Персы и мидяне. Подданные империи Ахеменидов
Шрифт:
Хотя можно не сомневаться, что восточной границей своих завоеваний Кир считал реку Яксарт, но у нас нет археологических сведений о каких-либо укреплениях, построенных им вдоль нее, в том числе о городе Кирешате (Кирополисе), известном классическим писателям. За рекой массагеты, этнические арийцы, не подчинились Киру, и именно в сражении с этими «едоками рыбы», которыми согласно полулегендарному сообщению Геродота правила царица Томирис, в 530 г. до н. э. Кир лишился жизни, пал жертвой, как считается, той тактики быстрого охвата конницей с флангов, которую персы позднее должны были сделать своим фирменным военным приемом. Его забальзамированное тело доставили в Пасаргады, и могила Кира там, небольшой домик на ступенчатой платформе, построенный в урартском стиле, является одним из главных памятников ахеменидского Ирана (рис. 19).
Приблизительно за восемь лет до смерти Кир объявил своего сына, ставшего уже зрелым мужчиной, царем Вавилона. Камбис – единственный царь Ахеменидов, чью деятельность как наследного принца мы способны проследить в административных документах той эпохи. Кир приложил значительные усилия, чтобы вместе с назначением Камбиса состоялась церемония его
Рис. 19. Могила Кира в Пасаргадах. Высота – 36 футов.
Когда Палестина оказалась под контролем Персии, следующей целью должен был стать Египет – союзник Креза. Его помощи добивалась Палестина: Поликрат Самосский, главный зачинщик греческого сопротивления Персии, объединился с фараоном Амасисом. Недовольство среди египтян, вызванное плохим управлением Амасиса, привело влиятельных изгнанников, египтян и греков, к персидскому двору, и в распоряжении Камбиса оказалась ценная военная информация. Непосредственный повод для его вторжения в Египет остался неизвестным, но, вероятно, был связан с притязаниями Амасиса на Кипр и постоянной угрозой нелояльности финикийских городов, экономически зависимых от Египта и Кипра. При поддержке финикийского флота, нового важного фактора в персидской стратегии, который Камбис позаботился склонить на свою сторону, персы выдвинулись к Нилу. Овладев Саисом и Мемфисом, двумя царскими городами, в 525–524 гг. до н. э. Камбис захватил в плен Псамметиха III, фараона, наследовавшего тем временем Амасису. В конце концов, Камбис проник вверх по течению Нила до границ территорий таинственных и наводящих ужас эфиопов. Египет был преобразован в сатрапию Мудрайя со столицей в Мемфисе. Скоро сюда стали стекаться иностранные торговцы, перевозчики и кораблестроители, а наемники, греки и финикийцы, расселились в прочных казармах. И снова, как в Ионии, греческие торговые колонии оказались в персидской власти: Дафны и Навкратис в землях восточной Дельты были в руках персов, а скоро и греческие порты в Ливии Кирена и Барка выразили готовность им повиноваться.
Устремившиеся в Египет греческие торговцы свидетельствуют в пользу политики Камбиса. Его обращение с самими египтянами мы должны характеризовать как беспристрастное, поскольку чудовищные действия, приписанные ему Геродотом, особенно эксгумация и порка трупа Амасиса, окрашены греческой пропагандой и информацией, которую Геродот добыл при посещении Египта сразу после мятежа Инара против правления Ахеменидов. В то же время сохранившиеся документы включают хвалебные записи чиновника, вероятно сыгравшего ключевую роль в помощи персидскому завоеванию, к которому Камбис особо благоволил. Это был Уджагорресент, человек, имевший поразительно обширные достижения на самых разных должностях. Он командовал флотом при Псамметихе, а при Камбисе стал главным врачом и жрецом в медицинской и теологической школе в Саисе. На своей стеле Уджагорресент иероглифами записал, как Камбис захватил страну, как осознал важность египетского храма в Саисе, родном городе Уджагорресента, как восстановил доходы храма, посещал это святилище и оказывал ему почитание. Из текста совершенно ясно, что вмешательство автора оградило жителей Саиса от страшных несчастий во время нашествия и после него, а если читать между строками, кажется вероятным, что этому они обязаны его заслугам как главы флота, перешедшего на сторону персов. Не только благодарности, но и успехи Уджагорресента имеют особое значение, поскольку в демотических документах говорится, что царские пожертвования египетским храмам были существенно сокращены Камбисом и заготовкой зерна и животных для жертвоприношений приходилось заниматься самим жрецам.
