Персонных дел мастер
Шрифт:
— Никак швед у Гангута из тяжелых орудий палит? — вскочил из-за стола генерал-адмирал. Все поспешили на капитанский мостик.
Смотровой матрос оторвался от подзорной трубы, крикнул с дозорной бочки, подвешенной на грот-мачте:
— Швед от Руссар-з отходит и по нашей брандвахте палит, господин генерал-адмирал!
— Вот что, Федор Матвеевич! Я поспешу на легкой скампавее Бредаля к Змаевичу. А ты бей тревогу, готовь выводить флот из Тверминне. Боюсь, как бы швед нам фарватер из сей бухты не перекрыл!Петр не то чтобы приказал, а сказал генерал-адмиралу по-своему, по-царски. Апраксин и
Опасения Петра о возможной диверсии шведа супротив Тверминне оказались ненапрасными. С дозорных галер ясно было видно, как эскадра Лиллье, лавируя под слабеющим ветром, медленно отделилась от Ватранга и стала удаляться от острова Руссар-з.
— Может, Лиллье опять к Ревелю путь держит? —, предположил стоявший рядом с Петром на капитанском мостике Бредаль.
— Ерунда! К Ревелю он шел бы мористей, а здесь держится самой кромки островов,— значит, идет к Тверминне,— согласился с Петром командующий брандвахтой Змаевич, прибывший на скампавее Бредаля.
Петр в это время, как мальчишка, послюнявил большой палец, выставил его к ветру. И, довольный, рассмеялся:
— А никуда ныне Лиллье далеко не уйдет! Ветерок-то, капитаны, стихает, вот-вот полный штиль наступит.— И весело добавил: — Не врали, значит, местные финны и тот пленный профессор: в конце июля в сих широтах мертвый штиль по неделе стоит! А Ватранг меж тем разделил свои силы. И что за сим? — Петр обернулся к Змаевичу.
— А за сим, государь, у острова Руссар-з в шведской позиции оказалась дыра, почитай, в три мили! — улыбнулся обычно мрачный и хмурый серб.
— Вот в эту дыру, капитаны, и поведете наш авангард! А десантом на оном командовать будет бригадир Волков! — решительно приказал Петр,— Ступайте и готовь-, те корабли к прорыву!
Петр почти не спал в эту белую тревожную ночь. Да и не до сна было: сначала подошли галеры Бредаля, а затем и вся авангардия генерала Вейде пожаловала. Шведы заметили эти передвижения русских, и Ватранг приказал поднять паруса и атаковать. Однако наступил мертвый штиль, и паруса бессильно повисли огромными тряпками. Весь маневр Ватранга привел только к тому, что шведские суда сбились в кучу и еще более увеличился разрыв между Ватрангом и Лиллье. Понапрасну грозно ревели орудия флагманского «Бремена»: ни одно ядро не долетело до русских галер. Во втором часу ночи Петр вызвал из Тверминне Апраксина, а сам прикорнул на часок под шведскую канонаду.
Когда в шесть утра Апраксин прибыл на царскую галеру, то застал своего шаутбенахта Петра Михайлова уже за бритьем: новый царев денщик проворно водил бритвой, снимая жесткую щетину и мыльную пену английской острой бритвой.
— Ну что, Федор Матвеевич, попался-таки швед? — весело спросил Петр, подставляя шею и спину под ковш с морской водой.— Ух хороша! На дворе июль, а вода — чистый лед! — заухал он и крикнул денщику: — Лей круче, дьявол! — Растираясь полотенцем, молвил: — И до чего приятна сия вода: солью и открытым морем пахнет. Любишь открытое море, а, Федор Матвеевич?
Генерал-адмирал не успел ответить, как Петр подвел его к борту и указал на широкий морской простор в сторону острова Руссар-з:
— Вот оно, открытое море, дядя... Ты только глянь на сие окно — оно и впрямь для нас окно в Европу! Вице-адмирал Лиллье сплоховал малость, ушел на восток да и застрял в мертвом штиле: вон его паруса едва на горизонте белеют.
— Так что меж ним и Ватрангом ныне большая дыра! — сразу уразумел Апраксин.
— Вечор была дыра, но поелику ночью Лиллье еще однажды ветер в паруса уловил и дале сместился, то здесь ныне не дыра, а открытое море. Вот мы в сей штиль и обойдем Ватранга мористей. Что скажешь?
— Обойдем, государь! — с неожиданной для него твердостью отрубил Апраксин.— Негоже нам столь счастливый и, чаю, самим Нептуном дарованный час упускать!Позже, наедине с самим собой, генерал-адмирал, может, и сам дивился своей гангутской решимости, но тогда он ясно чувствовал: сей штиль — подарок Нептуна! И в то чистое ясное июльское утро верилось: все можно преодолеть российскому флоту.
На галерах звонко пропели горны, загудели в свои дудки боцманы, началась утренняя побудка.
— Прикажи, Федор Матвеевич, выводить флот из Тверминне,— распорядился Петр за завтраком. Генерал-адмирал глотнул ароматного, душистого кофе и простодушно усмехнулся:— Да я уже приказ тот послал, пока ты одевался. Чаю, к полудню прибудет вся моя кор-де-баталия!
— Отлично, дядя! — Петр чувствовал, что все ему сегодня удается, как удавалось тогда под Полтавой, и ощущение предстоящей виктории пришло к нему, как и тогда, ране, нежели все свершилось.Легкая царская скампавея вынырнула из-за островка и понеслась в открытое море. И точно отдавая царю и генерал-адмиралу приветственный салют, ударили пушки со шведского фрегата, близкого к берегу.
— Не трусь, дура! — насмешливо заметил Петр молоденькому матросу, который, часто закрестившись, побледнел и прислонился к мачте.— У шведа-то недолет!
— А куда сей Ватранг припрятал ныне свою шхерную эскадру? — озаботился Федор Матвеевич.
Петр насупился, раскурил трубочку, сказал просто:— Сего не ведаю.
— Может, он к переволоке ушел? — Федор Матвеевич достал вышитый платочек (жена в поход собирала), отвернувшись в сторону, чихнул.
—Поутру прискакал дозорный драгун-новгородец, доложил, что шведа там покамест не видать! — браво отрапортовал флаг-адъютант.
— Не видать, не видать! — рассердился Федор Матвеевич,—Да что он, иголка в сене, сей Эреншельд? У него ведь флагманский фрегат и тот «Слон» именуется, да и галер со шхерботами добрая дюжина!
— А что, ежели сей Эреншельд нам за Гангутом капкан приготовил? У Змаевича-то одни легкие скампавеи,— задумчиво спросил Петр.
— Вот и я о том подумал. А посему двину в окно вслед за Змаевичем Бредаля, а затем и всю авангардию! — Генерал-адмирал отважно махнул рукой.
— Верно говоришь, дядя,— повеселел Петр.— Поднимай флаг к прорыву!
В начале девятого на адмиральском корабле Апраксина взвился красный флаг (флаг к бою) и двадцать легких скампавей Змаевича и Бредаля вынырнули из-за островов в открытое море и принялись огибать эскадру Ватранга. Гребцов не надо было упрашивать или подгонять — столь грозно глядели жерла пушек с бортов шведских морских великанов. Солдаты дружно навалились на весла, и скампавеи чайками неслись по морю.