Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)
Шрифт:
Она легко поднялась на ноги, прошлась небрежно, кинув беглый взгляд в окно. Было в ней спокойное безразличие, уверенность в себе и непререкаемости собственной власти. Было что-то такое, отчего Одиссей с запоздалым ужасом понял, что Хозяйка грозит всерьез. Одно неудачное слово, попытка возразить, и…
– Вам не жить обоим, – подтвердила Хозяйка.
Неужели она видиткаждую его мысль?!
– Ты же не читаешь на улице все рекламные вывески. Лишь примечаешь что-то броское, новое. Или написанное красным цветом. А в твоем потоке сознания сейчас доминирует Седа. Мне это не нравится.
– Ты…
– С глаз долой, из сердца вон. Я отсылаю ее на север Магистрата, пусть поостынет.
– Ты, во что бы то ни стало, хочешь ее погубить! Лагерь ее убьет.
– Может быть. Я написала в ее деле: «Грамотна» и «Не использовать на физических работах». Дальше – как выйдет.
– Ненавижу тебя.
– На здоровье. Работай хорошо и ненавидь, сколько влезет. Их будет много, ненавидящих. Таланты. Гении. Помести двух гениев в одну банку, то бишь, лабораторию, отдел, институт… Один обязательно сожрет другого. Такая ваша порода, умников. У меня вы станете работать все вместе. А ненавидеть будете одного человека. Меня.
Одиссей подумал было, что толпа умников всегда обведет вокруг пальца одного сатрапа… Ты же, милая, даже обратный икс не проинтегрируешь.
– Минус логарифм икс. Школьные азы помню. А за малейший обман ждет тебя короткая прогулка в один конец. Не угрожаю, говорю, как есть. От меня не утаишься. А сделаешь, что хочу – свобода твоя награда. И не только. Я не скупая – озолочу.
В соседней комнате ждет тебя попутчик по этапу. Вставай и иди.
Ничего не оставалось, как встать и идти. Одиссей грубо толкнул дверь, неожиданно легко поддавшуюся, отчего неуклюже ввалился в комнату, много большую только что покинутой. Там, в одиночестве, у окна тоскливо горбился долговязый, встрепанный мужчина. Испуганно обернулся, нервно втянув живот.
Одиссей поспешно собрался с мыслями. И, глядя мужику в глаза, дежурно его приветствовал:
– Доброго дня.
– …Э-э, восхищен вашей оптимистичной оценкой… текущего времени суток, Одиссей, – промямлил тот, безуспешно пытаясь принять когда-то привычную, горделивую осанку.
Великий математик Энвер Бернстайн.
…Семь лет трудились они рука об руку над задачкой, что подбросила им Хозяйка. И многие другие, вместе с ними. «Проблема разрешима», – воодушевила Хозяйка «невольников умственного труда». Они нашли решение и получили обещанную награду. По крайней мере, некоторые из них. Бернстайн и Гор были в числе тех, кому повезло. В первый же день свободы Одиссей кинулся наводить справки о Седе Лин. Жива. Слава Богу. Прошедшие годы он жил неутихающей болью о ней.
Доступ в режимное поселение получил не без труда, но в итоге утряслось. Где взятка, где былое знакомство… Одиссей смолоду легко сходился с людьми, это умение и в дальнейшем приносило ему хорошие дивиденды.
Севернее Норденка можно было увидеть настоящие снег и лед. Дни стояли холодные, замерзшие лужицы похрустывали под сапогами. Дул режущий ветер. Пряча лицо в воротнике тулупа, Одиссей шел по не мощеной улице, высматривая номера на стенах бревенчатых домов. Здесь. Забор из толстых штакетин, калитка без запора. Вот этот шнурок, наверное, от звонка.
Сердце тяжко билось в ожидании. Неужели он еще способен испытывать такое волнение?
Дверь со скрипом отворилась. Хмурый мужчина, привычный к холоду, потому что был лишь в домашних штанах и тонком вязаном свитере, показался на пороге.
– Чего нужно?
Одиссей коротко объяснил. Старый знакомый Седы.
– Она не выйдет к тебе.
Подразумевалось, незваного гостя даже на порог не пустят. Подразумевалось, что незваный гость повернется, поджав хвост, и, побитой собакой отбудет восвояси. Либо начнет выяснять отношения. Мужчина решительно сошел с крыльца и двинулся к Одиссею. Опасный тип. Выше ростом и заметно крепче.
– Чего тебе нужно от моей жены?
– Ничего, – коротко ответил Одиссей. – Убедиться, что жива и здорова.
Мужчина обернулся, крикнул:
– Седа!
Она встала в дверях. Мадонна с младенцем на руках. И та же девочка, которую он знал когда-то. Да, старше, взрослее… но эта была она. Его Седа. За краткие секунды, пока дверь снова не закрылась за ней, не было сказано ни слова.
Мужчина чуть заметно пожал плечами. Мол, убедился? Одиссей молча кивнул и пошел прочь. Через несколько шагов вдруг остановился, обернувшись.
– Будут проблемы – дай знать. Помогу.
– Спасибо, брат, – отозвался муж Седы.
Его имени Одиссей спрашивать не стал.
– Ваше высочество, – обратился к Хозяйке полковник Иомен. – Неприятное известие.
– Опять революция? Тогда я вас увольняю, Иомен.
– Никак нет. Бежали ссыльные.
– Какой кошмар. Неужели все сбежали? Вы уволены, мой дорогой Иомен.
– Ваше высочество, бежали пятеро. Известная вам Седа Лин и ее муж.
– Двое.
– И трое их детей.
– Мал-мала меньше. Да будет вам известно, Иомен, если забыли, напоминаю: дети ссыльных и заключенных сами таковыми не являются и пользуются всеми правами свободных граждан. В том числе, на передвижение. Бежали двое. А трое – путешествуют в сопровождении родителей.
– Какие распоряжения, ваше высочество?
– Ага. Вот оно что. По собственной инициативе поисками вы заниматься не стали. Обратились ко мне за указаниями. Когда, скажите, случился прискорбный казус? По глазам вижу, не сегодня.
– Третьего дня, ваше…
– Три дня!
– Если помните, вы были заняты инспекцией…
– ТРИ ДНЯ?!
– Ваше…
– Высочество! Да! Я, когда без каблуков, вынуждена просить вас нагнуться, чтобы дать по шее! Вы ждали достаточно времени, чтобы беглянка добралась до Эгваль! Вы всегда втайне ей симпатизировали – я не ошиблась в вас, Иомен.
И вот, когда дельце ваше выгорело, и достать эту сучку, без страшного дипломатического скандала (а он мне нужен?!) невозможно… вы делаете печальное лицо и идете ко мне, каяться. Я отпускаю вам этот грех, Иомен. А кто отпустит мои?