Персонных дел мастер
Шрифт:
Свет этот, столь занимавший румянощекого любителя пива, горел в просторной комнате, где за дубовым столом сидел молодой человек с тоненькими французскими усиками, одетый по последней версальской моде, в расшитый золотом камзол и кафтан вишневого цвета. Под стать кафтану были и туфли с высокими красными каблуками.
Наш щеголь совсем было поднялся, чтобы идти в залу, но в последнюю минуту увлекся письмом, которое спешил закончить. Когда за дверью чуть слышно постучали, он совершенно спокойно сказал:
— Войдите!
Но вошел, должно быть, совсем другой человек, не
Меж тем в зале садовой ресторации появилось повое лицо. То был князь Сонцев. Войдя в залу, Соацев прямо направился к столику, за которым восседал румянощекий любитель пива, и вместо приветствия с тревогой спросил:
— Я не опоздал, Гюйссен? Наш француз еще здесь?
Наш с вами старый знакомец, барон Гюйссен, тайный русский дипломатический агент, прибывший из Веши на подмогу Сонцеву, утвердительно кивнул головой и показал на освещенное окно.
— Посланец маркиза де Торси, надо думать, скоро закончит депешу и спустится в залу. Кстати, здесь ведет спою игру рыбка и покрупнее!— Барон показал на таинственных игроков, которых опять стало четверо. Сонцев глянул и едва не присвистнул: «Вот так компания!»
Первый вельможа и фактический правитель Англии, сэр Джон Черчилль Мальборо, играл в карты с первым министром шведского короля графом Пипером в столице поверженной Саксонии!
— И как играет! Заметьте, князь, партию за партией выигрывает Пипер, а Мальборо, вопреки обыкновению, проигрышу даже рад. Я два часа за ними наблюдаю и все поражаюсь нынешнему бескорыстию английского дюка. Кому-кому, а мне лично ведомо, что этот дюк первый мздоимец и взяточник в Европе. Не более чем полгода назад я вел с ним в Гааге переговоры о посредничестве Англии между Россией и Швецией, и, что вы думаете, Джон Черчилль Мальборо затребовал: все доходы с Владимирского княжества или Казанского царства! А сейчас спокойно проигрывает Пиперу сотни гульденов!
— Ну что же, в таком случае, хотя эти господа и пьют кофе, с того столика явственно пахнет магарычом!— рассмеялся Сонцев и, разглядывая игроков, спросил как бы невзначай:— А кто те двое?
— Щеголь — камергер шведского короля граф Цедергельм. Другой же, что с косичкой, самый что ни на есть темный английский агент Джефрис. “Негодяй, каких мало! Для него убить человека — все равно что выпить чашечку кофе. А отчего вы опоздали, князь?
— Так, маленькое дорожное происшествие! Но где же ваш француз? Приведите его сюда!
Гюйссен отправился в отель, а Сонцев вытащил золотые часики на брелоке и, как бы любуясь ими, принялся разглядывать герцога Мальборо. Герцог, должно быть, заметил его взгляд и спросил о чем-то Джефриса. Тот обернулся, внимательно оглядел Сонцева и хладнокровно процедил:
— Интерес к вашей особе, милорд, со стороны этого наглеца вполне понятен — это и есть тот самый русский дипломатический агент, о котором я докладывал вашей светлости.
— Чудовищно! В этом Дрездене шагу нельзя ступить без русских. Завтра же сделаю представление саксонским министрам о несоблюдении договора. Жаль, что Дрезден не занят шведами, я сейчас распорядился бы отправить этих русских молодчиков в мой тайный кабинет!— С этими словами граф Пипер поднялся из-за стола.
Встал и Цедергельм, успев шепнуть герцогу Мальборо:
— Все стрелы на королевской карте, милорд, по-прежнему летят на восток!
Мальборо ответил ему едва заметным кивком, и шведы вышли.
Герцог подождал, пока за шведами закроется дверь, после чего весело обратился к Джефрису:
— Итак, старина, граф Пипер, кажется, спекся? — Джон Черчилль любил время от времени вставлять в речь словечки из лексикона картежников. Он сам и его жена, Сара Черчилль, ставили карты в своей жизни на третье место после войны и дипломатии.
— Похоже, ваша светлость, оба шведа в наших карманах,— согласился Джефрис.
— Вот что значит проиграть в карты тысячу гульденов!— Сэр Мальборо хмыкнул с явным удовлетворением. Казначейство ее величества ассигновало ему на подкуп шведских министров гораздо большую сумму, чем эта несчастная тысяча. Так что, проигрывая, он сорвал знатный куш!
— А как же наша французская птичка?— добродушно спросил милорд Джефриса. Тот несколько удивился: не в обычае сэра Черчилля было расспрашивать о подробностях некоторых деликатных дел тайной английской службы.
— Птичка маркиза де Торси больше не будет петь, ваша светлость!— Джефрис холодно посмотрел прямо в глаза сэру Черчиллю, но тот столь же хладнокровно выдержал его взгляд.
— Все же недаром по матушке я происхожу из фамилии Дрейков, раз могу так спокойно выдержать взгляд убийцы!— с удовлетворением отметил сэр Черчилль,— В таком случае этого беспечного московита,— Черчилль весело посмотрел на Сонцева,— ждет крупная неудача. Французский посол Безанваль не будет играть в русский покер без письменных инструкций маркиза де Гореи! Так что мы с вами сегодня в двойном выигрыше!— И в самом радужном настроении, еще раз убедив себя, что настоящая свобода заключается в движении ко злу, а не к добру, сэр Джон Черчилль Мальборо пони пул залу, ведомый под локоток Джефрисом. Он мог на него сегодня положиться. Ведь всем ведомо, что убийцы дважды в один вечер не убивают.
И в этот миг из крытой галереи появился Гюйссен со столь несчастным лицом, что Сонцев понял, что случилось нечто непоправимое, коль даже барон Гюйссен не мог более управлять своими нервами.
Итальянская опера
Зловещее предсказание герцога Мальборо оправдалось. Сонцеву решительно не везло в Дрездене. Французский посол Безанваль и впрямь отказал во всяком посредничестве со шведами до тех пор, пока не получит письменные инструкции от маркиза де Торси. Сколько ему ни доказывал Сонцев, что именно эти инструкции и вез с собой агент, убитый в «Польском отеле», посол стоял на своем, и великий план маркиза де Торси так и не осуществился. Не мог он добиться и аудиенции у короля Августа, хотя в том ему всячески содействовал старый знакомец фон Витцум.