Персы и мидяне. Подданные империи Ахеменидов
Шрифт:
Скульптурные рельефы двух наклонных парапетов лестниц показывают с одной стороны три группы из процессии данников, а с другой – две группы знатных персов и мидян, двигающихся вверх к ападане, перед которыми идет почетный караул «бессмертных», призванный наблюдать за собранием. Выше знати изображены царские конюхи, слуга, несущий кресло, и две царские колесницы на пути к месту обозрения. Вся схема украшения прерывается центральной панелью перед средней лестничной площадкой. В ее центре была надпись Ксеркса, по обе стороны от которой располагались мидийский и персидский гвардейцы. Над этим местом парит крылатый диск Ахурамазды, защищая царские слова. Трехгранные углы центрального и бокового парапетов этих лестниц заполнены симплегмой, львом, атакующим пятящегося быка. Этот геральдический элемент был в некотором роде символом энергии Нового года и благородной покорности года уходящего.
После смотра состоялся пир, проходивший, скорее всего, во дворце Дария, поскольку на лестнице этого здания, не считая более поздних скульптурных дополнений, сделанных Артаксерксом III, в основном изображены слуги, нагруженные бурдюками с вином, мясистыми молодыми животными и блюдами с едой. У косяков северных порталов показан Дарий, входящий во дворец с лилией в руке, сопровождаемый слугами с полотенцами и метелками от мух. На других дверях по всему зданию изображены слуги, несущие полотенца, бутылочки с благовониями, что подтверждает предположение об использовании дворца Дария как зала для пиршества. Вероятно, перед пиром давался непродолжительный прием в центральном зале. Здесь величественная
На южных порталах тронного зала вырезаны рельефы, очень похожие на только что описанные изображения. На этот раз, однако, на них представлены не Дарий со своим наследником, а не имевший наследников Артаксеркс I и слуга с мухобойкой, поскольку именно при Артаксерксе был завершен этот зал (рис. 27).
Делегации народов-данников, взойдя на террасу по северо-западной лестнице, пройдя через ворота Ксеркса и незавершенные ворота Артаксеркса, соберутся перед портиком тронного зала, чтобы приблизиться к царю и преподнести свои подарки. В отличие от пирующей знати атмосфера среди данников кажется натянутой. Но каждую группу в царский дворец ведет церемониймейстер-перс, представитель знати, успокаивающе, в духе благородного товарищества, держащий за руку главу каждой национальной группы. Идентифицировать национальные группы непросто. Сами мидяне и персы ясно и хорошо различимы, так как на мидянах мы видим куполообразные головные уборы с прикрепленной лентой, перепоясанные куртки, длинные штаны и обувь с ремнями; с плеч большинства из них ниспадает длинная верхняя одежда без рукавов. Типичное для них оружие – короткий меч с украшенными ножнами, имеющими скифские черты. Персидская знать носит гофрированную тиару, ниспадающий кандис, свободную одежду, состоящую из юбки и куртки с длинными рукавами, и обувь с ремнями. Мидийские и персидские церемониймейстеры и чиновники, по-видимому, играли одинаковые роли на церемонии, и контраст между легким складчатым персидским платьем и плотной кожаной одеждой мидян бросается в глаза. И мидяне, и персы вооружены одинаковыми кожаными колчанами с луками, на них однотипные серьги и браслеты. Незначительно отличаются от персов платьем гвардейцы-эламиты из Суз – «бессмертные», – они точно такие же, как фигуры, изображенные на изразцах в Сузах.
Рис. 27. Артаксеркс на троне (скульптура на южном портале тронного зала в Персеполе).
