Перстень Сварга
Шрифт:
Бел и ранее не был любителем поговорить, но сейчас от него и вовсе трудно было добиться хоть одного слова. Впрочем, в последние дни у Олеи тоже не было особого желания разговаривать, так же как и лишний раз смотреть на если не раздраженное, то заметно недовольное лицо Бела. А ведь, кажется, можно радоваться - они только что пересекли границу Закары, и сейчас движутся по дорогам Маргала. Фу, наконец-то хоть одно знакомое название, да и ближе к их родной Руславии!
Маргал… Именно в этой стране Бел на глазах Олеи убил того человека, как он позже сказал, предателя… Тогда, помнится, женщина перепугалась до смерти. Ну, это дело прошлое, теперь она к таким вещам относится куда спокойнее. Да, верно говорится, что человек привыкает ко всему. Вернее, почти ко всему…
Только вот сейчас в эту страну беглецы въехали не по той дороге, по которой когда-то направлялись в поисках древних артефактов. Бел и Олея, возвращаясь назад и сами того не желая, оказывается, описали большой круг, прежде чем вновь оказаться здесь. Граница Маргала и Закары находилась очень далеко от тех мест, которые они пересекли в то время. Сейчас, чтоб добраться до той большой оживленной дороги, по которой в свое время они ехали (кажется, это было немыслимо давно!) надо отмахать весьма приличное расстояние.
Положа руку на сердце, следует признать, что Олея не имела ни малейшего представления о том, в каком именно месте Маргала они сейчас находятся, и сколько отсюда до той дороги, однако спрашивать об этом у Бела женщине никак не хотелось. Почему? Трудно сказать, но, как уже было сказано, оба чувствовали определенную неловкость, обращаясь друг к другу. Эта недоговоренность между ними длится с того момента, как старый священник поставил им условие - или женитесь, или я вам помогать не буду!
Тогда, в доме старика, они окончательно переругались между собой, и когда священник в сопровождении колдуньи вновь появился перед ними, то этот старый человек узрел перед собой двоих до предела обозленных людей, которые только что не кипели от ярости. Как ни странно, увиденное его даже чуть позабавило, но молодым людям он не сказал ничего, однако в глазах старика появился задорный блеск - ничего, мол, от неожиданности такое у всех поначалу может быть!.. Не дети малые, потом еще спасибо скажете!
Колдуньей оказалась старой грузной женщиной, одетой весьма небогато, если не сказать - бедно, и внешне куда больше смахивала на брюзгливую торговку с рынка. Она недовольно глядела на стоящих перед ней мужчину и женщину, и в то же время с уважением и чуть настороженно косилась на старого священника. Колдунья что-то долго и недовольно бурчала, и Бел сквозь зубы переводил Олее слова старухи. Общий смысл высказываний бабули был такой: я уже стара для таких дел, и ничем таким давно не занимаюсь, но вам отказать не могу, так что беру еще и этот грех на свою душу не по собственному желанию и не из-за денег, а по просьбе того, кому отказать не могу, то бишь я имею в виду находящегося здесь святого отца, да бесконечно продлят Боги его жизнь…
Олея даже не поняла, когда на месте Бела оказался кряжистый мужичок с мрачным взглядом и натруженными руками, да еще и чуть сгорбленный, как бывает от постоянной работы в наклонку. Так, значит, эта старая ведьма, хотя и ворчала без остановки, но дело свое хорошо знала, и умело наводила морок. Глянь на Бела, вернее на этого невзрачного мужичонку - обычный крестьянин-трудяга из числа тех, кто пашет на своем клочке земли от зари до зари, недаром кожа на лице и шее чуть ли не почернела от солнца. Хм, вряд ли сейчас и сама Олея выглядит лучше - судя по тому, с каким ехидно-сочувствующим любопытством этот мужичок рассматривал молодую женщину, то, скорей всего, в данный момент она выглядит ему под стать. Вон, даже старый священник удовлетворенно кивает и улыбается - никто вас в таком виде не узнает!.. Это, конечно, хорошо, но стоит Олее представить, как она сейчас выглядит со стороны… Кошмар!
