Персы и мидяне. Подданные империи Ахеменидов
Шрифт:
Рис. 22. Красная гранитная стела Дария с комментариями о прокладке «Суэцкого канала из Телль-эль-Маскутаха. Египет. 518–515 гг. до н. э. Высота – 10 футов 4 дюйма, ширина – 6 футом 10 дюймов.
Кроме Ионии Дарий высоко ценил греческие города на западном и северном побережье Черного моря, основанные главным образом как дочерние с комментариями о прокладке «Суэцкого канала» из Телль-эль-Маскутаха, Египет. 518–515 гг. до н. э. Высота – 10 футов 4 дюйма, ширина – 6 футов 10 дюймов колонии Милета, давно находившегося в подчинении у Персии. Города эти играли роль зернохранилищ для ионийских и материковых греческих городов. Дарию очень хотелось исследовать европейскую территорию, особенно земли западных скифов, в настоящее время принадлежащие европейской части Турции и Румынии. Когда в 513 г. он вышел с армией из Суз, его поддерживал большой флот ионических греков, проплывший от Ионии до устья Истра (Дуная). Переправившись через Босфор по понтонному мосту, составленному из бросивших якорь судов, Дарий подчинил себе побережье Фракии и внутренние районы, населенные гетами, а затем двинулся на север вдоль Дуная и пересек его по мосту, наведенному
Именно внутренняя политическая ситуация в Афинах крайне обострила эти вопросы. Чтобы уберечь от спартанской агрессии плоды своих опытов в сфере демократии, проводившиеся при Клисфене, Афины в первую очередь послали в 510 г. знаки своего подчинения Артаферну в Сарды. Но Персия была убеждена, что восстановить в Афинах власть тирана Гиппия, прежде изгнанного и теперь проживавшего при персидском дворе, больше соответствовало ее интересам. Хотя самого Клисфена тем временем изгнали из Афин, страх афинян перед возвращением Гиппия пересилил всю традиционную враждебность к Спарте. Афины приготовились драться. Хотя эта угроза висела над городом-метрополией, ионийские колонисты испытывали все большее недовольство тиранами, навязанными персидским режимом, и потерей торговых преимуществ в результате захвата Персией Босфора. Центром недовольства был Милет, и его бывший тиран Гистией, чье интриганство персы посчитали для себя удобнее контролировать, выслав его в далекие Сузы, теперь начал склонять правящего тирана Аристагора, своего зятя, к открытому мятежу. Хотя Спарта обладала военной силой, позиция на родине у спартанского царя Клеомена была слаба, и он уже не мог уверенно командовать в войне против Персии другими членами Пелопонесского союза, в частности Карфагеном и Эгиной, чьи флоты должны были играть главную роль в любой операции. Афины и Эретрия совместно направили контингент на борту 25 судов, которые вместе с кораблями Милета и ионийских колоний переправили войска к Эфесу. Греческие союзники подошли к Сардам и сожгли их, но не смогли захватить Артаферна с его гарнизоном, укрывшихся в крепости, и вынужденно отступили. В то время как греки возвращались к побережью, персидский гарнизон сделал вылазку и ударил им в тыл, причинив тяжелые потери. Афины отозвали свои войска, но были вознаграждены тем, что города Геллеспонта и Кипра связали свою судьбу с греками. Однако, как всегда случалось в греческом мире, киприотские города не были едины в поддержке общего дела ионийцев и скоро все пали перед персидским вторжением. Экспедиционные войска, завладев пятью восставшими городами Геллеспонта, захватили и подчинили Карию. После таких потерь мятеж был обречен, и Милет мог быть уничтожен. Теперь мятежники смогли собрать лишь жалкие силы. Истощенные потерями и изменой, только 353 триремы [6] смогли они мобилизовать с острова Лады в Милетском заливе против объединенных финикийского, киприотского, египетского и киликийского флотов. Неизбежная победа персов положила конец действенному сопротивлению на Ионическом море. Вскоре Милет был взят и сожжен, а его жители убиты или высланы. Острова Хиос, Лесбос, Тенедос и мятежные города на материке претерпели почти такую же участь.
6
Триремы – суда, корабли.
Сожжение Сард афинянами не было забыто, и когда стало ясно, что ни Афины, ни Спарта не желают последовать за Эгиной и другими государствами, подчинившимися предложениям персов, и не убеждены в том, что Персия поощряет демократические режимы в новой Ионийской сатрапии, Мардоний начал вторжение на греческий полуостров.
