Перстень без камня
Шрифт:
Папаша Зайн вышел из припортового кабачка, сделал два шага, остановился и развернулся, с немым укором глядя на дверь. Сквалыга-хозяин отказался наливать ему в долг. А ведь не чужие люди, когда-то соседями были! То есть первую-то кружку пива Зайн выпил за свои — из тех денег, что вывезенные с Тюремного острова курортники дали Кати для малыша. Ну, потом свои кончились, он же много с собой не брал, и тогда кабатчик угостил его за здоровье внука и еще одну кружку налил по случаю праздника. Но правду говорят, что одна кружка пива — это много,
Оно, может, и так… да только завтра будет завтра, а обидели папашу Зайна сегодня. Горько-прегорько вздохнув, он собрался было поворачивать домой, как вдруг заметил смутно знакомые лица. По улице в сторону порта шли северяне — те самые, кому он по уговору оставлял свою лодку с поляками.
Папаша Зайн пригляделся, чтобы не ошибиться, — точно они! Парочка была приметная. Один пузатый, красномордый, вальяжный здоровяк, второй — плотный, круглоголовый тип с высокомерным выражением лица. Северяне о чем-то спорили между собой и по сторонам не глядели.
Поскольку папаша Зайн ничего не знал о запутанных странствиях лодки, при виде северян он сильно обрадовался. Задаток они ему полгода назад выплатили, лодкой попользовались — стало быть, самое время хотеть с них вторую половину денег. Вот заодно и будет на что пропустить еще пару кружечек пива! Как говорится, рыбаку и рыбка в сеть. Зайн тотчас представил себе, как он возвращается в кабачок, а хозяин начинает его ругательски ругать, а он гордо кладет монету на стойку, и тот кланяется и наливает…
С этими приятными мыслями папаша Зайн преградил дорогу северянам.
— Доброго праздника, судари хорошие, — вежливо сказал он. — Недурно бы мне денежки с вас получить, уж будьте любезны.
Северяне резко остановились, словно на стенку налетели.
— Какие еще… — начал было здоровяк, но тут в глазах второго мелькнуло узнавание.
— Ах, это ты! — прошипел он. — Деньги, говоришь?!
Не заподозрив дурного, папаша Зайн закивал:
— Именно, сударь. Я свою часть уговора выполнил? Выполнил. Вы на моих тюляках прокатились? Прокатились. Значит… эй! Ой! Что вы делаете, сударь, су…
Не дослушав, северянин сгреб его за грудки и без малейших усилий оторвал от земли. Бедняга Зайн почувствовал, что задыхается. Ноги его согнулись в коленях и не желали разгибаться, руки свело судорогой, в глазах стремительно темнело.
— Сударь маг! — полузадушенно пискнул он. — За что?!
— Прокатились, говоришь?! — злобно рявкнул маг. — Мы?!
Прохожие останавливались, глазея на занятное зрелище. Невысокий плотный мужчина держал на вытянутой руке другого, куда больше себя ростом и весом, а тот съежился, поджал ноги и не сопротивлялся. С первого взгляда было понятно, что здесь не обошлось без магии. Зевак становилось все больше. Рослый и грузный спутник мага заволновался.
— Послушайте! — он потряс коротышку за плечо. — Вы понимаете, что вы делаете? Сейчас здесь будет
— Не мешайте мне, — процедил сквозь зубы маг. — Я намерен проучить мерзавца.
Второй северянин выругался, оценивающе глянул вокруг и внезапно съездил магу по челюсти. Зеваки радостно засвистели. Маг от неожиданности выронил свою жертву и обернулся к спутнику.
— Что такое? — зловеще произнес он.
— Я умоляю вас, — быстро сказал здоровяк. — Разберемся на корабле. Нам пора уходить отсюда, а вовсе не привлекать к себе внимание!
— Да, — взгляд мага прояснился. — Вы правы. Сейчас я только…
Он простер руку над папашей Зайном, который лежал в пыли и даже не пытался встать.
— Нет! — спутник мага перехватил его запястье. — Есть дела поважнее. Мы и так слишком задержались!
Маг скривил рот, выплюнул безадресное проклятие и дал себя увести. Проклятие повисело черным облачком над перепуганным Зайном и стало потихоньку развеиваться. Грузный северянин, прежде чем удалиться, бросил кошель. Звякнули монеты, и папаша Зайн крепко вцепился в кожаный мешочек. Дождавшись, пока разойдутся зеваки и растает черное облачко проклятия, он поднялся и заглянул в кошель. Там оказалось вдвое больше денег, чем ему причиталось по уговору.
Зайн покачал головой, молча выражая изумление по поводу приезжих, которые все как есть ненормальные, отряхнулся и пошел в кабачок.
— Ваше величество, — сказал главный почтальон сварливым тоном, — позвольте заметить, что вы меня совершенно не слушаете.
Орвель очнулся.
— Да, ваша правда, — признал он. На его звериной морде нарисовалось смущение. — Прошу меня извинить, судари и сударыня. О чем вы говорили, Йеми?
— Перстень не найден, — мрачно повторил почтальон. — И у нас до сих пор нет зацепки, которая вывела бы на похитителя. Я продолжаю поиски, но, вероятнее всего, мы не успеем обнаружить пропажу до полудня. Значит, нам придется объявить населению и приезжим, что… Ваше величество! О чем вы думаете?
— Я женюсь, — честно сказал король.
Хедвига дор Зеельмайн тихо ахнула и глянула на него с каким-то новым выражением. Мбо Ун Бхе бросил острый взгляд на северянку. Йемителми с интересом посмотрел на дядю. И только Орвель продолжал смотреть куда-то внутрь себя. Огромный лохматый зверь с мечтательным выражением морды выглядел не то комично, не то умилительно — в зависимости от предпочтений смотрящего.
— Прямо сейчас? — недипломатично спросил Мбо. — То есть, хм, в твоем нынешнем виде?
— На вашей таинственной незнакомке? — скептически поинтересовался Йеми.
И, помедлив, высказалась дор Зеельмайн:
— Примите мои поздравления, блистательный кузен. Но вы уверены, что выбрали самое подходящее время?
— Да, — решительно сказал Орвель. — То есть… Прошу меня простить, судари и сударыня, я неверно высказался. Собственно говоря, она пока еще не приняла мое предложение. Но мы любим друг друга… Да, Йеми, конечно же, я говорю о Трине. Ну, разумеется, мы дождемся более благоприятного момента… Хм… Я немножко рассеян, вот и все. Так о чем вы говорили, Йеми?