Первач
Шрифт:
Он грустно улыбнулся.
— Но должен тебя предупредить. Генерал и Храмцов хотят выяснить, не играешь ли ты с ними. С моей помощью они намерены установить это. В этом заключается мой шанс на реабилитацию.
— И как вы это будете выяснять?
— Ты забыл. Моя биоимпульсная машина круче любого детектора лжи. Я должен провести тесты, которые подтвердят или опровергнут твой рассказ о Полосе и Алексе Эджертоне.
Издали послышался стук. Доктор отошел от двери.
— Мне пора.
— Доктор Верховцев, постойте! Когда начнутся
— Завтра!.. — донесся голос Верховцева.
В лабораторию Тихона ввели четверо крепких парней — заломив руки, держа за плечи, они подвели его к креслу. В комнате уже ждали старые знакомые. Генерал и майор сидели в сторонке. Доктор старался не смотреть на Тихона. Понимая, что сопротивляться бессмысленно, Тихон позволил бугаям усадить себя в кресло. В дополнение к колпаку, на голову ему натянули тугую проволочную сетку. Перед глазами поставили планку со светодиодами.
Доктор уступил место за пультом Храмцову.
— Сейчас мы будем задавать вопросы, а вы станете отвечать на них. Только «да» или «нет», — услышал Тихон голос Храмцова. — Если машина обнаружит несовпадение, вы получите легкий электрический разряд. Это будет неприятно. Держите глаза закрытыми, в противном случае загорится яркий свет.
«Электрический разряд? Что же ты вчера не предупредил, док?!» — подумал Тихон, но отыскать взглядом Верховцева не получилось: светодиоды на планке ослепительно вспыхнули, заставив зажмуриться.
Первые вопросы, которые начал задавать Храмцов, были так себе — видимо, для затравки. Затем начались более сложные: «Сколько цветов у радуги?», «Кто зимой спит в берлоге?», «Назовите города на букву И». Когда дело дошло до вопросов о личности, сетка начала гудеть сильнее, и в голове появился раздражающий зуд. То, что последовало дальше, напоминало психологическую пытку. Вопросы сыпались один за другим, и давалось не больше секунды на обдумывание. Не в силах успевать, сознание поплыло. Тихон слышал голос Храмцова — неожиданно волевой, хлесткий. Он исходил словно из рупора, порой сильно искажаясь. И если Тихон не понимал вопроса или медлил с ответом, его пробивал заряд, заставляющий судорожно дергаться. И все же постепенно он сумел настроиться на ритм вопросов Храмцова. Исчезло волнение, и разряды больше не повторялись.
Вскоре перешли к вопросам об Алексе Эджертоне.
«Когда вы познакомились?», «Когда виделись в последний раз?» «Где?»
Тихон ничего не скрывал.
«Что вы видели в Полосе?»
Еще вчера Тихон решил, что его рассказ о Полосе будет неполным, и сейчас намерен был держаться этой линии. Но пока он отвечал на этот вопрос, где-то на задворках сознания возникла мысль — а что если они в какой-то момент спросят: «Вы ничего не утаили от нас?» И что он ответит тогда?
Он угадал.
— Есть ли что-то, чего вы нам не рассказали?
Вот он — момент истины.
— Да, есть, — ответил Тихон.
Впервые
— Есть, — повторил он, так и не дождавшись реакции Храмцова.
— Расскажите самое важное, — наконец, спросил тот.
— Я видел, как погибли солдаты из группы, где был Эджертон.
По возникшей паузе Тихон догадался, что вопрос об этом был на очереди, но он предугадал его появление.
— Как они погибли? — сухо спросил Храмцов.
— Похоже, их убили порождения собственных кошмаров.
— Чуть подробнее.
— Они видели своих коллег страшными существами, которых сами себе представляли. Стреляли друг в друга и убивали.
— А почему избежал смерти Алекс Эджертон?
— Ему нечего было представить.
— Почему?
— Возможно, он не боялся смерти.
Снова пауза.
— Есть что-то еще, чего вы не рассказали об Алексе Эджертоне?
— Да.
— Расскажите.
— Алекс решил, что должен предотвратить взрыв.
Не имело смысла скрывать. Они и так могли продумать такой вариант.
— У него это получилось?
— Нет, — качнул головой Тихон.
И это, собственно, тоже была правда. Ведь взрыватели были отключены, когда Алекс оказался с ними рядом. Их остановила сама Полоса. Только знать этого им не обязательно.
«Вот именно так. Ни капли лжи. Но и полной правды вы не услышите».
Храмцов помедлил со следующим вопросом.
— Есть еще что-то, чего вы не рассказали?
— Да, есть.
С закрытыми глазами Тихон представил кислую рожу Храмцова. Должно быть, тот не надеялся, что подопытный будет говорить только правду и ничего, кроме правды.
— Это действительно важно? — помолчав, спросил Храмцов.
— Важна каждая деталь, — сказал Тихон, представив, что искренне верит в свои слова, и понял, что сможет продолжать так до бесконечности, пока Храмцову окончательно не надоест. У него в запасе множество мелких подробностей, о которых он не рассказал, и которые лучше от них скрыть.
— У вас открылись какие-то паранормальные способности?
— Да.
— Какие именно?
— Меня посещают видения.
— Есть что-то еще?
— Я стал лучше видеть и, как выяснилось, могу обходиться без очков.
— Хорошо. Что еще?
— У меня лучше заживают раны.
— Как вы думаете, почему Полоса не убила вас?
— Я не знаю точного ответа. У меня есть лишь догадки…
— Хорошо. Расслабьтесь. Сейчас мы вам сделаем небольшой укол.
Тихон и вправду расслабился. И потому не ожидал, что весь этот разговор — лишь начало. И что небольшой укол вызовет такую реакцию. В голове все завертелось, вспыхнули огни еще ярче светодиодных. Они рождались в мозгу, сколько ни зажмуривайся. Он задрожал всем телом, — так замерзший пес трясется от мороза, чтобы согреться. В ушах гудело. Возникли голоса…