Первая белая книга "На пути в неизвестность"
Шрифт:
— Нет, не возглавите и не разберетесь. У вас нет больше на это полномочий, Ульрик! — монах улыбался, глядя за реакцией епископа на свою последнюю реплику.
— Это почему же, кто так решил?
— Заповеди нашей церкви, вы нарушили их и теперь понесете за это наказание! Вы пили человеческую кровь и согласились прибегнуть к чарам и колдовству. Лишали лично жизни множество людей, что никак не положено вам ни по сану, ни по статусу. Все горожане видели, как вы сражаетесь с врагами, даже я поначалу поверил, что вы делаете это все ради церкви Рассвета, но уже потом я понял, что вы просто отчаялись и воспользовались моментом, чтобы потешить свое самолюбие. Вы растеряли веру, погрузившись в пучину мерзкого чародейства и интриг прикрывшись нашим символом веры, которому покланялись столько времени. Вы потеряли своих прихожан и доверие самой церкви Рассвета. Я послал письмо от своего скромного
— Чтобы хоть как-то вам помочь, я взял на себя смелость и распорядился расправиться с той черной женщиной в темнице. Так чтобы от нее не осталось никаких следов. Думаю, хоть этот факт немного сможет смягчить ваш приговор. Все хорошего, епископ, набирайтесь сил и помните. Вы сами мне дали возможность во всем разобраться.
Дверь за монахом закрылась, а епископ так и остался сидеть с открытым ртом, совершенно сбитый с толку и не понимающий, что же ему делать дальше.
Глава 27 "Сольвани и его запретные желания"
Мастер иллюзий и обмана Сольвани.
Все началось за долго до этого лета. Он прекрасно помнил свой первый день в этом ужасно пахнущем и дурно выглядевшем городе, забросанным со всех сторон гигантскими охапками снега, далеко на северо-западе, скучающей на долгом морозе империи. На городских воротах его встречали озлобленные лица озябших стражников, которых так ярко и мимолетно смогла согреть лишь одна жалкая серебряная монета, за которую они чуть было не подрались, даже не поняв, что она не была настоящей. Гротеск — нетронутый девственный мир, в котором кроме пьянства и разврата никто и никогда не слышал о настоящей хитрости и изощренном плутовстве, присушим настоящему мастеру иллюзий обмана, коим и являлся Сольвани.
Замотанный в серую, заурядную шаль и тряпки, служившие ему теперь вместо шапки, он скорее походил на нищего, чем на человека, который собирался разворошить это пчелиное гнездо в поисках драгоценного меда. Этот город, такой бедный на севере и одновременно такой богатый на юге. Он готов был ударить в самое его сердце, в котором расслабленно проводили, казавшееся бесконечными, свои дни и недели, жиреющие на налогах члены городского совета, зажиточные торговцы и дворяне, которым принадлежало все вокруг. Тогда, в тот первый день, какой-то нищий, тряся своей костлявой рукой указал Сольвани на огромный высокий замок, расположенный на юго-западе от центральной площади и с умным видом, изрек:
— Я видел, как ты ловко обдурил стражу на воротах, вот только мелко все это. Пока такие как этот герцог будут править в городе, ничего не сможет измениться! Ну вот сам посуди, одурачишь ты еще несколько десятков человек, и они сдохнут с голоду, лишившись последних денег, которые ты хитростью у них отберешь. Нужно ставить для себя такие цели, от которых голова идет кругом и кровь закипает в жилах…
Старик был очень стар, он еле согревался бутылкой рома, поднимая ее своей единственной рукой, это все что у него осталось от тех целей, которые он перед собой до этого ставил. Вот он сделал еще один глоток и отвернулся, позабыв о том, что говорил еще мгновение назад. Тот нищий был прав, да, он не был похож на человека, которому стоило бы давать советы, самому сводя концы с концами, но Владыка меня забери, он был абсолютно прав. Глаза Сольвани хищно глядели не отрываясь, на высокие своды башен замка, а пытливый ум перебирал в голове варианты, как же ему поступить. Он мог внушить любому, то, что хочет, создать иллюзию и свести своей силой с ума, нафантазировав целый мир и поглотив им разум любого, стоило ему только этого захотеть. Увы, для него это был самый простой способ, пользоваться которым он побрезговал, поставив себе задачу, добиться всего хитростью и обманом.
