Персики для месье кюре
Шрифт:
— По-моему, она нас недооценивает.
Нас? С чего бы это мне употреблять такое слово? Но Оми, похоже, ничего не заметила. Лишь в нарочитом ужасе всплеснула руками и сказала:
— Да у нас все время что-то случается, какое уж тут спокойствие! Я слышала, и у тебя кое-кто гостит?
Я только рукой махнула, сохраняя на лице полную безмятежность.
— Да у нас постоянно гости! Вчера вот вечером приходила Жозефина, хозяйка кафе «Маро», с сыном. И вообще у нас уже пол-Ланскне перебывало; то и дело кто-то заходит, причем в самое разное время.
Оми
— Ты, должно быть, считаешь, что я вчера родилась? Разве в этой деревне может что-то произойти, а я об этом тут же не узнаю? Впрочем, если ты хочешь поиграть в секреты…
— Это не мой секрет. Я не имею права его раскрыть.
Оми пожала плечами.
— А вот это, пожалуй, справедливо. И все же…
— О каких секретах речь? — спросила Фатима, входя в гостиную вместе с Захрой и внося огромное блюдо с марокканскими сластями. — Что, Оми снова вам всякие секреты выбалтывает?
— Как раз наоборот, — сказала я. — Оми всегда ведет себя очень сдержанно.
Фатима рассмеялась.
— Ну, сдержанной Оми я не знаю! А вы, Вианн, попробуйте наше угощение. Тут у меня и халва, и финики, и кокосовое печенье, и леденцы на розовой воде, и хрустящее печенье с кунжутом. Нет, нет, нет, не ты, Оми! — снова засмеялась она, потому что Оми тут же потянулась к блюду. — Сейчас ведь рамадан, ты не забыла?
— Должно быть, забыла, — и Оми подмигнула мне.
Заметив, что Фатима явно чем-то расстроена, я спросила:
— У вас что-то случилось?
Она кивнула:
— Свекор моей Ясмины заболел. Мохаммед Маджуби. Он ведь теперь к нам переехал, пока Исмаил и Ясмина здесь. Может, он здесь и останется — жить с Саидом ему не нравится.
Оми громко хмыкнула:
— Скажи уж честно: ему не нравится жить рядом с этой женщиной!
Фатима попыталась ее утихомирить:
— Оми, пожалуйста…
А я в эту минуту посмотрела на Захру. Захра и Ясмина невероятно похожи внешне, но в то же время они очень разные. Я уже не впервые заметила, как смущается Захра, стоит лишь упомянуть об Инес Беншарки. И я напрямик спросила у нее:
— А что вы, Захра, думаете об Инес?
Было заметно, что этот вопрос ее сильно встревожил. В черном хиджабе, заколотом на традиционный манер, Захра выглядела одновременно и старше, и младше своей сестры. Кроме того, она, похоже, отличалась болезненной застенчивостью и говорила всегда еле слышно и монотонно.
— Я… по-моему, она очень интересный человек, — почти прошептала она.
Оми крякнула:
— Ну еще бы! Если учесть, что ты, можно сказать, сама в том доме почти поселилась…
Захра покраснела:
— Соня — моя лучшая подруга!
— Ах, Соня? Вот как? А мне казалось, ты туда не для того ходишь. Все пялишься на этого молодого красавца, как овца!
Щеки у Захры уже пылали. Казалось, она вот-вот выбежит из комнаты…
Я решительно встала и сказала:
— Ну что ж, значит, мне повезло. Я как раз хотела попросить кого-нибудь из вас показать мне, где живет Инес Беншарки. Может, вы меня проводите, Захра? Правда, на улице сильный дождь…
— Конечно, провожу. — Ее тихий голос звучал абсолютно
Когда она вышла, я услышала, как Фатима негромко сказала Оми:
— Ты слишком строга к девочке.
Оми захихикала:
— Это жизнь к ней строга. Ей нужно учиться жить. Она же в стакане воды утонет. Уже утонула.
Я повернулась к ним и с улыбкой сказала:
— Язак Алла. Благодарю вас за гостеприимство и в следующий раз непременно принесу шоколад. Я как раз жду посылку.
Пока я надевала сапоги у порога, Захра стояла рядом, держа в руках мой плащ.
— Не обращайте на Оми внимания, — тихо, все так же невыразительно сказала она. — Она уже старая и привыкла говорить все, что ей в голову придет. Даже если мысли в ее голове катятся на одном сломанном колесе. — Мы с ней вышли на крыльцо. — Здесь совсем недалеко. Я вам покажу.
Дома в Маро, разумеется, не имеют номеров. В этом проявляется одно из забавных свойств Ланскне. Даже названия улиц не признаны официально, хотя считается, что район подвергся полной реконструкции и, возможно, названия все же со временем появятся. Рейно говорил, что Жорж Клермон возглавляет кампанию по превращению Маро в «памятник истории» (и, если этот проект будет утвержден, сам Жорж, разумеется, окажется в нем главным), но таких селений, как Ланскне, в этой части Танн слишком много, как много и совершенно очаровательных маленьких bastides; впрочем, хватает и старых кожевенных цехов, дубилен и сыромятен, живописных каменных мостов и средневековых виселиц, а также статуй загадочных святых, так что местным властям нет особого дела до какой-то одной улицы с деревянными домами-развалюхами, уже наполовину съеденными рекой. Похоже, только почтальон возражает против подобного беспорядка: для него отсутствие названий улиц и номеров домов — действительно большое неудобство. Если кому-то в Маро приходит в голову привести в порядок одно из допотопных строений и поселиться в нем, невзирая ни на какие правила планирования и реконструкции, то вряд ли его станут останавливать; скорее всего, никто на это и внимания не обратит.
Захра спряталась под свой никаб, собираясь проводить меня до дома Беншарки, и теперь ее взгляд поверх покрывала казался абсолютно непроницаемым. Никаб явно прибавлял девушке смелости и уверенности в себе. У нее даже походка стала другой. Повернувшись ко мне, она спросила:
— Почему вы непременно хотите повидаться с Инес?
— Я раньше жила в том доме, где была ее школа, — сказала я.
— Ну, это, по-моему, причина недостаточно веская.
— Возможно.
— Вас к ней тянет, верно? — сказала Захра. — Тянет, я же вижу. Вы не первая. Все мы так или иначе соприкасались с Инес. Когда она сюда приехала и открыла школу, эта идея всем показалась просто замечательной. Ведь с местной школой у нас без конца возникали проблемы из-за этой противной особы, Жолин Дру: она все хотела запретить нашим девочкам носить хиджаб. Между прочим, брат Инес сперва очень подружился со всем семейством Маджуби, и некоторое время все шло просто отлично…