Воодушевленный успехом своих вавилонских инициатив Камбис позаботился принять титулы египетского царского протокола и поставить себя в сыновнее отношение с египетскими богами. В иероглифической эпитафии и на саркофаге, посвященных умершему святому быку Апису, погребенному в Серапеуме в Мемфисе, Камбис принимает фараоновы титулы «царя Верхнего и Нижнего Египта, сына Ра, наделенного всей жизнью»; он изображен одетым в платье фараона, на коленях перед быком Аписом в египетской позе поклонения.
По стандартам Древнего мира Египет принадлежал теперь Персии по праву завоевания, но сам Камбис, по-видимому, узаконил свое правление другими заявлениями. Принятие им египетского царского звания «потомка Ра», а также поклонение статуе богини Нейт в Саисе воспринимались некоторыми учеными как формальные акты, предполагающие легитимацию и коронацию. Отсутствие персидской формулы «великий бог [Ахура-Мазда] выбрал меня» в царских титулах Ахеменидов в египетских надписях и использование Камбисом и его преемниками в Египте звания «царь Египта, царь земель» наводит на мысль, что Камбис прилагал серьезные усилия для демонстрации притязаний на египетский трон независимо от завоевания. Кажется, теперь ясно установлено, что Камбис датировал свое правление в Египте начиная не от момента завоевания, а от года 330/329, в который он взошел на персидский трон. Для подсчета лет своего царствования он использовал как персидскую, так и египетскую системы. Так, поскольку Камбис покинул Египет в 522 г. до н. э., папирусы на египетской демотике, датировавшие это событие его восьмым годом, свидетельствуют, что египтяне считали годы его царствования в Персии, а не только в одном Египте.
Причины притязаний Камбиса остаются для нас совершенной загадкой из-за недостаточного понимания нами договорных отношений, существовавших между Египтом и Вавилонской империей, на которую Кир предъявил права, завоевав Вавилон. Египет был незащищен после разгрома египтян Навуходоносором у Кархемиша в 605 г. до н. э., хотя ни Навуходоносор, ни его преемник Набонид не вторгались на территорию Египта. На протяжении всего их правления отношения
Ксенофонт решительно утверждал, что Кир уже считал Египет и Кипр своими данниками («Киропедия»), а в греческих рассказах утверждается, что Нитетис, дочь фараона Априя, выдали замуж то ли за Кира, то ли за Камбиса. Если эти истории правдивы, они, вероятно, могут указывать на постоянные и крепкие условия более раннего египетско-вавилонского вассального договора, обновленного Киром и Априем, фактически свергнутым Амасисом в 569-м и умершим в 566 г. до н. э. Они могут также означать притязания Кира (или Камбиса) на Египет после смерти Априя как на приданое, таким же образом, как, согласно Ксенофонту, Мидия была получена Киром от Киаксара в качестве приданого за его дочь Кассандану, взятую Киром в жены. У Априя не было сына «рожденного в браке», и, поскольку Амасис узурпировал власть, вероятно, законным наследником был Кир. Не за узурпацию ли им права Кира на наследство Камбис вытащил из гробницы тело Амасиса и выпорол его? Есть основания считать, что передача стран в приданое признавалась персидскими законами. Поскольку эта практика настолько чужда греческому праву, маловероятно, чтобы Геродот и другие греческие историки это выдумали. Эта тема снова возникает в отчете Геродота о последней кампании Кира, перед которым говорится о его попытках заключить брак с царицей массагетов. Она ему отказала, «зная, что не ее самой он добивался, а Массагетского царства» (Геродот. Книга I, с. 205). Но историчность таких браков и связанных с ним прав на приданое – это другой вопрос. С очень значительными хронологическими трудностями мы сталкиваемся в некоторых отчетах о браках египетских принцесс с вавилонскими или ахеменидскими царями, даже допуская полигамию вавилонских и персидских правителей и вероятность чисто формальных дипломатических браков. Какова бы ни была правда, притязания на право приданого – удачная пропаганда, оказавшая