Перстень без камня
Шрифт:
— Хочу не хочу, — вздохнул Нисси, — а надо. Капитан там. Если не вернуть королю перстень, мне жить-то всего несколько дней. Лучше пусть накажут.
— Но если капитан там, — резонно заметил Маб, — значит, либо перстень уже у короля, либо его нет и у капитана.
— Вот мы и выясним, — сурово сказал Нисси. — Ну что, будешь заклинать или я сам полезу, как в тот раз?
— В какой «тот»? — не понял было Мабен, но быстро догадался: — А! Когда ты перстень воровал! Так ты что, прямо здесь и лез? А как ты во дворце разобрался, куда идти?
— Мне маг объяснил, — буркнул
— Что б ты понимал в приметах! — фыркнул Мабен. — Ладно, молчу.
Он вытащил из кармана обрывок бечевки, пошептал над ним и положил на землю около самой стены. Бечевка стала утолщаться и расти, причем росла она вверх и льнула к каменным блокам, как лиана. Через равные промежутки ожившая веревка сноровисто завязывалась узлом, а затем ползла дальше. Добравшись до верха, она перевалила на ту сторону, натянулась и замерла. Лиана в два пальца толщиной, пустившая корни в землю, с узлами-ступеньками, выглядела надежной лестницей. Нисси без колебаний взобрался по ней и исчез за стеной. Мабен облизал губы и последовал за приятелем. Оказавшись на той стороне, он ласково погладил лиану, и обрывок бечевки скользнул ему в ладонь. Маб торжествующе обернулся к Нисси:
— Смотри, я…
Нисси рядом не оказалось. Парнишка уже был рядом с воротами, ощупывал щеколды, замок, засов и поворотный блок.
— Не надо! — крикнул Мабен на бегу.
Но воришка уже открыл замок и с натугой поднял тяжелую щеколду. Он не справился бы в одиночку с засовом, — но засов не был заложен. Судя по всему, король не ждал вторжения.
— Эй, вы, на той стороне, тяните! — заорал Нисси.
Ворота стали медленно открываться.
— Зачем ты их? — возмущенно напустился на приятеля Мабен.
— Суматоха нам на пользу, — по-взрослому деловито ответил Нисси. — Ого, гляди, это еще что?
Мабен обернулся. Над одним из дворцовых зданий мерцал разогретый воздух, как от пожара. Замелькали искры — зеленые, синие, фиолетовые. И вдруг на фоне черного неба развернулось во всю ширь бледно-желтое полотнище, словно гигантское знамя затрепетало на ветру. Толпа, втекающая во двор замка, ахнула. Сквозь крышу здания с ужасной быстротой прорастали огромные цветы. Лиловые колючие шары один за другим распускались на толстых прямых стеблях.
— Магия! — закричал кто-то. — Бежим!
Маб рассмеялся.
— Вот дураки, — презрительно сказал он Нисси. — Это же ненастоящее. Красиво! Чего бежать?
— Ну, я бы тоже, может, испугался, — заметил воришка, — если бы у меня чутья на опасность не было. А что это такое?
— Мырей, — мечтательно улыбнулся Мабен. — Растение такое. Картины показывает. Я думал, пока на континент не попаду, не увижу. Вот повезло! Пойдем поближе?
— Угу, кому повезло, а кого скоро в могилку закопают, — пробурчал Нисси, догоняя приятеля. — Знал бы я, ни за что б не согласился красть у короля перстень!
Каменные расселины шли вниз под углом. Напрасно
Проходы, которые выбирал змеемаг, были узкими. Их ширины как раз хватало, чтобы пролез человек. Спускаться приходилось, упираясь спиной в одну стенку расселины, а ногами — в противоположную. Стенки, покрытые жидкой глиной, не могли служить надежной опорой, грязь скользила, поэтому приходилось все время страховать себя магией. На предложение Аннухи тогда уж вовсе плюнуть на соприкосновение с камнем и спускаться, утратив вес — примерно так, как они опускали друг друга в пещеру в самом начале, — Бенга ничего не ответил, лишь смерил молодого мага немигающим взглядом. Они продолжали движение прежним способом.
Сверх необходимого змеемаг разрешил тратить магию только на свет. Может быть, потому что спускаться по склизким кишкам горы в темноте было бы просто невыносимо. Аннуха завел себе косматый оранжевый шарик, который послушно плыл рядом с его правым локтем. Тонго Ог порадовал себя фиолетовым спутником, Мгонбо Гхи — ослепительно-белым, Ункве и Нум остановились на незатейливых желтеньких светильничках. Разумеется, сам Бенга обходился без света. Ожидая спутников на перекрестье ходов, Аннуха заметил, что старый маг спускается с закрытыми глазами. Его лицо с запавшими щеками и резкими складками у губ казалось посмертной маской.
Змеемаг поднял веки, устремил на Аннуху немигающий взор, и тот задрожал — показалось, что старик прочел его последнюю мысль. Бенга усмехнулся.
— Здесь отдохнем, — объявил он.
Разноцветные клубочки света закувыркались под низким каменным сводом.
— Место! — буркнул Бенга.
Шарики послушно сбились в кучу и повисли неподвижно. Змеемаг оглядел спутников. Перемазанные глиной маги походили на шкодливых мальчишек. Только блеск глаз и тяжелое дыхание выдавали напряжение и усталость взрослых людей.
В чреве горы было жарко и душно. Стиснувший людей камень едва заметно подрагивал, словно живой.
— Теперь я заберу у вас страх, — буднично сказал Бенга.
— Мы не боимся! — запротестовал Мгонбо.
— Вам так кажется, — усмехнулся старик краешком сухого рта. — А сейчас вы почувствуете, что такое не бояться на самом деле.
Он произнес несколько слов. Аннухе показалось, что это диалект Горячих озер, но он не понял ни слова. Остальные вообще ничего не предположили.
Стало легко дышать — как будто отступила жара и раздвинулись челюсти, сжимавшие души людей. Тонго даже засмеялся от облегчения. Заулыбались Нум и Мгонбо. Расправились плечи. Выровнялось дыхание. И один только Ункве заметил темную тень, словно дымок втянувшуюся в рукав Бенги. Старик закашлялся.