Перунов век. Мировое древо
Шрифт:
Смазанный след запёкшейся крови вспухшим бугром выступал на щеке Алексея. Один глаз заплыл, второй – воспалённый, с красными прожилками – щурился от яркого электрического света. Хорошо, что Лиза уснула и не видит, что с ним сделали.
– Я расстроен, что вам пришлось это увидеть, – Громов вошёл в гостиную последним. – Мой дорогой друг, позволите воспользоваться подвалом вашего дома?
– Зачем вы его привели сюда? Моя сестра и так не в себе.
–
– Поэтому вы притащили это ничтожество сюда? – Велеславский шипел, словно уличный кот: бешеный взгляд, волосы во все стороны.
– Разместите его поудобнее. Это моя личная просьба, – Громов не сводил взгляда с друга.
Судя по всему, просьбы императорской фамилии выполняются беспрекословно и не требуют возражений или согласований. Как же верно горничная Лизы назвала его нечистиком. Ходит по дому, как ему вздумается и распоряжается так, как будто ему все должны.
Велеславский тяжело вздохнул.
– Прошу за мной, – друг прошёл мимо Громова и молодчиков в бордовой униформе и направился в коридор, в котором находилась лестница, ведущая в подвальные помещения.
Алексей не устоял на ногах и повис на руках сопровождавших его стражей. Те не дали ему упасть, развернулись, как по команде, и просто поволокли избитого. Ступни арестованного подогнулись и волочились по полу, но стражей это не беспокоило, как и оставшегося с ней в гостиной Громова.
– Зачем вы это сделали? – Людмила вскочила с кресла разящей стрелой и подлетела к столичному гостю, призывая того к ответу. – А если бы Лиза не спала и увидела его?
– Сделал что, Людмила Александровна? – серые глаза смотрели совершенно спокойно, даже отрешённо и устало.
– Избили Алексея, – если бы Людмила могла кричать, она бы кричала, но наверху спала Лиза, и пришлось перейти на шёпот.
– Вы так плохо обо мне думаете, Людмила Александровна? Это не мои методы. Когда я подъехал, он уже был такой. В вашем городе любили покойного князя и любят его внуков. Алексей покушался на жизнь Георгия. Возможно, связан и со смертью Антона Григорьевича. Я не очень вас шокирую, если скажу, что старый князь был отравлен?
– Вы уже намекнули сегодня, что это мог сделать мой отец. Поэтому обойдусь без шока. Да и не вы один так думаете.
– Вы ко мне несправедливы. Яд – не оружие настоящих мужчин. Ваш отец, насколько я знаю, человек чести, а они обладают удивительным недостатком: любить своих друзей. Зачастую от этого и умирают. Недальновидные люди.
– Как хорошо, что вы к таким не относитесь.
– Пустое обвинение. У вас нет фактов, чтобы это доказать. С другой стороны, я не могу это опровергнуть. Считать так – ваше право.
– Чего вы хотите?
– Я не верю глупым домыслам. И хотел бы, чтобы вы с ним поработали.
– В каком смысле? Прочла мысли?
– Нет, я так понимаю, это не очень интересно. Он может думать о другом, а вы не можете копаться в его голове. Нужна работа телепата, но, боюсь, если я прав, то его друзья не дадут ему дожить до столицы.
– Вы хотите, чтобы я заглянула к нему в сон?
– Я полагаю, вы можете не просто ходить по снам, но и пробираться по тайнам подсознания?
– Это не будет являться доказательством в суде.
– Но вы можете помочь мне выйти на людей, причастных к убийству в этом доме.
– Я попробую помочь.
– Вам нужна особая подготовка? Может ли что-то пойти не так? Надо ли вас будить?
– Нет, ничего не нужно. Во сне я сторонний наблюдатель. Проснусь тоже сама.
– Вы позволите, я всё-таки останусь с вами? – Громов расположился в кресле, на котором до его приезда сидел хозяин дома, словно её ответ не имел значения.
– Если вам нравится смотреть на спящих, то не могу вам этого запретить.
– Мне казалось, что во сне мы наиболее беззащитны? Разве нет?
– Я уже согласилась. Избавьте меня от ваших назойливых вопросов.
– Прошу прощения, но позвольте мне выполнять мою работу, а она предполагает много вопросов. У меня будет к вам предложение.
– Какое? – Что ещё придумал этот столичный нечистик?
– Вот, мне уже нравится ваша деловая хватка. Если всё пройдёт удачно, то я могу…
– Что в вашем понимании удачно? Я должна оклеветать Алексея? То, что вы предлагаете – низко.
– Ужасно, что вы допускаете такие вещи в отношении моей скромной персоны. Я так понимаю, господин Велеславский много болтает относительно событий двух последних дней?
– Вы правильно понимаете.
– Замечательно. Я не прошу, чтобы вы мне врали или наговаривали, скорее наоборот. Мне хотелось бы, чтобы вы честно рассказали обо всём. Предельно честно, не упуская ни одной детали, вне зависимости от того, что вы увидите. Это может помочь. А затем вы вернётесь к своим заботам и жречеству, которое играет очень важную роль для нашего народа. Матушка ведь так видит ваше будущее? Так вы согласны мне помочь?
– Я уже согласилась. А как видят моё будущее мои родители, вас совершенно не касается.
– Прекрасно, – Громов медленно встал, подошёл к диванчику и взбил подушку, – Здесь вам будет удобнее, ложитесь.
– Алексей уснул? – Людмиле было ужасно неловко от такого близкого соседства со столичным нечистиком, но она всё же села на диван.
– Мы дали ему снотворное. Думаю, что уже да.
В коридоре раздались шаги, возвратив из недр подвальных помещений хозяина дома.