Это предприятие провалилось. Хотя Мардоний объявил о своем намерении захватить Афины и Эретрию, но были еще незнакомые моря и недружественные народы, с которыми приходилось считаться. Громадный флот, поддерживающий наступление армии на суше, после шторма у горы Атос сократился наполовину, и почти одновременно армия Мардония потерпела поражение от македонских фригийцев. В 490 г. в Киликии новая собранная армия под командованием мидянина Датиса и Артаферна, двоюродного брата наследного принца Ксеркса, погрузилась на транспортные суда обновленного персидского флота и переправилась через Эгейское море мимо островов Самос, Делос и Наксос. На Эвбее она захватила Эретрию, близкого военного и торгового союзника Афин. Поскольку в Афинах можно было ожидать проявления проперсидских элементов, особенно группировки Гиппия и демократов Алкмеонидов, Датис вполне мог надеяться захватить Афины благодаря предательству. Но персы сами создали себе наихудшего врага: вопреки своей обычной политике они разрушили храмы и святыни Эретрии, и страх, вызванный у афинских ремесленников и торговцев новостями о сожжении и порабощении Эретрии Датисом, оказался сильнее групповых и политических интересов. Таким образом, когда персидские войска пересекли проливы Эвбеи и высадились по совету Гиппия на Марафонской равнине, на ней была выстроена вся афинская армия. В результате произошло одно из наиболее известных событий в истории.
Новости о поражении персов при Марафоне не обескуражили великого царя. В течение четырех следующих лет Дарий строил планы более обширного вторжения в Грецию. В ноябре 486 г., однако, он умер в Персеполе в возрасте шестидесяти четырех лет. В отношении личных подробностей его жизни мы полностью зависим от Геродота. В изображении на бехистунском рельефе Дарий показан величественным, но приземистым человеком (рис. 23). Из табличек сокровищницы Персеполя становится ясно, что у него была дочь, носившая, как и любимая жена, имя Артистона, поскольку на табличках сохранилось решение Дария, в 506 г. до н. э. одаряющего ее сотней овец. Еще при жизни он приказал вырезать для него в скале гробницу в Накш-и-Рустаме, на северо-западе равнины, где стоял царский город Персеполь. Передняя часть гробницы исполнена в виде трех наложенных секций, и центральная из них составляет арочный фасад,
Рис. 23. Скульптурное изображение головы Дария I со скального рельефа в Бехистуне.
За несколько лет до смерти Дарий определил своим наследником сына от Атоссы, дочери Кира и сестры Камбиса. Его звали Хшиярша, или Ксеркс для греков. Поскольку он родился в царствование Дария, то получил первенство над старшим единокровным братом Артобазаном от предыдущего брака Дария. Уже в 498 г. Ксеркса назвали наследником престола и наместником в Вавилоне. При восшествии на персидский трон ему было тридцать два года.
В отличие от своих предшественников Ксеркс не обладал способностями военачальника и не владел искусством управлять государством. В начале его царствования принимаемые им решения в отношении беспорядков в Египте и Вавилоне показали, что судьба переменилась к Ахеменидам. Восстановив ситуацию в Египте, Ксеркс сделал его обычной сатрапией и впредь не присваивал себе ранга и титула египетского престола, как Камбис и Дарий. Он появлялся в Египте как царь Персии. В Вавилоне он тоже оскорбил город, поместив титулы своего вавилонского царствования после Мидии и Персии; время, когда царь брал руки Мардука в свои, прошло. Но даже такому вавилонскому титулу оставалось существовать недолго. В 482 г. сатрапа Вавилона Зопира убили, и его место занял узурпатор Белшиманни. Против него Ксеркс послал лучшего военачальника, своего зятя Мегабиза, и вскоре Вавилон был взят. Ксеркс расправился с городом беспощадно. Его стены и храм Эсагилы, построенные Навуходоносором, были разрушены, а громадную статую Мардука, отлитую из 12 талантов чистого золота, вывезли и переплавили. Всех, выражавших недовольство, уничтожили. Имущество богатых горожан было конфисковано и распределено среди персидской знати. Вавилон никогда не должен был встать на ноги; он стал придатком Ассирийской сатрапии, а его зависимые территории в Палестине и Сирии составили еще одну сатрапию. Так поступил Ксеркс с двумя главными политическими составляющими империи вне собственно Мидии и Парсы.
