Перунов век. Мировое древо
Шрифт:
Дело, по которому обратился в их департамент сам губернатор, казалось на удивление странным. Хранитель Москавы настаивал на их немедленном прибытии. Михаила разбудили рано утром, дело же было срочным. Шутки ли, в Тайный Департамент обратился губернатор Москавы и родной брат императора с личной просьбой. А сейчас сам же изволил задерживаться. О чём Михаилу и Юрию ещё час назад сообщил молодой дружинник, по возрасту едва перешедший в офицерский чин из гридней.
По дороге Благов с напарником успели изучить все предоставленные данные по новому и особо важному делу.
Дело губернатора походило на страшную сказку. На окраине Москавы раскинулся впечатляющий по своим размерам жилищный комплекс «Золотая осень». Квартиры в нём предоставлялись, как под покупку, так и под съём.
Две высотки были выделены для крепостных владельца комплекса. Его люди обеспечивали сначала строительство, а потом и содержание ЖК в надлежащем виде. Таких домов, принадлежавших разным дворянам, по всей округе Москавы было в избытке. Да и то, что хозяин заботился о своих жильцах, было лишь разумным подходом к собственному управлению. Многие губернии перенимали подобный опыт. Ты человеку – ласковое слово и тысячу рублей сверх положенного, а он поработает на миллион.
Вот только завелась в этом привычном укладе образцового комплекса какая-то напасть. За два месяца в распрекрасной «Золотой осени» три девицы покончили жизнь самоубийством. Народ начал волноваться, а последний этаж высотки уже успели прозвать проклятым. Говорили разное, но больше о том, что поселилась там какая-то навская сущность. То, что в Москаве нечисть уже лет триста не водилась, простой люд в расчёт не брал. «Триста лет не было, а теперь залётная навка души губит».
Так слухами да версиями дело дошло до губернатора. Разумеется, подобные волнения в подвластных ему землях ни к чему. Если это нечисть, то зачем стражей порядка зря беспокоить? Лучше обратиться в Тайный Департамент: так и быстрее, и наверняка. Особенно для брата императора.
– «Запретная любовь князя. Она взошла с ним на костёр, и толпа ахнула, увидев, как женщину охватило пламя любви, дабы навсегда воссоединить влюблённых в Нави, где нет законов и правил, кроме чистых помыслов и великой любви». Как патетично. Здесь ещё есть фотография горящей ладьи, – Юра всё-таки нашёл тему, которую с радостью бы обсудил с приятелем и поспешил поделиться своим открытием.
– Совесть имей. Есть вещи, над которыми смеяться нельзя, – Михаил не понимал, как можно выставлять чью-то жизнь и смерть на потеху, оттого терпеть не мог журналистику. Он полагал, что такие службы должны обнажать проблемы общества, рассказывать о подвигах и достижениях, а не перебирать семейные тайны или тем более залезать в чужие постели.
– Я не смеюсь. Я восхищаюсь! Это каково же иметь бабу, которая за тобой пойдёт на костер.
– Может тебе жениться пора?
– Обижаешь. Ты же знаешь, у меня с этим есть определённые сложности.
Эту историю напарник совсем недавно рассказал Михаилу. Юра стал вдовцом в двадцать лет, и в последующие восемнадцать так и не женился.
– За это время ты научился лучше контролировать дар.
– Лучше. Но зачем рисковать? Я же не могу заставить реанимацию дежурить в собственной спальне. А ты уходишь от разговора.
– Я не уходил, просто ты лишнее болтаешь.
– Про Чернышёвых болтать нельзя, про Велеславских нельзя…. Про кого можно?
– Чего ты как сорока?
– Про Громовых можно? Кстати, я думаю, что он ждал не нас, а сына.
– С какой стати? Если происходит магическое происшествие среди вольных или крепостных, это к нам.
– Но здесь же налицо работа чародея.
– Много ты понимаешь.
– Побольше твоего. Стаж и опыт. Тем более, моя голова всякой Чернышёвой не забита.
– Юра, мне неприятны эти разговоры.
– Прекращаю. Когда вы поженитесь?
– Почему ты думаешь, что это чародей?
– Тут же явно серия. Девки в одном ЖК проживали, все крепостные, внешность схожая. Смотри, тут фоточка есть. Вылитая твоя Люда.
На развёрнутом экране телефона было тело одной из жертв: худенькая, чёрные волосы немного вьются, бледная, хрупкая – точно переломанная кукла на асфальте. Михаил не задумывался, или просто не хотел озвучивать вслух, про эту странную схожесть. Но за него это сделал друг и напарник. Благов отодвинул экран телефона подальше от себя.
– Прекрати и продолжай.
– Значит, работает маньяк. Если бы он был вольный или крепостной, его бы уже убили и не разбирались, а значит что-то магическое за этим стоит. В сущность или нечисть посередь центра нашей империи я не верю, а вот чародей какой – вполне. Может, Громов и не хочет лишнего шума, чтобы не привлекать стражей порядка к этому делу. Ему надо чтобы накрыли, но тихо. И кстати, нельзя так защищать девушку, которую ты видел только на фото.
– Слушай, мне кажется, это твоя человеческая зависть говорит. У меня будет прекрасная жена, а у тебя с этим проблемы.
Перепалка прекратилась, так и не успев начаться. Дверь кабинета открылась, и вошёл губернатор Москавы Андрей Петрович Громов.
– Простите, господа, что заставил вас ждать.
Михаил тут же развернулся. Мужчина вполне походил на свой портрет: рыжие бакенбарды обрамляли лицо, только в отличие от фотографии, к этой встрече он успел подкрасить виски.
– Доброго здравия, ваше высокопревосходительство, – Михаил выпрямился и кивнул головой в знак приветствия. Юрий даже соизволил подняться с дивана.
Казалось, что их действия не остались без внимания губернатора, но он просто широко улыбнулся в ответ. Михаил с удовольствием бы узнал, что творится в его голове, однако применение своих способностей на дворянах, а уж тем более на членах императорской семьи, было под строжайшим запретом и требовало специальных разрешений. Даже для тех, кто отвечал за безопасность империи.
– Я приехал сразу со Степаном Алексеевичем Авсеньевым. Он владелец ЖК и хозяин погибших девушек. Вы можете задать ему необходимые вопросы прямо сейчас. Он может войти?