Пройдет еще пять или даже шесть лет прежде, чем до него наконец-таки дойдет, как же проникнуть в святая святых закрытого мира дворян и богатых, прячущихся в своих имениях, хранящих не только вековые богатства, но и тайны, не используя своего дара. За это время он сможет переиграть во всех заведениях, во все что угодного, любого из местных завсегдатаев. Многих унизить и обратить в нищету, свести с ума или просто воспользовавшись бросить, оставив умирать с голоду. Местные банды много раз будут устраивать на него покушения, все время получая в итоге, лишь боль и страх, а не такое желанное для них отмщение. Но даже эти нападения очень быстро надоедают Сольвани, и он покупает небольшой домик в самом бедном северном районе, на самой его окраине и придается уединению, изредка появляясь на людях. Его постоянное присутствие в местных заведениях наводило на всех ужас, а как только он купил дом и перестал в них появляться, всем стало еще страшнее. Слухи заполонили северный район, так Сольвани никого не убив, а лишь хитростью и своим колдовством, водя всех за нос, смог получить такой огромный авторитет, что однажды утром произошло не мыслимое для него дело.
В дверь его дома несколько раз постучали, но Сольвани и не собирался открывать. Он был занят очень важным делом, шитьем, ну или его подобием. В тайне от всех, он пытался научиться шить, делать выкройки по уже полученным вещам, что удавалось ему достать и наконец-таки сделать костюм, в котором ему бы было не стыдно появляться. Честно признаться, он не мог даже самому себе в том, что был настолько жадным и не жадным одновременно, что просто не мог себе позволить купить костюм такого дорого покроя. В дверь снова настойчиво постучали и Сольвани пришлось отложить свою работу, чтобы отправиться к дверям, чтобы наконец их открыть.
На улице перед самым домом оказался мальчишка, лет семнадцати, русоволосый и курносый с большими чувственными губами, испуганно глядящий себе под ноги. Он, потирая начавшие мерзнуть ладони, протянул листок бумаги и хотел было убежать, но Сольвани схватил его за рукав рубахи и потянул к себе назад.
— А ну-ка быстро отвечай, кто послал тебя? — мастер иллюзий и хитрости, заглянул в испуганные карие глаза мальчишки и обняв его посильнее, по-отцовски поцеловал его в холодный лоб, довольно улыбнувшись, только теперь почувствовав на своих губах сладкую пьянящую медовуху, которую пил ранее. Парнишка вырвался из объятий довольного собой Сольвани и бросился бежать по заснеженной улице, только у соседнего дома осознав, что в его руке лежит серебряная монета. Их взгляды снова встретились, и парнишка поправил свои растрепавшиеся русые волосы и вытерев намокший от поцелуя лоб, бросился испуганно бежать прочь.
— Ты еще вернёшься! Я тебе это обещаю! — крикнул, смеясь Сольвани и снова вернулся к себе в дом, стараясь больше не впускать холод и снег в свою теплую обитель, наполняя кружку пенящейся медовухой. Сделав пару глотков, он глянул на листок, где было нацарапано корявым детским почерком: «Возьмите меня в ученики». Прочитав эти слова еще несколько раз вслух и громко расхохотавшись, Сольвани сел на пол, продолжая свои занятия шитьем и даже не задумываясь о том, чтобы начать кого-то учить.
Время этих маленьких писем растянулось на целую зиму. Мальчишка снова и снова прибегал к его двери с листком в руках, принося все новые и новые послания, на которые Сольвани отвечал громким смехом, иногда хватая мальчишку за шиворот или предлагая жестом поцеловать себя в щеку, заставляя его от этого краснеть и убегать прочь. Так пролетела колючая морозная зима и наступила ветреная мокрая весна. Мастер иллюзий пошил за это время несколько довольно сносных костюмов из очень дорогой ткани, очень легкой и редкой для здешних мест. Он с нетерпением ждал, когда же весеннее солнце, наконец-то начнет согревать настолько, что он непременно появится в центре Гротеска, именно в этом наряде из белой шелковой ткани, с краями, расшитыми серебряной и золотой ниткой. Такой дорогой одежды, точно ни у кого не было, да и быть не могло, он был в этом абсолютно уверен. Радостным завершением его мыслей о теплой весне в тот день, стали крепкие объятия отважившегося прийти тайком мальчишки, повалившего Сольвани на пол погрузившегося вместе с ним в царство разбросанных одеял, в водовороты из похоти и самых запретных фантазий. Ему было абсолютно все равно с кем делить свое ложе, лишь бы только обуздать свое неуемное желание плоти.
Через несколько часов уставшие и довольные, они лежали на полу и смеялись, от того, что Сольвани так и не ответил ни на одно из писем парнишки, но все равно в итоге согласился взять его учеником. Смех и страсть смешались, накрыв Сольвани, которого вдруг охватило чувство паники, мгновение четкого осознания, что он нашел недостающую деталь, о которой не задумывался все это долгое время. Он даже вскочил на ноги и заметался в панике по комнате, ощущая, что все это время решение было прямо у него перед носом. Опять остановившись и погладив свои черные усы указательным пальцем слева направо, он что есть сил воскликнул: