Перстень Сварга
Шрифт:
Оказавшись за пределами города, беглецы вначале шли не торопясь, но стоило им удалиться на более-менее заметное расстояние от городских стен, как Бел и Олея разу же прибавили шаг, а заодно и сняли со своих рук белые ленты: во-первых, слишком приметно, а во-вторых, не хотелось лишний раз видеть этот знак вступления в брак. Не очень-то эти семейные узы им и нужны, тем более что Олея до конца так и не могла принять того, что идущий рядом с ней хмурый мужичок и есть немногословный и выдержанный Бел, или Лавр, или как там его правильно называть…
Через пару часов быстрой ходьбы беглецы дошли до большого поселка под странным названием Яя. Об этом поселке им уже говорил священник - тут жили барышники, торгующие лошадьми, так что у Бела и Олеи появилась реальная возможность продолжать дальнейший путь не пешком, а верхом. По счастью, в этот поселок пока что не пришел приказ о временном запрете на торговлю лошадьми - как это частенько случается, в общей суматохе что-то упускают из виду.
Бел не стал понапрасну терять время, и быстро сторговал двоих коней у первого же торговца лошадьми. Низкорослые лошади были хотя и довольно невзрачными с виду, но довольно выносливыми, а беглецам именно это и было нужно. Увы, но эта покупка здорово облегчила их кошелек, вернее сказать - почти полностью его опустошила, потому как барышник был человеком наблюдательным, и сразу понял, что покупатели очень торопятся, а, значит, ему можно почти не скидывать цену - все одно возьмут едва ли не по той цене, которую он запрашивает. Так оно и вышло. В тот момент для беглецов главным было обзавестись лошадьми и оказаться как можно дальше от этих мест.
Все последующие дни были одной сплошной гонкой - нужно было торопиться, ведь неизвестно, что сейчас творится в Балеуте, столице Закары. Понятно, что все проводящиеся повальные обыски и облавы не дали результата, и не исключено, что там уже могли разобраться, куда именно делись разыскиваемые.
Беглецы мчались по дорогам все светлое время суток, не останавливаясь до тех пор, пока на землю не спускалась полная темнота. Но даже тогда они вставали на ночлег не на постоялых дворах, а неподалеку от дорог, в укромных местах, даже не зажигая огня - им следовало быть очень осторожными, нельзя оставлять за собой никаких следов - все же им надо даже не пройти, а проскользнуть до границы как можно более незаметно.
В дороге их несколько раз останавливали стражники - все же со стороны выглядит довольно непривычно, что обычно бережливые крестьяне так гонят своих лошадей! Странно, и никак не вписывается в рамки поведения таких людей… Во всех случаях Бел всегда говорил стражникам одно и то же: нам с женой, мол, сообщили, что близкий родственник находится при смерти, и дни его жизни сочтены. Вот оттого-то мы и несемся во весь опор, чтоб, если на то будет милость Небес, еще успеть застать его живым… Для достоверности Бел называл какие-то имена, города, селения… Как видно, слова Бела звучали достаточно убедительно, если после этого их почти сразу же отпускали.
Беглецам повезло - к концу третьего дня они сумели пересечь границу, причем сделали это безо всякого труда, и именно в том месте, которое им указал старый священник. Трудно сказать, повезло им, или же в том месте, и верно, был какой-то особый переход, которым пользовался лишь строго определенный круг людей. Надо же, и у сильных мира сего, как и у простых контрабандистов, есть свои особые места для переходов границы, которые как бы негласно охраняются… Впрочем, беглецам сейчас было не до таких тонкостей: покинули Закару - и хорошо!
Итак, они в Маргале, и пусть до нужных дорог им еще добираться и добираться, но на душе все же полегче - все же они миновали еще одну страну… Вроде, можно радоваться, но все одно холодок, возникший меж беглецами, так и не проходил.
