Первая мировая война 1914–1918 годов и Сибирь

Шиловский Михаил

23 октября 1915 г. из 38-го запасного полка на Северо-Западный фронт в г. Минск убыли 22, 23 и 24-я очередные роты пополнения. 22-я рота состояла из 2 старших унтер-офицеров, 3 младших, 16 ефрейторов и 229 новобранцев призывов 1900–1903 гг. – 4 чел., 1913 – 4, 1915 – 3, 1917 г. – 239 чел. По месту призыва: Новониколаевск и окрестности – 80 чел. (30,2 %), Бийский уезд – 48, Барнаульский – 44, Тюкалинский – 38, Томский – 21, Каинский – 5 чел. и т. д. Начальное военное обучение в объеме более 9 недель прошли 14 чел., 8 недель – 167, 9 недель – 119 чел. [168] В составе маршевой роты, отправленный на фронт 1 февраля 1916 г. находились призывники: 1910 г. (25 лет) – 6 чел., 1911 (24) – 7, 1912 (23) – 27 (10,8 %), 1913 (22) – 44 (17,6 %), 1914 (21) – 41 (16,4 %), 1915 (20) – 53 (21,2 %), 1916 (19) – 22 (8,8 %), 1917 г. (18 лет) – 13 чел. (5,5 %) [169] . 77-я маршевая рота из того же полка, прибывшая на фронт 17 ноября 1916 г., состояла из ратников ополчения 1 и 2-го разрядов, молодых солдат досрочного призыва 1918 г. и запасных-эвакуированных (призванных после лечения в госпиталях и переосвидетельствования). Они были уроженцами Томской, Петроградской, Волынской, Тамбовской, Воронежской, Пензенской, Пермской, Уфимской и Харьковской

губерний [170] . 72-маршевая рота 38-го запасного полка, прибывшая в действующую армию 8 декабря 1916 г., имела в своем составе нижних чинов действительной службы 166 чел, ратников 1-го разряда 23, ратников 2-го разряда 28 и запасных – 3 чел. сроков призыва 1916, 1917, 1918 гг., а ратники – 1903–1905 гг., все уроженцы Томской губернии [171] . 73, 74, 75, 76-я роты пополнения отправились из Томска 11 декабря 1916 г. В их списках значилось 4 прапорщика, 27 унтер-офицеров, 51 ефрейтор, 903 рядовых. Нижние чины состояли из ратников ополчения 2-го разряда и новобранцев призывов 1916–1918 гг. уроженцев Томской и Вятской губерний.

168

Там же. Д. 2. Л. 109–110.

169

Там же. Д. 6. Л. 183–186.

170

Там же. Д. 35. Л. 78.

171

Там же. Л. 86.

Гимнастика на лошадях (из коллекции Новосибирского краеведческого музея)

Наконец, в январе-феврале 1917 г. из 38-го Сибирского стрелкового запасного полка предполагалось отправить на фронт 4 роты (82, 89, 90, 91-я) «менее четырехнедельного обучения. Состоят из нижних чинов запаса, ратников ополчения 1-го и 2-го разрядов разных мобилизаций, белобилетников разных мобилизаций и молодых солдат досрочных призывов 1916, 1917 и 1918 гг.». «Одна рота (87-я) шестинедельного обучения состоит из ратников ополчения 2-го разряда мобилизации 25 октября 1916 г., белобилетников мобилизации 1 октября 1916 г. и молодых солдат досрочных призывов 1916, 1917, 1918 гг. Одна рота (86-я) десятинедельного обучения, состоит из ратников ополчения 2-го разряда мобилизации 25 октября 1916 г. Три роты (83, 84, 85-я) двенадцати недельного обучения состоит из ратников ополчения 2-го разряда мобилизации 20 сентября 1916 г. и белобилетников мобилизации 1 октября 1916 г. Одна рота (82-я) тринадцати недельного обучения состоит из ратников ополчения 2-го разряда мобилизации 20 сентября 1916 г. и белобилетников мобилизации 1 октября 1916 г. Одна рота (81-я) пятнадцати недельного обучения состоит из ратников ополчения 2-го разряда мобилизации 20 сентября 1916 г. Две роты (79, 80-я) шестнадцати недельного обучения состоят из ратников ополчения 2-го разряда мобилизации 20 сентября 1916 г. Одна рота (78-я) девятнадцати недельного обучения состоит из ратников ополчения 2-го разряда разных мобилизаций и молодых солдат досрочных призывов 1916, 1917 и 1918 гг.» [172] .

172

ГАНО. Ф. Д-132. Оп. 1. Д. 2. Л. 17 об., 23.