Меж тем старуха все еще что-то недовольно бурчала, и Олея из все того же перевода Бела поняла, что морок, к сожалению, долго не продержится - его для этого надо постоянно поддерживать, а бабуля уже далеко не в том возрасте, когда можно бездумно пускаться в путь-дорогу, даже со всем уважением к просьбам святого отца, которого она безмерно чтит! В общем, три дня морок простоит, поставлен надежно - в этом не сомневайтесь, а вот на четвертые сутки он, увы, развеется, и тут она уже ничего не сможет поделать, так же как она и не может сказать точно, когда именно это произойдет - в начале четверного дня, или в конце. Скорей всего, это произойдет во второй половине дня… Но вы надейтесь на лучшее, все одно, мол, вам ничего другого не остается… Вот ведьма старая!
Однако было и то, чего им надо опасаться, и это колдунья подчеркнула особо. Прежде всего надо учесть, что если они покажутся на глаза знающему человеку, то тут уже никакой морок не спасет - любой тайнознатец сразу поймет, кто перед ним. Еще им надо опасаться зеркал и прочих блестящих поверхностей: это человеческий глаз можно обмануть, а в зеркалах отражается истинный облик человека, какой бы морок на него не был наведен.
Что ж, подобного следовало ожидать: на то оно и колдовство, не может все идти гладко и спокойно. Тем не менее, четыре дня - это совсем неплохо, куда больше, чем они могли надеяться. За это время при должной удаче и сноровке можно оказаться очень далеко отсюда.
А колдунья, и верно, золото очень любит. Перед ее уходом Бел протянул старухе две золотые монеты - все же за работу платить надо, тем более за такую. Надо сказать, что эти две монеты исчезли из рук Бела не просто быстро, а, можно сказать, моментально. Олея даже моргнуть не успела, как бабуля, зацапав деньги, наконец-то соизволила улыбнуться им перед своим уходом, показав на удивление прекрасные зубы - похоже, ее сердце смягчилось, и она клятвенно пообещала, что морок продержится до конца четверного дня. Старый священник только головой покачал, глядя на подобное - похоже, он рассчитывал, что колдунья сделает что-то безвозмездно. Ага, как же, не такая это бабуся…
Потом была эта свадьба, вернее, не свадьба, а всего лишь свадебный обряд, который занял совсем немного времени. Ну, если все свадьбы в Закаре играются так, то потом и вспомнить нечего. Тогда беглецы и старик - все они вновь вернулись в храм, где к тому времени опять стали собираться прихожане, священник что-то прочитал над склонившимися перед ним Белом и Олеей, оба сказали "да" - все одно ничего другого говорить было нельзя, после чего старик благословил их и завязал на запястьях обоих что-то вроде узких белых лент - оказывается, именно таким образом в Закаре отмечают людей, которые только что вступили в законный брак. Кстати, здесь считается вполне естественным, если люди приходят на подобную церемонию в самой простой, обыденной одежде - так, дескать, они показывают Богам, что на первом месте у них не пустое бахвальство перед людьми, а труд во благо новой семьи! Да уж, торжество, нечего сказать! Скучно как-то и нерадостно, да и счастья от этого внезапного замужества Олея что-то пока никак не испытывает.
Олее невольно вспомнилось ее первая свадьба, когда она выходила замуж за Серио. Обряд был красивый и торжественный, а уж одежда!.. У нее тогда было такое красивое нежно-голубое платье, отделанное роскошными белыми кружевами! Помнится, перед свадьбой ее отец, чтоб порадовать дочку, отдал за это платье целую кучу денег. Даже мать Олеи, узнав, сколько оно стоит, упрекнула мужа: платье, конечно, очень красивое - кто ж спорит?!, но уж слишком дорогое, а деньги считать надо, особенно перед свадьбой, когда и без того расходов полным-полно! Однако чуть позже, увидев дочку в этом платье, замолчала - уж очень оно было к лицу Олее. И потом, на свадьбе, все говорили, что невеста настолько хороша - не налюбуешься!, а Серио не сводил со своей молодой жены восхищенного взгляда…