Персональное дело
Шрифт:
Головлев считает (и это похоже на правду), что прокурорский наезд на него сделан по сигналу из Кремля, и причина не в челябинских давних делах, а в том, что сегодня он вместе с Сергеем Юшенковым создает оппозиционную партию «Либеральная Россия». Что из этого получится, я не знаю. Мне кажется, что сейчас реальная Россия склонна шагать вместе не к либерализму, а в противоположную сторону. Сегодня быть в оппозиции, как мы видим, значит нарываться на неприятности, а большинство людей идут в политику не для этого.
А нам, аполитичным, пожалуй, пора уже прятаться. Вы спросите, зачем, а я вам напомню анекдот про зайца. Помните, он спрятался, услышав, что объявлена охота на медведей? Его спрашивают: ты-то чего боишься, ты ж не медведь. А он отвечает: Я-то не медведь, но охотники этого могут не знать.
№ 205, 03.11.01
Орден за честность
Признаюсь, я до недавнего времени думал,
Только не говорите мне про Цюрупу. Ну да, тот, будучи наркомом продовольствия, вез голодающим целый эшелон зерна, сам падал в голодный обморок, но ни одного зернышка не склевал. Так он же был большевик ленинского закала, а теперь таких, слава Господу, нет. Теперь в том, что прокуратура наша добирается до министров, не было бы ничего противоестественного, если бы вовремя и до всех. А то ведь годами пребывает как будто в спячке, а тут на тебе – спохватилась. Такое ощущение, что где-то дан сигнал, а прокуроры рады хватать кого ни попадя, кроме себя. И уже звучат имена министров и замов, а Счетная палата допускает утечку, что и у других подобных начальников рыльце в том, чем набивают подушки.
Перечислять имена не буду, их много, и всё новые открываются. Один купил себе неизвестно на какие шиши квартиру, другой построил дачу, третий сынку собственному дорогой заказ оформил на постройку чего-то ненужного, а четвертый просто гребет взятки без зазрения совести. Кстати, насчет последнего – у меня еще в советские времена был знакомый, который, отсидев срок за мздоимство, говорил со знанием дела, что особи, не берущие взятки, в нашей стране водятся, и даже в больших количествах, но только среди тех, кому их не дают. А кому дают и кто сам может взять, с теми просто беда. С этими людьми чего только не делали! Их и сажали, и расстреливали, и по партийной линии строго журили, а им хоть бы что. Чем больше с ними борются, тем больше их есть, и чем больше их есть, тем больше им надо.
А у меня по борьбе с ними есть радикальное предложение, Поощрительно-угрожающего характера. Надо учредить особый орден «За честность». Не за доблестный труд на благо Отечества, а просто за то, что, трудясь на высоком посту и имея доступ к финансам и распределению благ, награжденный казенного или чужого имущества не присваивал, родственникам не раздаривал и взятками не увлекался. Орден этот следует ценить высоко и давать его крайне редко. Реже, чем Героя России. Героических личностей у нас больше, чем честных. Давать его следует только один раз в жизни, потому что дважды честных не бывает. Поскольку орден необыкновенный, то и представление к нему должно быть особым. Я бы предложил, чтобы соискатели ордена сами себя на него выдвигали, что некоторых сразу поставит в щекотливое положение. Представляя себя к награде, кандидат в орденоносцы неизбежно привлечет к себе повышенное внимание Счетной палаты, прокуратуры и прессы, а не представляя, навлечет подозрение, что чего-то боится.
Орден «За честность» должен приравниваться к полководческим орденам и присуждаться только высшим должностным лицам, прошедших чистыми мимо больших искушений.
Что же касается начальников поменьше, которые оформляют какие-нибудь участки, выдают лицензии или справки, производят набор на военную службу и прием в высшие учебные заведения и контролируют движение на дорогах, для них я бы изготовил нагрудные знаки, дипломы и похвальные грамоты, порядок награждения которыми пока обдумываю.
№ 213. 17.11.01
«А критики хором: „Ах, форум! ах, форум!“
Я хотел взять эти слова Окуджавы эпиграфом, а потом подумал, что они годятся для заголовка.
Что же касается форума, то целью его проведения было его проведение. Это был, конечно, не съезд КПСС, потому что делегатов в кремлевском буфете не отоваривали, отчетный доклад был покороче, аплодисменты не слишком бурными, а от исполнения заветной песни устроители воздержались, опасаясь, что кто-то может не встать. И этим наше время отличается от того, когда вставали все. Теперь кое-кто кое-что может себе позволить, но гражданского общества у нас пока нет, и вылепить его силами даже столь заметного сборища так же невозможно, как ввести в действие указом верховной власти. Для гражданского общества у нас не хватает необходимого количества граждан, имеющих быть таковыми не только по паспорту. Существо, вылупившееся из тоталитарного прошлого, превращается в гражданина медленнее, чем гусеница в бабочку, и утечет много воды, пока оно начнет ощущать себя гражданином, то есть личностью, которая развивается не в стаде идущих вместе, а сама по себе, питаясь, как правильно сказано, духом свободы (у некоторых, правда, первым блюдом была лагерная баланда).
