Перепутья Александры
Шрифт:
– Ты знаешь, что Максим в Потоке?!
– изумилась Света.
– Ты что-то увидела?! Без подпитки?!
– Без чего?
– насторожилась я.
– Слушайте, что происходит, а?
Но Света меня проигнорировала.
– Павел Семенович!
– воскликнула она, снова заставив насторожиться пса.
– Значит, я не единственная, кто их чувствует! Значит, Саша такая же! Это многое упрощает, правда?! Что ты смогла разглядеть?
– вспомнила она о моём существовании, но не тут-то было. Я не собиралась держать ответ, пока меня не просветят, во что я вляпалась.
– Саш, да не молчи ты!
– рассердилась Света, сгорая от нетерпения.
– Ещё как буду!
– скорчила я злорадную рожицу Кондратьеву. Да, поступила по-детски, но удержаться не смогла.
– И слова больше не скажу, пока не объясните, как вы двое спелись и что за эксперименты тут проводите по ночам. С моим ослиным упрямством успели познакомиться оба, так что советую больше не темнить, - я самодовольно сложила руки на груди, глубокомысленно вздохнула и приготовилась слушать.
– Хорошо, я и так собиралась всё тебе объяснить, - пожала плечами Света к неудовольствию "сообщника", пошедшего красными пятнами. Будь его воля, Кондратьев выставил бы меня за шкирку, как котенка. Но, увы, я представляла интерес в качестве источника информации и, кажется, не его одного.
Оказалось, ночные экспериментаторы общаются лишь второй год. Познакомились здесь же, когда наш добрый доктор лечил Светину маму. Застал девчонку в палате другого подопечного, когда той приспичило прикоснуться к его лбу. И, надо заметить, вовремя, ибо Светку, как недавно и меня, притянуло к пациенту насмерть. Ещё бы чуть-чуть, и вызывать реанимационную бригаду пришлось бы уже ей.
Когда девушка пришла в себя, щедро напоенная чаем и успокоительными (пропорции история умалчивает), то, запинаясь через слово и истерически всхлипывая, поведала Кондратьеву историю про Поток. А заодно, о своих подозрениях, что парень, в палате которого ее застукали, наверняка, тоже очутился в закольцованном мире. Рассказывала и думала, что минимум - получит направление к психиатру, максимум - загремит в сумасшедший дом. Впрочем, её не слишком расстраивали оба варианта. К тому моменту жизнь девушки, только-только закончившей коррекционную школу-интернат для слепых и слабовидящих детей, вновь катилась под откос. Покинув стены альма-матер, превратившуюся во второй дом, Света Тимофеева не имела ни малейшего представления, как распоряжаться подаренными ей днями, неделями, годами.
Однако, доктор и не подумал привлекать мозгоправов. Он поверил новой знакомой безоговорочно. Потому что только и ждал, чтобы кто-нибудь подтвердил его подозрения. Удивительно, но факт: Кондратьеву годами везло на больных, рассказывающих про странные вещи, увиденные там - за гранью. Причем, "показания" во многом пересекались. Врач неоднократно выслушивал истории про закольцованные и сворачивающиеся слои, про сжимающее или, наоборот, растягивающееся время. Трое пациентов поведали, что встречали Тень, двое - Черную Пелену. И все без исключения "возвращались" обратно через Белый Дым. Самое странное, пациенты через два-три дня уже не помнили о прогулках по Потоку. Причем, не просто стирались детали, люди напрочь забывали об увиденном в коме. Смотрели на врача, как на безумца, когда он начинал задавать вопросы.
В общем, Павлу Семеновичу Кондратьеву было над чем подумать, и Света добавила пищи для размышлений. Когда же он решился предложить девушке участие в эксперименте, она едва не прыгала от радости. Поток, по-прежнему, казался ей волшебной страной. Опасной (а в какой сказке не встречаются трудности?), но притягательной. В отличие от реальной жизни, которая замерла на месте, как маятник на сломанных часах.
Первые эксперименты точь-в-точь походили на мои бездарные попытки проникнуть в сознание Макарова. С каждым разом Света чувствовала себя всё хуже, угасая на глазах, но сдаваться не желала. Старательно скрывала плохое самочувствие от врача. Желание разгадать загадки Потока оказались сильнее чувства самосохранения. К тому же девушка боялась потерять только-только появившийся в беспросветной жизни смысл.
