Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)

Ли Венедикт

Вообразил, как Нойс встретит меня. Сойду с поезда на полустанке в Олдемине, и увижу ее, рядом с моим мотоциклом. «Привет!» – скажет коротко, легко коснется губами моей щеки. Мы усядемся – Нойс за рулем, я на заднем сиденье. Торжественно подъедем к нашему дому, а Бобби и Тея встретят нас восторженными воплями. Девочки повиснут на мне; Нойс с легкой усмешкой отойдет в сторонку. Потому что наша с ней настоящая встреча – впереди. Вся грядущая ночь – наша…

В зале ожидания половина народу спала, остальные поглядывали на часы. Мой поезд придет за полночь. Сна ни в одном глазу. Я неторопливо прошел в соседнее помещение –

помесь кафе и кинозала. Настенное видео показывало новости, заключавшиеся в отсутствии новостей; у буфетной стойки кучковались несколько граждан. Вполголоса переговаривались – кто уезжал, кто оставался – всё как всегда…

Я взял многослойный бутерброд, стакан сока и уселся в кресло, держа картонный поднос на коленях. Перевел взгляд на экран: новости закончились. Сейчас там, по щиколотку в густой траве, бодро вышагивали стройные босые ножки. Хм… Явно не стриптиз. А впрочем, кто его знает. Посмотрим.

Ножки, голые и безусловно женские, пробудили от дремоты еще нескольких поклонников морфея. Я услышал сдержанные восклицания. Камера повернулась, показывая полностью фигурку обладательницы сих привлекательных нижних конечностей. Впечатляюще. Не дылда, среднего, судя по всему, роста. И – не голая. Короткое домотканое платьице – ага, фильма-то на историческую тему! Девчонка держала на плечах коромысло; чуток присела, цепляя два полных ведра, выпрямилась. Эк, припахали бедную! Тяжелая работа девушку не смущала. Запрокинула голову, глядя в бездонное синее небо; тем временем камера, упершись в оное, задержалась на несколько секунд, подчеркивая тем самым его синеву и бездонность…

А потом на экране крупным планом возникла беспечная, довольная жизнью мордашка в ореоле густых, темных волос… Чуть скуластенькая; с широко поставленными карими глазами и маленьким упрямым подбородком… Я едва не подавился остатками бутерброда… НОЙС!?..

Не веря глазам, уставился на экран… Поздно! Изображение разом поменялось на морской пейзаж. Солнце у горизонта… Темно-фиолетовые в закатном свете верхушки волн… Возникла музыка, похожая на мрачные удары огромного колокола. Снизу на экран выплыли и застыли в неподвижности крупные, ослепительно белые буквы… «Нина Вандерхузе в фильме «Ангел с черными крыльями». История Наоми Вартан».

«…Поезд номер… гав-гав-гав… Прибывает на гав-гавтый путь!..» – по-вокзальному нечленораздельно заорал динамик под потолком. Я сорвался с места, и в компании таких же скорых на подъем личностей, ринулся в ночь, на платформу четвертого пути, куда уже причаливал поезд номер сто двадцать четыре. Нашел нужный вагон, отыскал обозначенное в билете купе второго класса. Второй класс означает, что постелей не дают, зато и спишь, не раздеваясь. Из соседей пока никого не было, и я выбрал верхнюю полку справа; улегся и попытался собраться с мыслями. Подвешивая на металлический крючок свою сумку, заметил, что руки у меня дрожат.

Я десять лет женат на актрисе видео. Не на заурядной исполнительнице ролей третьего (и так далее) плана. На особе известной, знаменитой. Которую обожала и о предполагаемой смерти которой скорбела Эгваль. А она променяла славу на забвение; на жизнь в глуши; на брак с не вполне адекватным молодым человеком.

ЗАЧЕМ?!

Испугалась, что гениальное исполнение роли беспощадного врага Эгваль обернется против нее? Что после жестокой войны Нину (как непривычно мне это имя!), отождествят с чудовищем, в которое превратилась со временем Наоми Вартан?

Странно, что я никогда не видел этого фильма раньше. Название, да, слышал. Знал, о чем он. У нас дома есть видео – ни Нойс, ни меня совершенным отшельником и букой не назовешь. Но вот это кино, в свое время, мне посмотреть не удалось. Помню, Нойс тогда нашла мне какую-то срочную работу. Уложила девочек спать, а меня попросила…

– Тута свободно? – в дверь купе просунулась квадратная физиономия.

– Выбирай любую койку, – отозвался я.

Обладатель грубо обтесанной морды, без лишних слов улегся на нижнюю полку подо мной и почти сразу же захрапел. А сам я заснуть не мог. Нина Вандерхузе… Нина. Нина… Нойс!

От непривычных душевных терзаний меня отвлекла необходимость сходить помочиться. Вот такая проза жизни… Материя первична, а сознание вторично, как учат философы. Неслышно спрыгнув на пол, я вышел в коридор и направился в известное место. Узкий тамбур, справа окно с приподнятой рамой, слева заветная дверь. Потрогал ручку – свободно. Сделав дело, глянул напоследок в мутноватое зеркало. М-да. Можно подумать: заболел или чем-то напуган. Выругав себя за слабонервность, я вышел обратно в тамбур. Там, спиной ко мне курил в окно коренастый гражданин – мой сосед по купе. Дожидается. Видать, тоже приспичило. Он обернулся, и я посторонился, пропуская.

Есть-таки в людях шестое чувство. Во мне – точно есть. Ничто не предвещало беды, но меня как толкнуло изнутри. Я сделал короткий быстрый шаг в сторону, одновременно с парирующим движением левой рукой. И пудовый кулачище этого типа, вместо моего подбородка, впечатался в дверь сортира. Сам он, увлекаемый инерцией подался вперед, мимо меня, так что я оказался у него за спиной. Не теряя времени, огрел урода по затылку. Он пошатнулся и глухо замычал. Вот же крепкая дубина. Пришлось добавить ударом сомкнутых в замок рук. Вражина рухнул.

Оставалось быстро вернуться к себе, запереться в купе и ждать развития событий. Банальный поездной грабитель не станет ломиться ко мне с требованиями сатисфакции. А предпочтет сойти через полчаса в дачном поселке Гурт. Там наш медлительный паровозик сделает трехминутную остановку. А громила пустится наутек.

Я осторожно выглянул в коридор. Никого. Ан, нет! Навстречу ковылял испуганный старикашка, я моментально узнал эти парусиновые штаны, такой же пиджачок и белую панаму. Это его я видел мельком, когда выходил намедни из банка с кучей грошей в карманах. Все мгновенно стало на места. Дедок – наводчик, громила – исполнитель. Как они потом делятся: поровну или по честному, меня не трогало. Главного противника я крепко вырубил; а этого достаточно приструнить, он и обкакается.

Я состроил зверскую гримасу, подошел к старичку, нежно взял за костлявое плечо.

– Слухай сюда, дед…

Свою ошибку я понял сразу же, как ощутил под видавшей виды одежкой не дряблый старческий жирок, а стальной твердости мускулатуру. Но было поздно. Меня словно ударило чугунным ядром, я пролетел по коридору не знаю сколько метров и, хлопнувшись об пол, даже не почувствовал боли. Свет глазах померк.

Очнулся оттого, что меня трепали по щекам. Вокруг по-прежнему стояла тьма. Мне оставалось только жалобно застонать и спросить, где я; кто этот неизвестный, что надо мной хлопочет; и что, черт побери, случилось…