Гражданское общество – это то, в котором гражданин знает свои права и обязанности, а власть осознает пределы своих возможностей, полученных ею на время. Гражданин, идя на избирательный участок, должен понимать, что от него что-то зависит, и своего депутата, мэра, губернатора и президента изберет именно он, а не за него Волошин, Березовский или Павловский. Гражданин понимает, что лицо, избранное им во власть, является нанятым им работником, на которого всегда можно найти управу, а если что, и уволить. И нанятый тоже не должен этого забывать. В гражданском обществе должны быть обязательно и власть, и оппозиция, по влиянию почти равная власти и готовая поменяться местами. Не должно быть такой ситуации, чтобы власть была сама себе оппозицией, для чего ей надо самой себе давать по морде и самой себе тем же макаром отвечать, как бы имея две морды в одном лице. Увы, в нашем обществе крепнет, кажется, мысль, что оппозиции может вообще не быть никакой. Президент у нас молодой, умный и деятельный, сам во все вникает, сам все решает, а нам делать нечего, и руки свободны для аплодисментов. Хрустальная мечта Козьмы Пруткова о введении единомыслия в России сбывается на глазах. Политические партии сливаются в одну, большую и рыхлую, раздробленные силы несогласных могут им оказать сопротивление не большее, чем остаточные талибы обрушенной на них мощи. Страшными оппозиционерами еще недавно были у нас коммунисты. При предыдущем президенте они наращивали капитал политический и финансовый, крича об антинародном режиме и делая президенту «козу» в виде импичмента. Новый президент, обладая определенными навыками и приемами, охотников делать «козу» может кинуть через плечо и кое-кого уже кинул, так что остальным приходится быть осмотрительнее. А наиболее расторопные из недавно непримиримых, вроде Сажи Умалатовой, уже вошли с властью в клинч крепких объятий, и почин передовой электросварщицы имеет шанс быть подхваченным широко. Короче, оппозиции у нас практически нет, не считая диссидентов из музея Сахарова и общества «Мемориал». Но диссиденты – это такие граждане, чей голос громко звучит, когда им затыкают глотки. А незаткнутых общество не слышит и даже не знает толком, кто они такие. И истории своей оно не знает, имея в массе смутное представление, что раньше кого-то где-то за что-то сажали, зато непосаженным зарплату платили вовремя и зимой отопление не отключали.
В Москве, Питере и других больших городах признаки зарождения гражданского общества разглядеть еще можно, но в провинции тамошние сатрапчики воротят, чего хотят, не боясь ни прессы, ни суда, ни совести, ни народа.
Где-то в Саратовской области поставили памятник Сталину, убийце миллионов наших сограждан. В гражданском обществе люди снесли бы к черту и памятник и того, кто посмел эту дрянь поставить. И деньги свои налогоплательщицкие с поставившего обратно б слупили. Нашим же людям, пока зарплата идет, вода течет и батареи не стынут, все это, как говорится, до фени, до лампочки или по фигу. Так что общество у нас, можно сказать, не гражданское, а пофигистское. А форум что ж, дело неплохое. Давали б еще бесплатно сосиски, было б совсем хорошо.
№ 218, 24.11.01
Приснилось мне, будто я сплю. Сплю и вижу во сне, будто сплю и вижу сон, будто сплю. Сон во сне, как матрешка в матрешке. Во внешнем сне мне снится, будто я сплю, а во внутреннем, будто спать мне что-то мешает. Какая-то знакомая громкая песня. Что-то вроде: «Вставай, нерадивый, на выход с вещами». И кто-то трясет при этом мою кровать. Я в конце концов просыпаюсь во внутреннем сне с большой неохотой, смотрю – шесть утра, по телевизору исполняется гимн, а надо мной стоят прокурор и понятые из фракции «Единство». И прокурор говорит: вы арестованы, попавшись с поличным на месте преступления. Да что вы, говорю, с каким поличным, какое преступление, я же спал. Вот именно что спал в лежачем положении, чем надругался над гимном, при котором надо вставать. Я, конечно, смутился-перепугался, простите, говорю, оплошка вышла, проспал. А мне говорят, что проспал – это не оправдание и не смягчающее обстоятельство, и тут же приговаривают меня к годичному содержанию под стражей с обязательным еже– и круглосуточным прослушиванием гимна. Я спрашиваю, нельзя ли проявить гуманность и заменить смертной казнью, а мне говорят, нет, у нас на высшую меру мораторий и вообще таким преступникам, как вы, на снисхождение рассчитывать нечего.