желанный эффект, по крайней мере на греков. За вторжением в Египет, по-видимому, последовало включение Кипра в империю Ахеменидов. Претензии на киприотские города, основанные Финикией, в особенности на Цитиум, возможно, основывались на праве присоединения материнской страны, но на самом деле мы не знаем правовых отношений Тира с его колониями, и нам неизвестно о притязаниях на Кипр вавилонян. Греческий историк Диодор говорит о завоевании Кипра Априем приблизительно в 570 г. до н. э., но у Геродота (Книга II, с. 182) оно приписывается Амасису. Конечно, Кипр не был включен в империю до покорения Египта, и ссылки в греческой литературе на претензии Кира могли быть результатом пропаганды в правление Камбиса. Часто Камбиса представляли недостойным наследником великого Кира. Хотя мы не можем согласиться с образом эпилептика и лунатика, нарисованным Геродотом. Вполне возможно, что он не владел способностями своего предшественника на поле битвы и не пользовался преданностью подданных на родине. Судьба и история обошлись с ним недобро, но мы должны помнить, что его покорение Египта – значительное достижение, и с помощью финикийского флота, без чего нельзя было завладеть Кипром, Камбис привел Персию к господству на море, что очень скоро оказалось необходимым для контроля над прибрежными районами Малой Азии и расширения персидских завоеваний в Европе.
Глава 4
Великие цари
Каковы бы ни были обстоятельства его восшествия на персидский трон, несомненно Дараявауш, или Дарий I, что-то скрывал. Отчеты Геродота и Дария о событиях, последовавших за смертью Камбиса, хотя и различаются в большинстве деталей, но сходятся в том, что Дарий отобрал трон у самозванца, мага Гауматы, утверждавшего, что он второй сын Кира Бардия (или Смердис, по Геродоту), которого считали тайно убитым его братом Камбисом. Геродот подчеркивает, что степень физического сходства этого человека с покойным Смердисом ввела в заблуждение даже его собственную мать, и утверждает, что захват им власти в Мидии послужил причиной внезапного возвращения Камбиса из Египта. Оба отчета сходятся в том, что настоящего Смердиса тайно убил Камбис, только Дарий говорит об убийстве до египетской экспедиции, а Геродот – во время нее. В обоих изложениях вскоре после смерти Камбиса появляется Гаумата-Смердис, по незаявленным причинам поддержанный всем населением центральных ахеменидских провинций. Согласно Дарию, возникла угроза, что чистка, которую осуществлял Гаумата, сотрет настоящего Бардию из человеческой памяти. Никто не осмелился противостоять этому террору, кроме Дария, победившего Гаумату и его сторонников у индийского города Сикаджавати.
Вся эта ситуация кажется крайне неправдоподобной. Почему столь важное лицо, как брата царя, сопровождавшего, по утверждению Геродота, Камбиса в Египет, так скоро забыли, в то время как неизвестный самозванец без труда приобрел приверженцев в значительной части империи? Геродот пытается добиться большей убедительности, помещая появление Гауматы немедленно после тайного убийства Смердиса, но в надписи на Бехистунской скале, в которой Дарий зафиксировал свое возвышение к власти, убийство датируется тремя годами позднее. Возможно ли, зададимся мы вопросом, чтобы человек, убитый Дарием и получивший столько сторонников, был не самозванцем, а на самом деле настоящим Бардией? Не мог ли Гаумата быть выдумкой официальной придворной истории, которая ввела в заблуждение Геродота? Устные предания, использованные Ксенофонтом и драматургом Эсхилом, ничего не говорят о самозванце, но также сохраняют жизнь законным наследникам, происходящим от Камбиса. Все обстоятельства вступления на престол Дария и первого года его царствования, конечно, не соответствуют картине получения им трона под шумные приветствия народа, страдавшего от ужасов краткого правления Гауматы. Кажется, что незаконный захват власти Дарием и последовавшее за ним соперничество в роду Ахеменидов хотя и не доказаны, но заметны между строками его успешной пропаганды.