Перезагрузка
Шрифт:
– Нравится, - сказала она раньше, чем он успел задать вопрос.
– У нас на сегодня обширная программа, - объявил он.
– Сейчас мы с Асторией сходим позавтракать, а потом я зайду за тобой.
– Зачем?
– спросила она.
– Затем, - ответил он.
– Потому, что я так желаю.
Послышалось шуршание.
– Я с вами, - заявила она и предупредила: - Открываю!
Он крепче обнял Асторию, и дверь бесшумно распахнулась. Как обычно, Панси не запирала её. Может, проверяла, насколько ему можно доверять, а может, просто доверяла.
–
– начала она.
– Никаких поползновений, - кивнул он.
– Если только сама... Астория, просыпайся, солнышко!
Она, собственно, уже проснулась - её поза на какое-то мгновение перестала быть расслабленной, но он успел уловить этот момент - и теперь жмурилась, притворяясь, что её здесь нет.
– Солнышко, - повторила за ним Панси.
– Ты претендуешь?
– спросил он.
– Хочешь, чтобы я тебя тоже так называл?
– Как пожелаешь, - ответила она и направилась к лестнице.
Астория, вскочив, тоже отправилась наверх - но только на второй этаж, где она обычно ночевала в этом доме. Гарри остался снизу, благо ванная и здесь имелась. А в ванной, что особенно ценно, была волшебная мазь для удаления поросли с лица. Умывшись и освежившись, он уселся в гостиной на диван, по пути прихватив с собой книжку.
Панси, как ни странно, появилась первой. Точнее, неожиданно возникла прямо перед ним. Похоже, она ступала настолько неслышно, что он даже не заметил, как она приблизилась. Он сразу вскочил и навис над ней, с трудом удерживая руки при себе. Она была прекрасна - пробивающийся почти горизонтально через витраж окна солнечный свет золотил пряди её тёмных волос и наливал спелым соком манящие губы. Почувствовав его нетерпение, она шагнула к нему почти вплотную и отвернула голову в сторону, будто её здесь нет. Он нерешительно протянул руки, обнимая её вокруг талии и наклонился, чтобы поцеловать в щёку. Потом, не удержавшись, продолжил к уху и двинулся с поцелуями вниз по шее, которую она изогнула навстречу.
Она почти бесшумно вздохнула, и он потянулся к её губам, но она продолжила отворачиваться. Тогда он отпустил талию и взял в ладони лицо, чтобы поцеловать. Она крепко зажмурилась и не сразу ответила на поцелуй, но он продолжил терзать её сладкие губы, и тогда она уже не выдержала и закинула ему руки на шею, приподнявшись на цыпочках. Она жадно, словно соскучилась не меньше него, вернула ему ласку, почти сразу пустив в ход язык, и остановилась лишь тогда, когда его ладонь захватила полушарие груди под платьем.
– Нет, - сказала она, прервав поцелуй и отстранившись.
– Я бы предпочёл услышать "как пожелаешь", - возразил он.
– Нет, - повторила она, и он со вздохом убрал руку.
Тем не менее она не отпустила его и продолжала глядеть в глаза, невольно облизывая язычком уста. Он улыбнулся этому милому жесту, склонился к её ушку и прошептал:
– Кошечка!
Она сразу повернула голову и вновь нашла его губы. Время словно замерло. Целуя её, он чувствовал, как она тает в его руках и беззвучно стонет, и ему ужасно захотелось плюнуть на её запрет и отнести наверх. Почему-то он знал, что она его не остановит, и лишь крепче прижмётся, чтобы ему было легче её нести, и даже при этом будет нежно облизывать ему ухо... А потом, когда всё закончится, решительно выставит его на улицу и больше уже никогда не пустит на порог. Поэтому он лишь сжимал в ладонях талию, наслаждаясь её трепетом. У выхода в прихожую, прислонившись к стене, со сложенными на груди руками стояла Астория и улыбалась, на них глядя. Панси тоже почувствовала её присутствие, оторвалась он него, оглянулась и безуспешно попыталась вырваться.
– Ну пусти, - тихо попросила она, глядя снизу вверх своими изумрудами.
– Пожалуйста!
Он
– У меня поменялись планы, - сообщила она.
– Раз уж ты за завтраком собралась составить компанию Гарри, то на тебя я его и оставлю. Смотри там, чтобы он к чужим девкам не приставал!
Она привстала на цыпочки и тоже подставила уста, но лишь для того, чтобы смачно чмокнуть его в губы. Панси при этом внимательно за ней следила, словно изучая поведение диковинной зверушки.
– До вечера, милая, - ласково сказал он, и Астория упорхнула, мягко прикрыв за собой входную дверь.
– Ну, и мы тогда пойдём, - предложил он, увлекая Панси в прихожую.
Первым пунктом программы по-прежнему оставался завтрак. Совсем недалеко, в Риджентс, как раз было небольшое кафе, которое открывалось достаточно рано. Он не был уверен, насколько меню ей подойдёт, но, по крайней мере, место было хорошее. Она держала его за руку, и ощущение доверчиво отданной ему ладошки наполняло его теплом. Однако на лице её было выражение крайней сосредоточенности, и он подумал, что она старается угадать, куда же он её тащит в такую рань. И не угадал сам.
– Неосмотрительно, - вдруг заявила она.
Он удивлённо на неё посмотрел. Не так уж часто она сама начинала беседу, а если уж что-то говорила без предшествующих тому попыток с его стороны завязать разговор, то обычно это было какое-то краткое сообщение, не предполагавшее диалога.
– Прости, не уловил, - признался он.
– Что именно неосмотрительно?
– Не стоило, - пояснила она.
– Обидел Тори. Убежала.
– Не волнуйся, - улыбнулся он.
– Всё в порядке. Ты же видела - она не сбежала, хлопнув дверью и не закатила скандала. Поцеловала на прощанье и убежала по делам.
– К себе домой?
– уточнила она.
– Ко мне, - помотал он головой.
– К нам.
– Не понимаю, - пробормотала она, и глаза её слегка расширились, делая её попытки сохранять на лице бесстрастное выражение немного комичными.
Он снова украдкой улыбнулся.
Вопреки его опасениям, меню она одобрила, хоть это и не совсем походило на традиционный английский завтрак. Она не сомневаясь взяла себе блин с начинкой, но не такой, как заказал он. К блинам прилагалась жареная по-деревенски картошка. Он попросил себе двойной эспрессо, который сразу же отдал ей, откинулся и принялся наслаждаться выражением блаженства на её лице, с которым она, жмурясь, чуть ли не окунала носик в дымящийся напиток с густой пенкой поверху. Апельсиновый сок в этом заведении выжимали на месте, но не руками, а с помощью специально предназначенной для приготовления апельсинового сока машины. За это короткое время он уже успел изучить все оттенки бесстрастности на её лице, и сейчас ему ясно было видно, что ей хорошо, и что она рада тому, что он её вытащил из дома в такую рань.
– Теперь ты, - сказала она, заметив, что он уже расправился со своим блинчиком и успел уничтожить всю картошку.
– Что - я?
– не понял он.
– Рассказывай, - пояснила она.
– Про себя.
Всю неделю он таким способом компенсировал невозможность прижать её к себе - по телефону заставлял вспоминать и рассказывать про свою жизнь. Теперь, очевидно, она решила, что и ему стоит немного поделиться воспоминаниями.
– Ты знаешь, - развёл он руками, улыбнувшись, - моё детство вовсе не было таким уж радостным. Мне совсем не хочется, чтобы ты начала грустить в такое прекрасное утро или, того хуже, жалеть меня...