Первая мировая война 1914–1918 годов и Сибирь
Шрифт:
Среди награжденных – представители 54 стрелковых полков, 13 артиллерийских бригад и дивизионов, 10 казачьих полков СКВ и ЗКВ, всего – 77 частей. Больше двух награжденных служило в 57 полках, бригадах и дивизионах. Максимальные показатели: 14 орденоносцев – в 7-м, по 12 – в 4-м, 6-м, 9-м, 14-м, 21-м Сибирских стрелковых полках, 11 – в 8-м, 37-м Сибирских стрелковых, по 10 – в 47-м пехотном и 7-й Сибирской артиллерийской бригаде. По 9 награжденных воевало в двух полках, по 8 – в двух, 7 – в одном, по 6 – в шести полках и двух артиллерийских бригадах, по 5 – в пяти полках.
По воинским званиям изучаемая совокупность распределилась следующим образом: прапорщики (корнеты, хорунжие) – 60 (11,23 %), подпоручики – 78 (14,6 %), поручики (сотники) – 87 (16,2 %), штабс-капитаны (подъесаулы) – 61 (11,4 %), капитаны (ротмистры, есаулы) – 92 (17,2 %), подполковники (войсковые старшины) – 64 (12 %), полковники – 54 (10 %), генерал-майоры – 23 (4,3 %), генерал-лейтенанты – 6 (1,1 %), генерал от инфантерии (Е. А. Радкевич,
85
Смирнов Н. Н. Слово о забайкальских казаках. Волгоград, 1994. С. 494.
Мужество и героизм проявили рядовые воины-сибиряки. Не случайно в изданном в Австро-Венгрии в начале 1917 г. справочнике «Русская армия» 2-я, 3-я, 7-я, 8-я, 9-я, 12-я Сибирские стрелковые дивизии именовались «ударной силой», а 10-я Сибирская стрелковая дивизия характеризовалась следующим образом: «Пользуется очень высокой репутацией, особенно при наступлении» [86] . Отличившиеся в боях награждались Георгиевскими крестами и медалями. В качестве примера можно привести представителя известной купеческой династии Белоголовых чаеторговца Силу Васильевича, который в качестве добровольца-санитара участвовал в Русско-японской войне 1904–1905 гг. и был награжден медалью. С началом Первой мировой опять же с одним из сформированных в Иркутске стрелковых полков ушел на фронт. В Иркутске он появился в конце ноября 1914 г. Как сообщает И. И. Серебренников: «Приехал доброволец С. В. Белоголовый, получивший уже три степени Святого Георгия и представленный к 4-й. Он служил в конно-разведочной команде и участвовал в делах на восточно-прусском фронте. Здесь доброволец будет держать экзамен на офицера и затем снова вернется в армию» [87] .
86
Ульянов И. Э. Указ. соч. С. 155.
87
Энциклопедический словарь по истории купечества и коммерции Сибири. В двух томах. Новосибирск, 2012. Т. 1. С. 71; Серебренников И. И. Претерпев судеб удары. Дневник 1914–1918 гг. Иркутск, 2008. С. 68.
Бойцы 5-го Сибирского стрелкового полка (из коллекции Новосибирского краеведческого музея)
Информация с театра боевых действий постепенно формирует в общественном сознании представление о героическом и жертвенном подвиге сибирских стрелковых полков, находившихся в самом пекле сражений. В качестве примера опять сошлемся на дневник иркутского общественного деятеля И. И. Серебренникова. 3 декабря 1914 г. он записывает: «О сибирских полках все чаще и чаще начинают писать и говорить. В деле под Варшавою они покрыли себя неувядаемою славою».
«От Варшавы немца гнали пред собой,Что ни лес, что ни деревня – славный бой.Будут немцы долго помнить про стрелков,Про сибирских наших чудо-молодцов».12 февраля 1915 г.: «Думаю, то при отступлении из Восточной Пруссии пострадали сильно, сильно опять-таки наши сибирские стрелки, принявшие на себя тяжесть войны с германцами». 25 июня того же года: «Вести с фронта пока идут успокоительные. Наши серые герои творят подлинные чудеса» [88] .
88
Атаман Семенов. О себе (Воспоминания, мысли, выводы). М., 1999. С. 54.