"Увидеть" закольцованный мир (правда, мельком, в тумане) получилось лишь однажды - когда слепая девушка перепутала лекарства. Вместо средства от простуды, приняла другой препарат, ей не предназначавшийся. Он отчего-то поспособствовал эксперименту, и Кондратьев принялся разбираться в причинах и следствиях. Недели опытов, раздумий и бессонных ночей помогли сделать вывод - дело в сочетании двух "ингредиентов" лекарства. Вместе они непостижимым образом приоткрывали завесу между реальностью и Потоком. Дальше пришлось придумывать, каким образом использовать вещества, ведь прием любого препарата чреват побочными эффектами, тем более регулярный. Путем проб и ошибок доктор нашел относительно безобидное средство, содержащие два нужных элемента, а заодно антидот - ещё одно лекарство, сглаживающее гипотетический вред от первого препарата. Едва Света начала принимать этот коктейль, дело сдвинулось с мертвой точки. Худо-бедно, девушка смогла следить за пациентами в Потоке, правда, без вмешательства в процесс. Она бродила за "объектами" тенью, знала обо всем, что с ними происходило, но не могла ни помочь им, ни даже поговорить. Пациенты не замечали ее присутствия.
– Хочу коктейль! Сейчас же!
– выдала я, когда Света закончила рассказ.
– Исключено!
– зловредно усмехнулся Кондратьев, сузив глаза.
– Вы всерьез решили, что я допущу вас к эксперименту?
– Еще как допустите, - лучезарно улыбнулась я, даже не пытаясь скрыть наглый взгляд.
– Уверена, вам безумно интересно посмотреть, отличаются ли Светины возможности от моих. Хотите, можете поломаться для вида пару дней, вот только не уверена, что они у нас есть. Макаров в любой момент может стать добычей Пелены. Полагаю, превратившись в мальчишку, он совершенно не проявляет бдительность.
– Откуда...
– начал изумленный заведующий.
– Оттуда!
– процедила я сквозь зубы.
– Он напился, потому что узнал, что его девушка беременна. Максу нравится быть свободным и не отвечать за чьи-то жизни.
– Отк...
– Вот заладил, как попугай!
– окончательно распалилась я. Мне стало совершенно наплевать на реакцию доктора на моё хамство.
– Лиза рассказала! Подруга Макарова и мать его будущего ребенка! Видите ли, у меня дар сходиться с людьми. Хотя...
– я мрачно оглядела завотделением с головы до ног, - в любом правиле бывают исключения...
Когда минут через двадцать я занесла ладонь надо лбом Макса, чувствовала себя настоящей победительницей. Ликовала, будто выиграла в лотерею поездку на море или только что получила долгожданное повышение, обойдя пару сотен конкурентов. Кондратьев следил за мной, не отрываясь, в любой момент готовясь прервать эксперимент. Я же не сомневалась, что на этот раз непременно что-нибудь увижу. И увидела. Но только не Макарова-мальчика, а то, что снова всерьез выбило из колеи.
Едва прикрыла глаза в реальности, их ослепило яркое солнце, ласкающее морской пляж. Точно такой же, на который в двенадцатилетнем возрасте меня свозили родственники. Только без людей. Я снова увидела простирающуюся до горизонта блестящую голубизну, сливающуюся с ясным небом на тон светлее. Услышала сказочный шепот волн, игривыми барашками набегающих на берег из белоснежного песка. Мгновение, и появился новый звук, заставивший сердце отплясывать чечетку. Стук копыт!
Рыжик! Поднимая в воздух столб брызг, он несся по кромке воды, размахивал крыльями и приветствовал меня громким радостным ржанием. Он скакал, скакал, скакал, но вдруг остановился и встал на дыбы. Не понимая, что происходит, я смотрела, как он брыкается и угрожающе хлопает крыльями.
– Идиотка!
– услышала я до боли знакомый голос. Я и не заметила, когда она появилась - женщина в длинном цветастом платье с черной косой вокруг головы.
– Я же велела тебе, не возвращаться больше в Поток! Кыш отсюда! Немедленно!