Приведенные факты показывают, что с лета 1915 г. на фронт в составе маршевых рот стали отправлять ратников ополчения. Одновременно «подчищали» получивших отсрочки и льготы. Если до и в начале 1915 г. ратников в основном отправляли отдельно, то потом их начали смешивать с молодыми солдатами, к тому же досрочных призывов 1916–1918 гг. Как установил И. А. Еремин, «Ополченцы оставались ратниками только на момент их явки на призывной пункт. Направленные в запасные армейские батальоны, они переставали быть ополченцами, становясь армейскими нижними чинами (рядовыми). Им брили по-солдатски головы и бороды; их солдатские фуражки и папахи украшала общевойсковая кокарда, а не ратнический крест – эмблема, унаследованная от народного ополчения 1812 г. Накануне войны 2/3 ополченских частей предназначались для службы внутри страны. Война потребовала иного соотношения тыловых и фронтовых подразделений ополчения. В результате лишь 113 из 738, или менее 1/6 всех дружин, было выделено для нужд тыла, а 625 было передано фронту» [173] . Но и такие «коктейли» из новобранцев и ополченцев не спасали положение. Поэтому в 1916 г. начали призывать льготников старших возрастов и белобилетников, т. е. освобожденных ранее от службы по семейным или медицинским обстоятельствам. Так, из прибывших в середине октября 1916 г. в 38-й запасного полка 302 ратников ополчения 1-го разряда 67 чел. (22,1 %) имели возраст 42 года (призыв 1894 г.), 97 (32,1 %) – 41 год (1895 г.), 100 чел. (33,1 %) – 40 лет (призыв 1896 г.) [174] . Даже со стороны ополченцы воспринимались как старики. Применительно к Иркутску И. И. Серебренников в ноябре 1916 г. свидетельствовал: «Тяжело проходить через Тихвинскую площадь. Здесь мужики, уже старые, бородатые, в своем неуклюжем деревенском одеянии, учатся ходить, маршировать.

173

Еремин И. А. Томская губерния как тыловой район России в годы Первой мировой войны (1914–1918 гг.). Барнаул, 2005. С. 113.

174

Там же. Д. 21. Л. 45–64.

– Раз-два, левой! Правой! – слышится команда взводного. И бородачи грустно вздымают то левую, то правую ногу, загребая снег. Безумная расточительность людьми!» [175] .

Подготовленное в запасных частях пополнение в составе маршевых рот отправлялось в действующую армию. Перед этим военнослужащие проходили через процедуру формального медицинского освидетельствования, результаты которого фиксировались в удостоверениях, одно из которых воспроизводим ниже: «Дано сие в том, что солдаты 81-й очередной роты пополнения 38-го Сибирского стрелкового запасного полка перед отправлением на фронт, 12-го сего апреля [1917 г. – М. Ш.] осмотрены комиссией в составе: старшего врача полка Прейсмана, командира 3-й кадровой роты подпоручика Эгауста и подпоручика Разкакотова, причем

солдат осмотрено 255 человек, из коих признанными негодными к походу не оказалось» [176] . Большинство просмотренных мной подобных удостоверений фиксируют годность личного состава маршевых рот, за исключением 2–3 случаев, когда 1–2 чел. признавались не годными к отправлению в действующую армию.

175

Серебренников И. И. Указ. соч. С. 281.

176

Кожевин В. Л. Российское офицерство и Февральский революционный взрыв. Омск, 2011. С. 103.

Что происходило дальше, можно судить по рапорту начальника эшелона № 40199 подпоручика 38-го Сибирского стрелкового запасного полка Меркулова командиру полка от 15 января 1917 г.: «Доношу, что эшелон № 40199 отправился со ст. Томск II 10 декабря в 11 часов 45 минут ночи. На ст. Томск II была посадка 125-й маршевой роты 25-го Сибирского стрелкового запасного полка. Рота явилась в полном порядке на посадку и была принята мной в количестве 250 человек. Со ст. Томск II эшелон прибыл на ст. Томск I в 12 часов 30 минут ночи, где была произведена посадка 73, 74, 75 и 76-й очередных рот 38-го Сибирского стрелкового запасного полка. Роты были приняты мною полностью в количестве 1000 чел., и посадка произведена в образцовом порядке. В 1 час 38 минут ночи с 10 на 11 декабря эшелон отбыл к месту назначения и прибыл в гор. Ржев в 3 часа ночи с 28 на 29 декабря и по прибытию в г. Ржев эшелон получил назначение в 52-й запасной полк 27-й бригады. Во время следования поезда отстали от эшелона 8 нижних чинов 73-й маршевой роты, 5 чел. 74-й роты, 1 чел. 75-й роты и 1 чел. 76-й роты. Из отставших нижних чинов один стрелок прибыл в полк в день смотра и в списки акта не занесен, а два нижних чина явились к этапному коменданту гор. Ржев и им были направлены прямо на фронт. О других отставших сведений нет. Больных в пути сдано 25 чел., в том числе в Вятке – 16 чел. (с повышенной температурой» [177] . «Каждый день из Иркутска отправляются в поход все новые и новые маршевые роты, – записывает в дневник 3 мая 1915 г. И. И. Серебренников. – Идут бодро, с песнями. Не знаю, что у солдат на душе, но внешняя выправка их превосходна» [178] .