Окончательно идентифицировать делегации данников невозможно. Перечни народов, по Геродоту (Книга III, с. 90), ни содержанием, ни порядком не согласуются с надписями Дария, выполненными на его персидских монументах и на Суэцкой стеле. Между созданием Дарием бехистунской надписи и дайва-надписью Ксеркса число сатрапий увеличилось с 23 до 31. На самом деле на рельефах лестницы ападаны изображены 23 народности, но они не точно соответствуют перечню на Бехистунской скале. Несколько народов можно, конечно, безошибочно идентифицировать по платьям, чертам лица и другим признакам, но решающий и самый надежный источник информации еще не был полностью разработан. Речь идет о детальном изучении фигур, поддерживающих царские троны на фасадах скальных гробниц в Накш-и-Рустаме. На гробнице Дария изображены 29 фигур, соответствующих 29 сатрапиям, перечисленным в сопроводительной надписи, а к фигурам на гробнице Артаксеркса II прикреплены небольшие клинописные ярлыки. Кроме мидян, персов и сузийцев, Р.Д. Барнетт перечислил, как надежно идентифицированные по сочетанию внутренних свидетельств, данных из Накш-и-Рустама и этнографических подробностей, почерпнутых у Геродота, следующие названные Дарием народы: армина (армяне), харайва (арийцы), харахуватья (арахо-сийцы), сака-тиграхауда (саки в остроконечных шляпах), партава (парфяне), асагартья (сагартийцы) – все они одеты в основном в мидийскую одежду, различаясь головными уборами и оружием. По одежде установлены бахтриш (бактрийцы), одетые в индийские куртки и мешковатые хлопковые штаны. Бабирувия (вавилоняне), единственный народ Месопотамии, идентифицирован по конусообразным шапкам с кисточками. Ясно различимы арабайя (аравийцы) с одногорбыми верблюдами, путайя (ливийцы) с винторогими антилопами, кушийя (эфиопы) с подношениями слоновой кости и молодыми жирафами (или окапи). Но идентифицировать мудрайя (египтян) можно было лишь ориентировочно из-за повреждения рельефов. Хиндуш (индийцы) изображены с голой грудью, золотым песком и ослами. Скудра (скудриане) могут быть опознаны по фракийским шлемам в стиле античного искусства и характерным легким щитам, упомянутым Геродотом. Из народов Малой Азии лишь катпатука (каппадокийцы) с фригийскими фибулами, скрепляющими плащи, кажутся идентифицированными вполне убедительно. Группа, которую часто считают сирийцами, одета в сапоги, более типичные для Малой Азии, и плащи с одиночными кисточками по краю, обнаруженными на ионических скульптурах, идентифицирована Барнеттом как лидийцы. Похожие плащи носит группа, идентифицированная как яуна (ионийцы). Киликийцы теперь отождествляются с согдийцами, а в отношении хорезмийцев, дрангиан, гандарийцев и других групп существуют сомнения.
Входя в тронный зал, делегаты видят вырезанную на портале сцену, которой они намереваются стать свидетелями. Артаксеркс сидит на троне позади двух курящихся жаровен в окружении своих чиновников и принимает знатного мидянина. Под ним по пяти регистрам выстроены гвардейцы, представляя свое расположение вдоль внутренних стен здания. Точное значение изображенной здесь сцены зависит от личности знатного мидянина, высокопоставленного чиновника, вооруженного придворным мечом, который склоняется перед царем и подносит руку ко рту в традиционном персидском жесте подчинения. Если считать его хазарпатом, главой штата, надзирающего за всеми внешними сношениями, тогда он, вероятно, представляет царю первую делегацию. Но поскольку в самой старой части зданий сокровищницы были обнаружены два очень похожих рельефа, показывающие, как восседающий на троне Дарий принимает одного и того же знатного мидянина, то предположили, что последний является инспектором сокровищницы, завершающим церемонию представлением царю полного отчета о собранной дани (рис. 28). Эти рельефы Дария в сокровищнице очень интересны сами по себе, поскольку показывают стоящего позади царского трона наследника Ксеркса, чья голова находится на том же уровне, что и голова Дария, а рука лежит на спинке трона. Этот условный способ изображения права Ксеркса на наследование был абсолютно очевиден всем и особенно самому Ксерксу. Дарий выбрал Ксеркса наследником через головы его братьев после Марафонской битвы (в 490 г. до н. э.). Эти рельефы должны, таким образом, датироваться начиная с этого года до смерти Дария в 486 г. Дополнительный интерес представляет предположение Херцфельда, что мессианский титул «Сын человеческий», использованный пророком Даниилом, в видении которого обнаруживается некоторое знакомство с составными зверями, изображенными в скульптурах персепольского типа, был официальным персидским титулом для наследника престола. «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему». Эти слова Даниила (Дан., VII: 13), по-видимому, описывают и содержат в себе фразеологию вступления на престол принца-Ахеменида с совместным регентством, которым пользовались и Камбис, и Ксеркс, и оно же многозначительно символизируется в рельефах на зданиях сокровищницы.