Во многом соответствующий имидж формировался целенаправленно официальными телеграммами. Одну из них воспроизводит И. И. Серебренников: «Сегодня [12 декабря 1914 г.] агентские телеграммы сообщили о сибирских стрелках следующее: „11 декабря. Выясняются лихие действия наших сибирских стрелков в течение трех ночей подряд с 6 по 8 декабря, нанесших жестокие поражения немецким войскам, пытавшимся переправляться через Бзуру на участке ее между впадением реки Равки и Сохачевым. В первую ночь были почти совершенно уничтожены 7 батальонов, принадлежавших большею частью к полевой Вюртембергской дивизии, незадолго перед тем перевезенной на наш фронт из Франции и укомплектованной до полного состава.
В ночь на 7 декабря подобная участь постигла две роты, переправившиеся в течение 6 декабря по пешеходному мостику близ устья реки Писи.
На следующий день на том же участке Бзуры немцы при поддержке сильнейшего артиллерийского огня опять успели накопить на правом берегу около двух батальонов. Однако в ночь на 8 декабря и эти батальоны были уничтожены, несмотря на то, что своевременно заметили наше наступление еще за версту до своих окопов, осветили всю впереди лежащую местность прожекторами и ракетами и осыпали наши штурмовые колонны градом ружейных и шрапнельных пуль.
Ввиду ожесточенности боев и работы наших войск почти исключительно штыками потери немцев убитыми были огромны. В одну только последнюю ночь ими оставлено на месте боя свыше 1200 трупов.
Взятые в плен германские офицеры высказывали мнение, что они прямо не представляли себе, чтобы можно было атаковать с такой стремительностью, каковая была проявлена нашими стрелками“» [89] .
Война 1914–1918 гг. подтвердила сформировавшееся в Русско-японскую войну 1904–1905 гг. устойчивое мнение о высоких боевых качествах воинов-сибиряков. «Я помню, – свидетельствовал А. В. Туркул, – как эти остроглазые и гордые бородачи ходили в атаку с иконами поверх шинелей, а иконы большие, почерневшие, дедовские. Из окопов другой норовит бабахать почаще, себя подбадривая, а куда бабахает – и не следит. Сибирский же стрелок бьет редко, да метко… Губительную меткость их огня и боевую выдержку отмечают, как известно, многие военные писатели, и среди них генерал Людендорф.
89
Серебренников И. И. Указ. соч. С. 71–72.
А своими победами перед другими солдатами сибирские бородачи были горды, что называется, до черта. Едва зайдет при них солдатский разговор, что такому-то полку дали георгиевские петлицы или что там снова прославилась гвардия, как сибиряк уже щурится презрительно и говорит с равнодушием: „Да брось ты про георгиевские петлицы… Гвардея тоже… Что гвардея, когда мы, сибирячки, с ашалонов Аршаву атаковали“» [90] .
Бывшие алтайские крестьяне, ставшие матросами Е. Субботин и И. Черепанов, воевали в составе экипажа крейсера «Аскольд», входившего в состав Сибирской военной флотилии на Дальнем Востоке. С начала военных действий боевой корабль вошел в состав союзной эскадры (Англия, Япония, Россия) с целью поиска и уничтожения немецких рейдеров в Индийском океане. В этот период крейсер захватил немецкий пароход и уничтожил два небольших парусных судна. Осенью 1914 г. его направили в Средиземное море, где в составе англо-французской эскадры «Аскольд» участвовал в боевых действиях против Австро-Венгрии и Турции, в частности в Дарданелльской десантной операции [91] .
90
ГАНО. Ф. Д-132. Оп. 1. Д. 2. Л. 13–14 об.
91
Муравьев А. С. Неизвестный Алтай. Далекое – близкое. Барнаул, 2011. С. 101.
Воевали не только взрослые мужики. В октябре 1915 г. в домой Новониколаевск приехали в краткосрочный отпуск пятнадцатилетние фронтовики Пантелеймон Каменев и Андрей Семенов, которые до войны были разносчиками телеграмм. Тайком от родителей на проходящем через город воинском эшелоне они уехали на фронт, где воевали в разведывательном подразделении. За боевые подвиги были представлены к награждению георгиевскими крестами [92] . Хотя «инородцы» в действующую армию в основной массе не призывались, некоторые из них пошли на фронт добровольцами. В частности, в мае 1915 г. из Якутска в действующую армию отправилось четыре якута-добровольца. В том же году ушел на фронт А. И. Говоров, сын известного якутского общественного деятеля И. С. Говорова. Он служил разведчиком, окончил школу прапорщиков, удостоился двух георгиевских крестов 2-й и 3-й степени [93] .
92
Новосибирск. 100 лет. События. Люди. Новосибирск, 1993. С. 98–99.
93
Федоров В. И. Якутия в эпоху войн и революций (1900–1919). М., 2002. Кн. 1. С. 214.