В 481 г. Ксеркс занял временную резиденцию в Сардах, чтобы подготовить окончательное вторжение в Грецию. Он собрал почти все ресурсы империи Ахеменидов, и данное Геродотом (Книга VII, с. 56–99) описание иностранных полков, составлявших огромную армию Ксеркса, – один из наиболее ценных этнографических документов древности. Хотя численность армии Ксеркса Геродот, по-видимому, значительно преувеличил, нет никаких сомнений, что сухопутная армия была громадной и хорошо снаряженной. Ядром морских сил являлся финикийский флот, и названное Геродотом число – более 1200 кораблей – подтверждается Эсхилом, который сам сражался при Саламине.
Намерение Ксеркса сокрушить Грецию одной лишь силой показало незнание персами не только морских и сухопутных условий этой страны, но также факторов морального состояния, существенных в жизни греческих городов-государств. Фермопилы и Саламин – это священные названия в истории западной цивилизации. Защита Фермопильского прохода Леонидом и тремя сотнями спартанцев была данью отваге греков; морская победа при Саламине 22 сентября 480 г., в которой персы лишились половины своих морских сил, хотя в значительной степени и обязанная удаче, также была данью уму греков и огромной поддержкой морального их состояния. Ксеркс сам наблюдал за битвой и засвидетельствовал смерть нескольких знатных персов. Летом 479 г. греки разбили армию Мардония при Платеях и убили его самого. Этими победами персидские силы в Греции были далеко не разбиты, но греки поспешили нанести удар в самое сердце военной машины персов. Высадившись на мысе Микале к северу от Милета, объединенная греческая армия нанесла поражение третьей персидской армии под командованием Тиграна. Поражение второй значительной персидской сухопутной армии, причем на собственной территории Ксеркса, уже было почти катастрофой, но удар нацеливался глубже. Без поддержки ионийцев персидские операции на море и на суше становились трудноосуществимыми; без ионийского флота, который после Саламина был опорой персидских морских сил, они стали невозможны. После Микале главные ионийские государства перешли на сторону Греции, и владения Персии в Ионии и на Геллеспонте были подорваны. Объединенный ионийский флот одержал полную победу еще в одном великом сражении – на реке Эвримедон в 466 г.
Для Ксеркса Саламин стал личной трагедией. Он надеялся демонстрацией силы внушить грекам благоговейный страх, и то, как он, по рассказам, реагировал на провал, казнив финикийского адмирала, тем самым заставив отвернуться финикийских союзников, показывает его слабость и невысокий интеллект. После поражения он вернулся в Персеполь и, насколько нам известно, никогда больше не покидал Персию. Великий человек сумел бы понять, что в монолитной системе обширные территории, приобретенные завоеваниями, нельзя удерживать или бесконечно расширять.
Глава 5
Дворцы и архивы
Когда царь Аншана Кир вступил во владение землями Парсы, он построил в центре завоеванной территории столицу династии. Ее название, Пасаргады (или Парсагады), переводилось греками как «лагерь персов», поскольку, в отличие от других столиц и царских городов древнего Ближнего Востока, это было небольшое поселение, спланированное в стиле военного лагеря. На западном берегу реки Пульвар, на плоской равнине, окруженной чередой низких гор, Кир разбил громадный, обнесенный стеной парк, или «Рай», воздвиг несколько рассредоточенных зданий (первоначально среди деревьев) и крепость. Сюда можно было попасть через монументальный сторожевой дом, въезд в который охраняли два огромных гранитных крылатых быка в ассирийском стиле, а с внутренней стороны их поддерживала пара быков с человеческими головами. Сам сторожевой дом, известный также как дворец R, представляет собой небольшое прямоугольное строение с портиками и небольшими комнатами по всем четырем сторонам. На одном из ортостатических порталов, ведущих в эти комнаты, высечена, возможно, самая ранняя дошедшая до нас ахеменидская скульптура – четырехкрылый гений в человеческом обличье, одетый в сирийское платье и египетскую корону, сочетание которых, скорее всего, означает финикийский иконографический источник. Простая надпись, сопровождающая эту фигуру – «Я, Кир, царь, Ахеменид», – единственный известный тип надписи Кира Великого. Она повторяется на двух других зданиях, стоящих в нескольких сотнях ярдов севернее сторожевого дома, известных как дворцы S и Р.