Перепутья
Шрифт:
Обычно внутри нее была куча народу, но сегодня Ликаон, как и говорил Гален, снял всех, кроме одного-единственного дозорного. Оставалось гадать, хотел ли он просто поцеловать Барбата в задницу посильнее в надежде на повышение, или же пытался обеспечить себе численное превосходство. А может быть – и то, и другое, в зависимости от того, выйдет у них убить Барбата или нет.
– Эй, ты куда? Ты почему не у ворот? – оклик заставил его сердце пропустить несколько ударов. К счастью, обращались к нему на греческом – иначе весь план и вовсе пошел бы прахом. На латыни Ал до сих пор не знал ничего, кроме нескольких матерных фраз.
Представляя себе, что он играет в покер и на кону просто горстка фишек, даже не денег, Ал обернулся и буднично сказал:
– Ликаон сказал пойти помочь дозорному следить за карьером. По-моему, он считает, что рабы что-то задумали.
Этот прием работал всегда – сработал и сейчас. Лицо незнакомого стражника смягчилось, и он хохотнул:
– В смысле “по-твоему”? Ты что, весь прошлый месяц пробухал? – стражник по-дружески хлопнул его по плечу, - Это все уже знают. Сейчас Барбат прибудет, мы их на живца и возьмем. Только помнишь же, не влезай слишком рано. Дай им сделать свое дело, - коварный прищур стражника был слишком красноречивым для того, чтобы осталось место для каких-то сомнений.
Над их планом действительно был надстроен еще один план – и Ал готов был поставить все, что угодно, на то, что из него торчали большие уши Ликаона.
– Ну пробухал, пробухал, да! Хватит уже надо мной ржать! Помню я все! – притворно возмутился Ал.
Стражник сдавленно хохотнул и отправился по своим делам – и Ал тоже не стал задерживаться.
Сторожевая башня действительно пустовала. Холодная рука, что сжимала его сердце все это время, разжалась, и Ал играючи забрался по простой деревянной лестнице на третий уровень. Эйфория от того, что пока все шло как надо, затмевала все переживания.
Сверху раздавались медленные размеренные шаги. Дозорный боролся с подступающим сном как мог – и оставалось только подождать, пока однообразие и душная жара сделают свое дело, и его все-таки сморит сон.
Пока шаги наверху остановились, Ал и сам чуть не задремал. Встрепенувшись, он выждал для надежности еще пару минут, и аккуратно забрался по лестнице наверх.
Осталось два последних рывка.
В последний момент ступенька предательски скрипнула у него под рукой. Сверху тут же раздалось удивленное:
– Эй, ты кто такой и что здесь делаешь?!
Заспанный дозорный подскочил со стула и ухватился за эфес меча. Ал взобрался на крышу башни, не удостоив его ответом.
Сердце отбивало ритм в ушах, и звуки снаружи не могли пробиться сквозь эту завесу.
Отрепетированным движением, Ал выхватил кинжал из рукава. Дозорный, окончательно проснувшись, резко вытащил меч из ножен и открыл было рот, чтобы заорать, но Ал оказался быстрее.
В два длинных шага он преодолел разделявшее их расстояние – и кинжал столкнулся с мечом. Дозорный тоже не медлил и не собирался сдаваться без боя.
– Ты с ума сошел?! – заорал он. Внизу не было никого, кто бы мог услышать этот крик.
Не понял. Он не понял, что происходит.
Хищно ухмыльнувшись, Ал перехватил кинжал поудобнее и нанес еще один удар. Затем еще один и еще один. Он не целился и не пытался попасть никуда конкретно. У него не было никакой тактики. Не могло быть никакой тактики – все вбитые на подкорку рефлексы опережали местные реалии на многие сотни лет.
Холодный металл полоснул по голой коже руки, и Ал почувствовал, как из свежей раны потекла теплая кровь. Адреналин уже ударил в голову – и боль так и не пришла. Время словно замедлилось, и, заметив дыру в обороне противника, Ал тут же направил кинжал в незащищенное место.
В узкий просвет между кольчугой и шлемом.
Лезвие кинжала глубоко вошло в плоть с мерзким чавкающим звуком
Глаза дозорного округлились в удивлении. Меч выпал из его рук, звякнув об пол, и он ухватился за шею, тщетно пытаясь заткнуть фонтан крови, бьющей из артерии. Не сводя с Ала взгляда серых глаз, он словно в замедленной съемке сполз на пол вслед за своим мечом и, спустя несколько коротких мгновений, затих. Удивленное выражение застыло на его лице посмертной маской.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Ты просто играешь в покер. Просто играешь в покер.
Рука сжимала окровавленный кинжал. На полу распласталось бездыханное тело дозорного. Молодой парнишка, который всего лишь выполнял свою работу.
Молодой парнишка, которому просто не повезло оказаться в смене именно сегодня.
Вдох. Выдох.
Не смотреть дозорному в глаза. Для угрызений совести всегда найдется время. После.
Ал подошел к краю башни и глянул вниз, в сторону ворот.
Колонна всадников внизу слезла с коней и передавала поводья подбежавшим рабам. Богато выглядящие и чем-то напоминающие карету носилки стояли на земле и из них выглядывал немолодой мужчина. Вокруг него бегало пятно цветов Ликаона и пыталось выслужиться.
Если это был не Барбат, то Ал вообще не представлял себе, как мог выглядеть зажиточный римский засранец.
Стараясь не смотреть вниз он пересек площадку и с усилием навалился на стоящую на небольшом возвышении жаровню. Сперва та не поддавалась, но стоило немного пораскачивать ее из стороны в сторону - тихо скрипнула, и дело пошло бодрее.
Когда груда чугуна рухнула на мощенную дорожку внизу, по каменоломням пронесся такой грохот, что не услышать его было под силу только мертвецу.
Такому, как этот дозорный, имени которого Ал даже не знал.
Вдох. Выдох.
Пора было сматываться.
Пока Ал добежал до оговоренной точки, внизу началось настоящее безумие. Со всех сторон звенело оружие, раздавались крики – испуганные, отчаянные или же предсмертные, - топот ног и громкие команды то на латыни, то на греческом.
Адреналин затмевал сознание – и для мрачных мыслей, ведущих к неутешительным выводам, просто не оставалось место.
Возле ворот шел ожесточенный бой. Все смешались со всеми – и без знаков отличия, сложно было сказать, где свой, а где чужой. Если бы в толпе не мелькнуло знакомое лицо – Ал так бы и стоял рядом с боем, пытаясь понять, кто где.