Перстень Сварга
Шрифт:
– Так, значит, слухи не лгут, и древние артефакты Руславии действительно украдены!
– в голосе священника были явно слышны нотки горечи.
– А я, грешным делом, все время надеялся, что эти разговоры не имеют под собой никакого основания.
– Если бы это были только слухи, то мы вами никогда бы встретились… - Бел чуть извиняющее улыбнулся.
– Все же от Руславии до Закары путь неблизкий, и просто так сюда вряд ли кто пойдет…
– Теперь я все понимаю… Ну, такого предательства я никак не ожидал! Это же… - старый священник замолчал, и какое-то время не произносил ни звука. Медленно текли минуты, а старик так ничего и не говорил. Затем, будто очнувшись, он цепко глянул на стоящих перед ним молодых людей.
– Раз святой Дайяр привел вас сюда, и взял под свою защиту, то и я не намерен противиться его воле! Для начала встаньте на колени!
– в голосе старого священника послышалось нечто, заставляющее слушаться его беспрекословно. Когда же Олея и Бел исполнили требование старика, тот продолжил.
– В этом месте, в древнем храме Дайяра, и перед лицом этого святого, ответьте мне на вопрос: с какой целью вы появились в Закаре?
– Мы торопимся домой, особенно с таким бесценным грузом. Мы сумели найти украденные артефакты, а наши преследователи никак не желают отстать, упускать свою добычу. Что касается нашего появления здесь… Мы просто рассчитывали пройти Закару как можно более незаметно, но, увы, этого не получилось. Как, впрочем, и в иных странах… Нам нужно вернуть домой похищенные реликвии, иначе нашу родину могут ждать неисчислимые беды… - глядя в глаза старика, ответил Бел.
– Если же мы не дойдем, то… Во всяком случае, в ближайшие годы Руславии точно не стоит ожидать ничего хорошего.
– Вы должны поклясться именем Дайяра и всех Богов вашей родины, что ваши помыслы чисты, и что вы несете древние артефакты в Руславию во благо всех людей, а не ради личного обогащения. Вот… - и священник протянул нечто, похожее на медальон.
– Возложите на него свои руки!
Олея с любопытством посмотрела на ту вещь, что протягивал им старик. Точно, очень похоже на медальон, только довольно большой. По внешнему виду - ничего особенного. Обычный нефрит, вставленный в простую оправу из бронзы, позеленевшей от времени. Такие недорогие изделия обычно приобретают себе только бедные люди.
– Эта бесценная реликвия когда-то принадлежала самому Дайяру, и оттого она свята!
– продолжал священник.
– Этот медальон - самое ценное, что здесь есть, и он - словно связующее звено меж нами, грешными людьми, и святым Дайяром. Итак, пусть каждый из вас возложит свои руки на этот артефакт, и поклянется, что вами движет не ложь, корысть или честолюбие, а желание вернуть древние реликвии туда, где им и положено находиться по воле Богов.
– Клянемся… - Олея и Бел коснулись ладонями теплого медальона в руках священника.
– Хорошо… - старик убрал медальон.
– Я постараюсь оказать вам посильную помощь в силу своих слабых возможностей.
– Но почему вы решили нам помочь?
– задала Олея мучавший ее вопрос.
– Я могу расценить ваш вопрос как проявление недоверия, а это весьма неприятно…
– Простите мою спутницу!
– вмешался в разговор Бел.
– Святой отец, поверьте, у нее и в мыслях не было нанести какую-либо обиду. Дело в том, что ваши слова, и верно, удивляют. В то время, как власти Закары делают все, что поймать нас, вы, подданный этой страны, говорите, что поможете нам уйти.
– За свои поступки я отвечаю только перед святым Дайяром, и, поверьте, у меня есть все основания поступать именно так, как я сейчас и поступаю. Но довольно слов, мы и так заговорились! Не стоит находиться тут, идите за мной. Сюда могут войти, ведь дверь храма святого Дайяра никогда не закрывается. Просто удивительно, что до сей поры сюда никто не заглянул! Впрочем, это как раз объяснимо - как видно, повальная проверка у многих отбила желание ходить по улицам, хотя в эти двери, как и в старые добрые времена, может зайти любой, и поведать святому о своих бедах и горестях…
Старик повернулся и направился по направлению к дверце в стене, и беглецам не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним.
За дверцей оказалась небольшая комнатка, где на стене висела холщовая одежда храмовых служек и самого священника, находилась еще какая-то утварь. Старик открыл еще одну дверь, и все вышли на небольшой внутренний дворик меж храмом и небольшим жилым домом. Высокая наружная стена словно отделяла уличный шум от этого тихого места. Маленький тенистый сад, дорожки, посыпанные мелкими камешками и песком…
– Здесь я и живу… - кивнул старик в сторону дома.
– Так сказать, мое скромное жилище.
– А кто еще есть в доме?
– Я живу один. Моя жена - женщина потрясающей души!, умерла несколько лет назад, и с тех пор я являюсь единственным здешним обитателем. Прошу вас пройти туда, не стоит, чтоб вас видели - все же вездесущие мальчишки иногда перелезают через стены. К тому же сейчас время сбора фруктов, а в моем саду как раз имеется несколько персиковых деревьев с удивительно сладкими плодами. Увы, но для многих бедных семей персик - это роскошь. Вот я и не имею ничего против того, что кто-то из этих несчастных детишек заберется сюда, и прихватит пару-другую плодов. Делаю вид, что ничего не замечаю…
Внутри дома было чисто, а остановка - более чем скромной, зато книг и свитков тут было невесть сколько. Еще на столе и на стеллажах со свитками Олея заметила несколько очень дорогих вещей, предназначение которых ей было непонятно. Бел также покосился на эти предметы, но ничего не сказал.
– Располагайтесь, молодые люди!
– продолжал священник.
– Могу предложить вам холодную чистую воду - вина я не держу. У меня имеется и скромный обед…
– Еще раз прошу простить нас, святой отец… - Бел присел на краешек скамьи.
– И все же ответьте, отчего вы решили нам помочь? Вы уж меня извините, но я человек недоверчивый, особенно в свете того, что с нами произошло за последние дни.
– Что… - поинтересовался священник, - что, многие пытались добраться до вас?
– Не столько до нас…
– Понимаю… - старик едва ли не с кряхтеньем уселся на другую лавку.
– То, что вы несете - это настолько ценно, что у очень многих вызывает непреодолимой желание забрать артефакты себе. Людская жадность - это, грех, и, увы, почти неистребимый. К несчастью, подобного греха не избежали и многие из власть держащих. Видите, что устроили? Позор! Вместо того, чтоб помочь тем, кто честно выполняет свой долг, наши власти сами пожелали поучаствовать в дележе чужой страны! Не думал, что доживу до такого срама!