от Вас.
12 апреля.
Сегодня утром приехал в Каменку. Лев Васильевич, который очень скучает без семьи, до крайности рад был. Погода ужасная, т. е. страшно холодный неистовый ветер. Тем не менее, мне приятно чувствовать себя в Каменке: точно будто после долгого плавания я очутился в гавани. По привязанности, которую я питаю к здешней своей комнатке, могу себе представить, как я буду любить свой собственный будущий домик. Вы спрашиваете, дорогая моя, привели ли к чему-нибудь мои поиски? Я принялся было очень горячо за это в Москве и видел двух комиссионеров, занимающихся посредничеством при продажах и покупках, но ничего подходящего не нашел. Теперь я решил не торопиться, а понемножку собирать сведения. Брат Анатолий взялся искать для меня близ Москвы то, что мне нужно. Благодарю Вас, милый, добрый друг, за предложение помочь в этом деле, но ведь и без того, именно благодаря Вам, я буду иметь возможность это сделать. Требования мои так невелики, что мне, конечно, с лихвою достаточно того, что имею, дабы моя мечта осуществилась.
Мне чрезвычайно приятно узнать, что Вы довольны своим новым имением. Дай бог Вам найти в милом Веlair все те условия, от которых зависит Ваше благосостояние. Если Вам очень там понравится, почему бы не провести Вам там всё лето и в этом году вовсе не ездить в Россию?
Премного благодарен за оба письма Ваши.
Беспредельно преданный
П. Чайковский.
M-lle Genton получала у Кондратьевых семьдесят пять рублей в месяц.
199. Чайковский - Мекк
Каменка,
1884 г. апреля 16 — 19. Каменка.
16 июля [Так в подлиннике.].
Милый, дорогой друг! Я и забыл в прошлом письме поблагодарить Вас за готовность содействовать к отысканию места для M-elle. Oenton. Условий ее я не знаю, но, кажется, она получала очень большое (для гувернантки) жалованье, чуть ли не семьдесят пять рублей в месяц. Весьма может быть, что она не погонится за большими деньгами и ради прочного места в хорошем семействе пойдет и за меньшую сумму. Я у ней спрошу об этом.
Нельзя себе представить ничего ужаснее погоды, на которую я попал здесь. Вот уже несколько дней сряду бушует какой-то бешеный северо-восточный ветер, ни на мгновение не умолкающий. Гулять почти нет возможности, и по ночам мороз, мешающий растительности. Деревья еще совершенно голы, и даже весенних первых цветов что-то не видно. Вообще, для постоянной оседлой жизни Каменка и вся местность эта по крайней сухости климата, вечному ветру, отсутствию сносной реки, а следовательно,
Я покамест еще не принялся за работу и только собираю кое-какие материалы для будущего симфонического сочинения, форма которого еще не определилась. Быть может, это будет симфония, а быть может опять сюита. Последняя форма с некоторых пор сделалась для меня особенно симпатична вследствие свободы, которую она предоставляет автору не стесняться никакими традициями, условными приемами и установившимися правилами. Жаль только, что нет русского слова, способного заменить слово сюита, скверно звучащее по-русски. Я много думал насчет этого и ничего не мог приискать.
Несмотря на скверную погоду, я наслаждаюсь деревенской тишиной и свободой и содрогаюсь от ужаса при воспоминании о всём испытанном мною в минувшие месяцы.
Вы несовсем справедливы к Антону Рубинштейну, дорогой друг. Правда, что он в течение длинного ряда годов нигде и никогда не играл никаких моих сочинений, но с некоторых пор он повсюду играет четыре из шести фортепианных пьес, когда-то мною написанных и ему посвященных. Правда, что эти пьесы, как нарочно, не из самых лучших. В Париже, в мою бытность там в марте, на первом из двух своих концертов он играл эти четыре пьесы.
От племянницы Тани всё нехорошие вести. Зато Коля и Анна всех радуют и приводят в восторг своим счастливым видом и трогательной взаимной любовью. Сестру ожидают, здесь в конце этой недели; она везет с собой Володю, который так слаб и нервен, что она решилась взять его до экзаменов, дабы он хорошенько отдохнул.
19 апреля.
Наконец наступило подобие весны, хотя далеко еще не так тепло, как бы следовало для этого времени. А я покамест успел простудиться, и вот уж второй день нездоров; хотя и очень легко, но все же пришлось уплатить дань несносному каменскому ветру. Лев Васильевич уехал на ярмарку в Елисаветград, и я остался один в доме, а обедать хожу к старушке Александре Ивановне Давыдовой. Не нарадуешься, когда смотришь на эту восьмидесятилетнюю старушку, бодрую, живую, полную сил. Память ее необыкновенно свежа, и рассказы о старине так и льются, а в молодости своей она здесь видела много интересных исторических людей. Не далее, как сегодня, она мне подробно рассказывала про жизнь Пушкина в Каменке. Судя по ее рассказам, Каменка в то время была большим, великолепным барским имением, с усадьбой на большую ногу; жили широко, по тогдашнему обычаю, с оркестром, певчими и т. д. Никаких следов от всего этого не осталось. Тем не менее, если что скрашивает безотрадно скучную и лишенную всяких прелестей Каменку, так это именно исторический интерес ее прошлого.
В последние дни форма моего будущего симфонического сочинения определилась: это будет сюита; я буду писать ее не торопясь, чтобы вышло нечто, особенно удачное.
Будьте здоровы, дорогой, бесценный друг! Наслаждайтесь привольной жизнью в Вашем милом Belair (который я надеюсь рано или поздно посетить), укрепляйтесь, отдыхайте душевно и телесно. Всем Вашим шлю сердечный привет.
Ваш до гроба
П. Чайковский.
Что нового работает Влад[ислав] Альбертович?