177

Там же. Л. 31–31 об.

178

Серебренников И. И. Указ. соч. С. 119.

0 качестве подготовки пополнения можно судить по разным параметрам и источникам. Например, инспектировавший Томский гарнизон генерал-лейтенант Н. А. Сухомлинов в приказе по округу отметил: «17 августа [1915 г.] осмотрел запасные батальоны, расположенные в Томске. Во всех батальонах люди выглядели молодцами, особенно прошедшие 3-х и 4-х недельное обучение. Молодые солдаты, прибывшие всего 2–3 дня тому назад, уже имеют воинскую выправку, хорошо отвечают на приветствие. Вид людей здоровый, веселый. Ответы дают спокойно, разумно. Видна работа начальствующих лиц и сердечное отношение к нижним чинам. Обучение в общем поставлено вполне правильно и идет успешно. Маршевые роты хорошо одеты и снаряжены; лучше в 25-м батальоне (подполковник Еремеев), слабее других в 18-м запасном батальоне (полковник Калина)… В общем батальоны представились хорошо, видна усиленная офицерская работа и забота начальствующего состава» [179] .

179

Данилов С. Потерянный сад // Сиб. старина (Томск), 1993, № 5. С. 36.

Более жестко оценивали прибывшее пополнение фронтовики. По прибытии маршевых рот в прифронтовую полосу в запасной полк или непосредственно в боевую часть их командованием назначалась специальная комиссия из числа офицеров для осмотра прибывшего пополнения, по результатам которого составлялся отчет. В качестве примера воспроизвожу «Краткий отчет об осмотре 73, 74, 75 и 76-й маршевых рот 38-го Сибирского стрелкового запасного полка и 121-й маршевой роты 25-го Сибирского стрелкового запасного полка, поступивших на укомплектование 52-го пехотного запасного полка». Об этих подразделениях уже сообщалось выше. Вот как оценили их состояние в действующей армии.

«1. Личный состав: офицеров – 4 (прапорщики) унтер-офицеров – 27, ефрейторов – 51, окончивших учебную команду – 32, рядовых – 903. Нижние чины ратники 2-го разряда призыва 1903–1905 гг. и новобранцы призыва 1916–1918 гг. Уроженцы Томской и Вятской губерний разных уездов

2. Сроки обучения: 73-я рота с 11 октября и остальные с 8 сентября сего года.

3. Боевая подготовка: а) обязанности рядового в рассыпном строю усвоены хорошо; б) стрелковая подготовка: начальное обучение – произведена стрельба 6 уменьшенными зарядами, 3 подготовительных и один боевым патроном; в) обучение штыковому бою: 73-я рота удар сильный, сноровистый, остальные удовлетворительно; г) рассыпание в цепь, переползание и перебежки: 73-я рота очень хорошо, 74-я и 76-я – хорошо и 75-я -удовлетворительно; д) окопное дело: 73-я, 75-я и 76-я роты показано, 74-я рота одиночному самоокапыванию обучены, разбивки окопа не знают;

Обучение штыковому бою

е) сторожевая служба (на практике): 73-я рота знают хорошо, 74-я рота не вполне удовлетворительно, 75-я рота удовлетворительно и 76-я рота знают;

ж) дозорная служба (на практике): 73 и 74-я роты знают, 75-я рота удовлетворительно и 76-я рота слабо; з) приемы ведения разведки (на практике): 76-я рота слабо, остальными усвоено.

4. Строевая подготовка:

а) выправка – хорошо;

б) дисциплина строя: 75-я рота удовлетворительно, остальные хорошо;

в) шаг – хорошо, бег – втянуты;

г) сомкнутый строй в составе взвода – хорошо.

5. Сведения: из уставов внутренней службы, гарнизонной службы, дисциплинарного и общие сведения, обязательные для рядового: 73 и 74-я роты – хорошо, 75 и 76-я роты – удовлетворительно.

6. Внутренний порядок: число отставших – 2 ефрейтора и 17 рядовых, из которых 11 оставлены в пути по болезни.

С ротами прибыли прапорщики Сафонов, Грудачев, Расторгуев и Донской. Начальник эшелона подпоручик Меркулов, его помощник прапорщик Даниленко и 23 сопровождающих нижних чина.