Рис. 28. Дарий и его чиновники на рельефе из сокровищницы Персеполя. Длина – приблизительно 20 футов.
Различные рассуждения позволили участникам раскопок прийти к заключению, что тронная комната, или стоколонный зал, – ненужная расточительность, пока продолжала использоваться ападана Дария, – предназначалась для демонстрации рядом с царем набора ценностей из соседних, хорошо защищенных комнат сокровищницы. Этот «дворцовый музей» полностью соответствует развитию в церемониальных целях северной части террасы при Ксерксе. Из надписей той эпохи нам ничего не известно о содержимом самой сокровищницы, но значительная часть дани, изображенной на рельефах, является сырьем, поэтому мы можем представить себе, что ткани, бумага, пряности, слоновая кость и шкуры хранились там же вместе с золотой и серебряной посудой, слитками и золотым песком. Несколько экзотических объектов, содержащихся в сокровищнице Персеполя, перечислены классическими авторами: наиболее необычны золотые плоские деревья и золотая виноградная лоза с гроздями из драгоценных камней, упомянутая Атенеем в его «Клубе гурманов». Золотая виноградная лоза создавала тень для царского ложа. Зная рельеф с изображением Ашшур-банипала, полулежащего на затененном виноградом ложе, мы можем считать эту мысль довольно правдоподобной.
Данные раскопок из сокровищницы Персеполя содержат лишь несколько жалких обломков, отвергнутых Александром, но среди них обнаружены части подносов из слоновой кости, стеклянной, металлической и алебастровой посуды. Не существует клинописных записей, разъясняющих этот клад, и в большей степени из-за того, что они проливают свет на финансовые и административные дела. Поэтому найденные в Персеполе глиняные таблички имеют такое большое значение.
До сих пор раскопки в Персеполе выявили две отдельные группы табличек с клинописью. Свыше 100 табличек из сокровищницы были опубликованы Дж. Дж. Камероном, и за небольшим исключением они содержат записи о платежах ремесленникам за выполненную работу в зданиях Персеполя за последние годы правления Дария и первые двадцать лет правления Ксеркса. Все записи сделаны эламской клинописью. Слегка разочаровывает, что оба эти архива имеют отношение к внутренним делам местной сокровищницы Парсы, а не к иностранной дани или государственным делам. Но, по крайней мере, мы приобретаем способность проникнуть в суть эффективных методов ведения записей сокровищницы и бухгалтерии в эпоху самого начала монетной системы, когда работники и казначеи открыли для себя удобство частичной оплаты наличностью параллельно с выплатой вознаграждения овцами и вином. Оплата наличностью, по-видимому, начала использоваться в 493 г. до н. э., и стоимость серебряного сикля была зафиксирована царским указом в пересчете на овец и вино. Стоимость серебра, текущие меры и веса, как до сих пор в Англии, гарантировались царской властью, и в царских надписях Ахеменидов до нас действительно дошли некоторые веса. Хотя Дарий облегчил эти оценки, введя чеканку новых монет, первоначально была взята вавилонская система, и интересно заметить, что курс обмена серебра в Персеполе приближался к обнаруженному в вавилонских операциях, датированных правлениями Кира и Камбиса, и пропорционально превышал курс при Навуходоносоре.