Олея вновь посмотрела на спину Бела, который ехал чуть впереди нее. Ох, ну она никак не может привыкнуть к тому, что этот незнакомый мрачный мужчина на самом деле и есть Бел, тот самый мужчина, с которым они уже столько пережили! Хороший морок поставила колдунья, ничего не скажешь! Без сомнений, сейчас и сама Олея выглядит ничуть не лучше, недаром Бел лишний раз старается не смотреть в ее сторону. Понятно, кого он там видит - усталая женщина средних лет с потухшим взглядом, вся жизнь которой крутится возле своего небольшого надела земли. Однако стоит Олее глянуть в зеркало, или еще какую блестящую поверхность, как там по-прежнему отражается красивая молодая женщина. Пустяк, а приятно…
Бел… Н-да, муж, называется… Со времени свадьбы он словно старается держаться от своей новой жены на расстоянии, и даже в его голосе, когда он обращается к Олее, звучит легкий, почти неуловимый холодок, словно Бел вовсю старается дать понять - все произошедшее в храме Дайяра не стоит воспринимать всерьез, и сейчас его раздражают даже воспоминания о своем вынужденном согласии на вступлении в этот никому не нужный союз. Он что, опасается, что новоявленная жена будет требовать от него исполнения супружеского долга? Размечтался! Хм, как бы этому Белу (или Лавру) пояснить, не срываясь на грубость, что свои опасения он может засунуть куда подальше: ей это нужно не больше, чем ему, так что за свою честь и поруганную невинность он может не опасаться!
Планы у него на будущее, видишь ли, были другие… Между прочим, в ее планы он тоже никак не входил! Ну уж если так получилось, то надо хотя бы сохранять видимость хороших отношений между ними! Конечно, вполне может оказаться, что у Бела есть невеста, которая верно и преданно его ждет, так ведь Олея и не настаивает на том, чтоб их брак продолжался и дальше! Можно подумать, он ей нужен до зарезу!..
А если серьезно, то почему ее так задевает поведение Бела и особенно его реакция на слова старого священника насчет того, что им следует вступить в брак? Ну, не хочет парень жениться на ней - так и не надо, но отчего это ее так обижает? Может, все дело в том, что за последние дни она привыкла к тому, что Бел постоянно находится подле нее, защищает, оберегает, и вместе с тем она может полностью на него положится. Что ни говори, а сильного мужчину, за плечами которого можно чувствовать себя укрытой от бед внешнего мира, женщины чувствуют сразу, и инстинктивно не хотят отпускать от себя. Следует признать, что и она сама за последнее время стала тянуться к этому человеку, восхищаться его сообразительностью, находчивостью, умом, внутренней силой… Это, наверное, еще не любовь, а просто глубокая привязанность, но еще недавно в душе Олеи не было и этого! Иногда ей казалось, что она нравится Белу - а что, внешне она вовсе не уродина!, но в то же время из других слов мужчины складывалось впечатление, что он чуть ли не из последних сил вынужден терпеть ее подле себя… И отношения у них еще совсем недавно были очень даже неплохими…
Конечно, она и сама была ошарашена словами старого священника, вернее, даже не словами, а самым настоящим приказом о вступлении в брак, но ведь, в конце концов, это же всего лишь брак, а не приказ на жестокую казнь или публичную порку!.. И нечего Белу бесконечно злиться на нее: можно подумать, что это она умолила старого священника провести свадебный обряд! Вот уж верно сказал святой отец - ох, как же не любят некоторые мужчины терять свою свободу!..
Ладно, нечего переливать из пустого в порожнее - она уже и так решила, что придя в Руславию, сразу же подаст на развод: не стоит и дальше видеть вечное недовольство на лице своего так называемого мужа! Пусть потом женится на ком захочет, и когда пожелает - ее это уже не будет касаться никоим образом!
Оказавшись в Маргале, беглецы по-прежнему продолжали гнать лошадей, стремясь уйти от границ как можно дальше вглубь страны. Как Бел коротко пояснил Олее, в здешних малолюдных местах дорог слишком мало, так что стражникам при необходимости легко можно перекрыть их все, выставив посты или засады в нескольких местах на пересечениях дорог. Именно оттого беглецам надо было как можно быстрей достичь тех мест, где находятся куда более оживленные пути - там все же легче затеряться.
Итак, четвертый день пути, и погода стала портиться. Как обычно бывает в таких случаях, вначале на бледно-голубом небе стали появляться первые белые облачка, которых становилось все больше и больше, и они уже не были столь светлыми и воздушными. Еще через какое-то время небо сплошь затянули темные тучи, постепенно задул ветер, а через какое-то время пошел дождь, пусть и не очень сильный, но нудный, куда больше напоминающий осенние дожди их родной Руславии. Что ж, следовало радоваться хотя бы тому, что сейчас идет обычный дождь, а не хлещет во всю мощь песчаная буря.