Использование эламского языка в бухгалтерии, скорее всего, определялось не свойственными ему удобствами, а национальностью счетоводов, – вероятно, Дарий перевел в Персеполь часть своего персонала из дворца в Сузах. Как показывает Камерон, таблички являются хранившимися писцами из Суз архивными копиями заявок на оплату работ, вероятно выполненных по-арамейски на пергаменте чиновниками-надзирателями. После оплаты служащие сокровищницы делали на глине по-эламски запись о заявке и платеже и, прежде чем класть ее на полку, веревкой привязывали к арамейскому оригиналу. Пожары и обветшание уничтожили все следы пергамента и веревок.
Не все работники, упомянутые на этих табличках, работали в Персеполе: среди них были пастухи и виноделы, трудившиеся в сельской местности, а также сборщики податей. Но большинство этих работников ремесленники, нанятые для строительства: «подносчики раствора», «инкрустаторы по золоту, создающие рельефы», «медники», «создатели каменных скульптур для Парсы» (местное название Персеполя). Среди них встречаются карийцы, сирийцы и ионийцы. По имеющимся данным можно предположить, что похожие записи о вознаграждении велись в Сузах, где гигантскими усилиями по международной кооперации художественные элементы из многих частей подчиненных земель слились в поразительно совершенный ахеменидский стиль в искусстве и архитектуре. В ходе раскопок в Сузах, начавшихся в 1898 г., был собран следующий фундаментальный текст, положенный Дарием на мраморных и глиняных табличках во многих частях здания. Он известен как «Сузская Великая хартия». При переводе приблизительно сохранена типично персидская грамматическая структура оригинала.
Велик бог Ахурамазда, создавший вот эту землю, создавший вон то небо, создавший человеческий род, создавший благоденствие для человека, сделавший Дария царем, одним царем для многих, одним господином для многих.
Я Дарий, великий царь, царь царей, царь народов, царь этой земли, сын Гистаспа, Ахеменид.
И говорит царь Дарий: Ахурамазда – величайший из богов, он создал меня, сделал меня царем, даровал мне царство великое, с добрыми лошадьми и добрыми людьми.
Милостью Ахурамазды мой отец Гистасп и Арсам мой дед оба жили, когда Ахурамазда сделал меня царем на земле. Желанием Ахурамазды было сделать меня единственным царем, и он сделал меня царем на этой земле. Я поклонялся ему – Ахурамазда приносил мне помощь. Что я приказывал сделать, он делал удачным. Что бы я ни делал, все это я делал по милости Ахурамазды.
Материалы для дворца в Сузах прибыли издалека. Землю копали глубоко, пока не достигли скальной породы. Когда всю эту землю вынули, вместо нее уложили бутовую кладку, в одной части на 40 локтей, в другой – на 20 локтей в глубину. На этой кладке воздвигнут был дворец. Все это сделали вавилоняне: землю вынули, бут уложили и необожженные кирпичи сформовали.
А лес кедровый привезли с гор, которые называют Ливанскими; ассирийский народ привез его в Вавилон, а из Вавилона карийцы и ионийцы доставили его в Сузы. Яка-дерево [тик?] привезли из Гайдары и Кармании. Золото привезли из Сард и Бактрии и обработали здесь. А драгоценные камни, лазурит и сердолик [?], которые обрабатывали здесь, привезли из Согдианы, а бирюзу [?] привезли из Хорезмии. А серебро и эбеновое дерево привезли из Египта. А материал, которым раскрашивали стены дворца, привезли из Ионии. А слоновую кость, которую обрабатывали здесь, привезли из Эфиопии, из Синда и из Арахосии. А каменные столбы, форму которым придавали здесь, принесли из дворца Абирада в Эламе.
Каменщики, обрабатывавшие камни, были ионийцами и сардийцами; мастера, обрабатывавшие золото и украшавшие стены, – мидянами и египтянами; люди, работавшие с лесом, – сардийцами и египтянами; люди, работавшие с обожженными кирпичами, – вавилонянами.
И говорит царь Дарий: в Сузах предписано было сделать величественные вещи, и величественными были достижения. Да хранит Ахурамазда меня, отца моего Гистаспа и мой народ.